Риито, похоже, не знал слова «толпа».

— Люди, — перефразировал я. — Внутри людей?

— Люди — нет, — мотнул головой Риито. — Один человек — да. Внутри… людей. — В итоге Риито повторил мою фразу и, удивлённый тем, как чужой язык подвёл его, умолк.

— Нужно узнать, в ком именно, — сказал Витман.

— Судя по тому, что я вижу, остались секунды. В лучшем случае — минуты, — сказал я. — Боюсь, что теперь мы уже разберёмся и без Риито.

Водитель остановился, дальше ехать было попросту некуда. Мы с Витманом одновременно выскочили на мостовую.

— Прочь отсюда! — крикнул Витман, наклонившись к окну. — Мальчишку — в лабораторию, никуда не выпускать! Головой за него отвечаешь!

Водитель сдал назад, развернулся на месте, как заправский стритрейсер, и унёсся.

А я огляделся. Увидел в окне дома напротив бледную Полли. Она тоже смотрела на меня. Я показал руками, будто натягиваю лук, и Полли кивнула, распахнула окно.

— Берите, берите! — долетел вдруг до меня чей-то истерический голос. — Они меня выгоняют с улицы, они запрещают мне торговать! А я буду раздавать бесплатно! Берите же, тут всем хватит!

Разглядеть, что творится внутри толпы, было невозможно. Я призвал цепь.

Она тут же метнулась вверх, обвилась вокруг фонарного столба. Миг — и я взлетел на его верхушку. Подтянулся на мокрой холодной трубе и, зафиксировавшись там, заглянул в сердцевину толпы.

Люди обступили немолодого полного мужчину в фартуке, с коробом на колёсиках. Короб был полон пирожков. Мужчина без устали наклонялся, горстями загребал пирожки и раздавал их всем, без разбора.

— Берите! — повторял он. — Ешьте! Ешьте всё, до последней крохи!

Это выглядело бы абсолютно невинно и даже благородно, если бы не три «но».

Во-первых, короб был не такой уж большой, а толпа росла на глазах. Мужчина должен был бы опустошить короб как минимум дважды только за то время, что я смотрел на него сверху — но пирогов внутри нисколько не убыло.

Во-вторых, люди, прилично одетые и никак не производящие впечатления голодающих, буквально обжирались этими пирогами. Запихивали их в рот по нескольку штук. Пирожки выскальзывали, падали на мостовую. И уже другие люди падали на колени, поднимали их и жрали, жрали, жрали.

В-третьих, в средних и задних рядах начиналась драка. Люди нешуточно принимались лупить друг друга по мордам. Прямо у меня на глазах подралась пара — очевидно, муж и жена. Они вместе проталкивались к невероятно вкусным бесплатным пирожкам, но в какой-то момент толкнули друг друга. Он, взбесившись, заехал ей локтем в лицо, сбил с головы шляпку. Женщина довольно хрупкой комплекции, вместо того, чтобы упасть или хотя бы обалдеть и разреветься, выдала своему благоверному великолепный хук с правой. Я заметил на его лице кровь.

— Ешьте пирожки, ешьте! — вопил между тем всеобщий кормилец. — Попомните меня! Антон Петров всю жизнь верой и правдой… Не покладая…

«Кормилец» разрыдался от избытка чувств. Но и подвывая, как умственно отсталый, не переставал вычёрпывать новые и новые горсти пирожков из своего нескудеющего короба.

≡=

Дорогие читатели!

Спасибо за то, что вы с нами! Напоминаем, что ваши лайки, награлы и комментарии вдохновляют авторов и продлевают жизнь серии:)

Я посмотрел вправо и вновь встретился взглядом с Полли, мы теперь были примерно на одной высоте. Она стояла на коленях на подоконнике, натянув лук. Наконечник сияющей стрелы был недвусмысленно нацелен на Антона Петрова.

Кивнув, я оторвал одну руку от фонаря и провёл по горлу большим пальцем. Кровь разом отхлынула от лица Полли, но она кивнула и, стиснув зубы, перевела взгляд на мишень.

Ну давай. В меткости твоей я не сомневаюсь, но нужно заставить себя выстрелить в человека. В простого человека, который просто раздаёт людям пирожки.

Одна за другой с разных сторон полыхнули четыре вспышки. Я не стал на них фокусироваться, было ясно, что прибыли мои Воины. Анатоль, Андрей, Мишель и — наша королева — Света.

