Но я отвлекся. Сейчас был очень важный момент, папа держал левую ладонь на мамином животе. И я видел, как он вливает и вливает чакру в мамин источник, а она сплошным потоком перенаправляется прямо в глаза. И, казалось бы, ничего не происходит. Прошло минут двадцать и отец уже начал покрываться мелкими капельками пота, продолжая изливать огромные потоки чакры, под глазами стали видны синяки. Его чакрофон побледнел, и уже не ощущался настолько плотным. И будто мамин источник ждал момента, когда я отведу взгляд от нее, для того что бы наконец пробудиться!

Пробуждение источника, далось маме удивительно легко. А еще, у нее пробудился шаринган сразу с двумя томое… Сколько же предательств и боли пережила моя мама, что ее глаза только пробудившись обладали таким потенциалом? Мама рассказывала, что пробуждение глаз происходило, при столкновении со страшными потерями и лишениями.

Мама посмотрела на меня своими глазами, посмотрела на отца, всхлипнула и заплакала:

– Ашма, прости, мы ужасные родители, получаем помощь от нашего ребенка, хотя должны были защищать и ограждать от всего. Так еще и наследство, какое дали, лишь эта ужасная печать.

Я к маме подбежал и обнял, а нас вместе, еще и сестру подтянув обнял папа.

Напряжение от пробуждения источника оказалось слишком тяжелым для мамы ее и без того измученная переживаниями нервная система перегрузилась, она потеряла сознание, прямо в наших объятиях. Истощенный, но в целом довольный отец отнес ее на кровать, поднял за светлое будущее стопку столько что открытого саке:

– Сынок, это первый шаг, думаю в течении пары недель я смогу начать бороться с печатью, после чего мы все сможем отправиться в коноху!

Опрокинув чашку, папа прилег к маме. Оба родителя уснули. Меня же больше дома ничего не удерживало, нахождение меня здесь лишь подвергало родителей опасности.

А значит, пора исполнять план, к которому начал готовиться, еще две недели назад, с первого дня, что я оказался дома. К этому моменту успел найти все вещи из списка первой необходимости, что могут мне пригодиться. Собрал наплечный мешок-рюкзак, с обработанным мхом, он нужен был для принятия внутрь в случае попадания в организм инфекции. Местное лекарство. Взял два меха, для воды и небольшой отрез плотной ткани, моток веревки метров на двадцать. И самое важное, после перевязи с мечами, то, что принесла мне мама – ориентировочную карту окрестностей.

Повозился с Акане, пока та не утомилась, и завернув в одеяло положил рядом с мамой и папой.

Какое-то время я стоял над своими спящими в обнимку родителями. Ожидал эмоций, но все что испытывал, это легкую грусть, и ощущение нереальности. Не смог отойти от смерти друга, во мне что-то надломилось той ночью. Я наклонился и, не касаясь их губами, чмокнул на прощание.

Оставив записку, тихо пошел из дома. В целом, со всем, о чем беспокоилась моя Мама, касающимся невозможности нормальной жизни для семьи при раскрытии меня – я согласен. Поэтому выбора у меня был небольшой: либо я нахожу способ выжить в тени, либо подыхаю. Потому что даже шанс того, что могу подставить еще и семью… Лучше умереть, а умирать просто так мне нельзя. Так что какое-то время я проведу один. Ибо факт наличия у меня шарингана, на данный момент есть приговор для всех нас. Надеюсь, что мама, пробудив шаринган, возможно сможет помочь отцу. И тогда, он как специалист в фуин, сможет оказаться востребованным в мире шиноби. Там может и встретимся, если живым останусь.

Записку оставил под дверью между нашими комнатами, участок покидал через задний двор. Главная улица с недавних пор освещалась факелами даже ночью.

Вперед! Навстречу приключениям! Вспыхнула и погасла в моей душе искра авантюризма. Нет, ухожу из дома не от желания путешествовать в пять лет. А из-за нужды, ведь мне приказали жить, а жить, опасаясь за семью – не могу. Отойдя от дома метров на двести, перешел на легкий бег, сразу напитывая мышцы чакрой. На память побежал в сторону рынка и города у него, еще на прошлой неделе решил, что проще всего мне будет выжить в никогда не промерзающей стране огня. Вернее в гиблом лесу на ее территории. Плюс ко всему в лесу хватает пропитания, да и гиблый лес, с его гигантскими деревьями, был мне знаком. С людьми ближайшее время мне пересекаться противопоказано, а там их вроде и не бывает. Пробегая мимо дома Шуничи, начал бубнить себе под нос:

Выбрав направление, отбросив сожаления,

ребенок выдвинулся в путь,

чтоб ниндзям злобным шеи отвернуть!

Легонько усмехнувшись своему стишку, собравшись, начал по полочкам раскладывать все доступные мне ресурсы: пробужденный источник и шаринган, кендзюцу и хорошее здоровое тело. Которое дарило силы и повышенную реакцию. Ускорившийся после пробуждения ток чакры благотворно влиял на все показатели, и уже после двух недель чувствовался разительный эффект.

Обежав город у рынка, под покровом ночи я уходил из места, что успело стать мне домом, от сестры и родителей, ради их будущего, потому иначе поступить не мог. Приближаясь к лесу, я испытывал двоякие чувства. Возможно, из-за того что в прошлый раз я был с отцом и не о чем не волновался, может потому что заходил в лес ночью, но сейчас я испытывал страх. Инстинктивный, перед темным ужасом, что с каждым шагом закрывал от меня все большую часть небосвода. Какие же все-таки огромные местные деревья. Так вот, возвращаясь ко второму из моих чувств, как я и говорил первым был страх, а вторым… Вторым чувством однозначно был восторг, восхищение удивительной мощью и красотой гигантов, что закрывали от меня лунный свет.

Убегал в неизвестность, что скрывалась в листве, приближающихся огромных деревьев.

Глава 11.

С каждым шагом, что отделял меня от дома, чувствовал, как ослабевает подкрадывающийся ужас от возможной потери родителей. Страх глупый иррациональный, но слишком много насильственных смертей рядом со мной произошло… Мысли о том, что родителями может заинтересоваться клан Такеда, просто гнал прочь. Если не пришли в течении двух недель, то и не придут вовсе, предупредить родителей о произошедшем, просто не смог… Еще и стыд гнал меня прочь, скрыться, остаться одному, отвечать лишь за себя…

Подойдя вплотную начал рассматривать открывшуюся передо мной чащу. Еще в прошлый раз я обратил внимание, насколько огромные местные деревья, но сейчас, в темноте, они казались исполинами, подпирающими небеса. Если самая высокая, центральная часть академии достигала высоты тридцати метров, то эти исполины достигали и семидесяти. Оказывая подавляющий эффект. От мамы я слышал, что шиноби умеют быстро передвигаться по деревьям, перепрыгивая с одно на другое. А для этого, на дерево нужно залезть…

Фух, вытерев пот со лба, я взглядом окинул волнующийся зеленый океан, что разверзся перед моими очами, слегка, шевелясь и поскрипыванием создавая не передаваемую музыку жизни. Дыша полной грудью, я ни о чем не думал, просто наслаждаясь моментом. Окинув буйное море зелени, вначале не поверил в увиденное, даже ущипнул себя. Среди практически ровного полотна из крон возвышался колосс.

Хочу на него залезть, прошептал я. И в этот раз побежал без мыслей о безопасности. Из-за чего и поплатился, сверзнувшись с дерева. Да, я успел зацепиться и стукнулся не сильно, но повторения подобного не хотелось, поэтому стал внимательнее. Используя все преимущества моих глаз, я побежал по самым макушкам крон, по слабейшему течению чакры определяя, где толщины ветки хватает, что бы выдержать мой вес. Плюс это позволяло точно видеть, где находится ветка, сверху плотно укрытая листьевым покрывалом. Труднее всего было держать при этом темп и равновесие, что бы ни повторить свое падение. Прыгая так, я чувствовал нечто, что рвалось изнутри меня, и я выпустил, крик абсолютно детского счастья, что не слышал от себя практически с рождения! Вечно погруженный в переживания и мысли, страхи и познание нового, сейчас меня обуяла… Свобода! Я прыгал так высоко, как не мог и помыслить, тело слушалось прекрасно, и позволяло мне сделать все что захочу, даже прыжок с переворотом в воздухе, кажется, это называется сальто.