Полли разжала пальцы, и стрела, будто стремительная молния, разорвала воздух.

— Ешьте! — в тот же миг взревел уже совершенно другим голосом торговец и подбросил короб вверх.

Короб взлетел, перевернулся. Пирожки хлынули потоком на мостовую. Люди с воплями бросились за ними, давя друг друга, спотыкаясь и падая. Но даже лёжа на животах, они продолжали жрать.

А стрела ударила в короб. Сверкнуло, взорвалось с оглушительным грохотом. Я зажмурился, настолько яркой была вспышка. Когда открыл глаза, Антона Петрова уже не было. Вместо него посреди самой обыкновенной улицы стояла слепленная из Тьмы тварь. Что-то вроде динозавра из театра теней. Словно подтверждая гипотезу, тварь запрокинула голову, разжались гигантские челюсти, и воздух сотряс дикий рёв.

— Ну, понеслось дерьмо по трубам, — прошептал я. Вскочил на ноги.

Чувство равновесия не подвело, я без проблем устоял на узкой трубе и принялся раскручивать над головой цепь. Тем временем из открытого окна в тварь, одна за другой, вылетели ещё три стрелы. То, как они били в непонятную плоть чудовища, я ощущал буквально физически. Но тварь, кажется, не заметила этого абсолютно.

Тогда ударил я. Цепь сверкнула, как луч света, разорвавший тугую пелену туч, и врезала по задранной башке. От удара сверкнула вспышка, и тварь дёрнулась.

Она повернулась ко мне. Глаз у неё не было, и всё же я понял — видит. Одна из лап удлинилась и с размаху ударила. Я прыгнул в последний миг, вложив в прыжок всю свою силу.

Судя по металлическому звуку удара, тварь снесла фонарный столб, на котором я стоял, и тот грохнулся на мостовую. Я же, долетев до окна Полли, вцепился в подоконник.

— Костя! — ахнула Полли. Отозвала лук и вцепилась мне в плечи, помогая забраться внутрь. — Я не успела, прости! Я медлила…

— Не важно, — пропыхтел я.

Это и вправду было неважно. Если вся эта Тьма сидела в том лоточнике, то секундой раньше, секундой позже — не принципиальный момент.

Я уже лёг на подоконник животом, когда Полли, посмотрев поверх меня, завизжала.

Тратить время на то, чтобы обернуться, я не стал. Сделал то, что подсказала интуиция — схватил Полли в обнимку и рывком бросился назад, спиной в неизвестность.

Мы полетели со второго этажа вниз. Полли уткнулась лицом мне в плечо, и сквозь рыжий вихрь её развевающихся волос я увидел, как огромная лапа твари, толщиной, наверное, с одно из вековых деревьев в Царском Селе, врезалась в дом.

Вслед нам полетели обломки. Я выставил руку перед собой и сотворил Щит — как раз вовремя, обломки застучали по нему.

Родовая магия не растерялась, почувствовав двоих пассажиров. Всё так же в метре над землёй падение замедлилось, и я почувствовал лёгкое касание спиной твёрдой мостовой.

Полли, вцепившись в меня, не поднимала головы и только тряслась от ужаса. Я переждал град обломков, но то, что увидел, когда от Щита отскочил последний, меня не порадовало.

Дом, в котором жила Полли, складывался пополам.

Я убрал Щит, столкнул с себя Полли, вскочил и рывком поставил девушку на ноги.

— Беги! — заорал я, толкнув её в противоположную от себя сторону.

Рушащееся здание — это, конечно, хорошо, но нельзя забывать и о бушующей твари. Для которой лучше создать две движущиеся мишени, чем одну. Особенно если учесть, что каждая из этих мишеней может чувствительно огрызаться.

Полли я тут же потерял из виду. Думать о её безопасности теперь даже не собирался. Она — воин, должна быстро прийти в себя. Судя по тому, что секунду спустя в грудь монстра ударила стрела, я не ошибся.

Дом с оглушительным грохотом развалился. Один из людей, позарившихся на халяву, полз на коленях в сторону дома за откатившимся пирожком. Но в тот миг, когда схватил его, осколок каменной кладки буквально снёс ему голову.

Если этот человек и удивился сему факту, то ненадолго. Руки поднесли пирожок к тому месту, где должен был быть рот, и пирожок исчез. А в следующее мгновение вместо головы образовался сгусток Тьмы.