– Хранитель сама, что привело вас сюда.

Старик в белом кимоно, спокойно смотрел на согнувшегося в поклоне мужчину, и, нарушая воцарившуюся тишину, указал на ребенка:

– Ты перестанешь обучать техникам дыхания того ребенка, Като кун.

От неожиданности Като поднял голову и воскликнул, зная, что никто его не услышит.

– Но хранитель, он же лучше всех подходит для пути Воли! Он обладает очень крепким телом, и его дух уже сейчас не признает отступления!

Легким движением руки старик прервал Като.

– Именно потому что он не готов отступать, его и не надо учить пути. Он должен быть готовым ко всему, не упрямость есть пусть, но Воля. Упрямость удел глупцов, воля благо мудрецов.

Закончив, старик исчез. А в мир вокруг Като вернулись звуки. Это была странная встреча, и неожиданная. Со странным итогом который совсем не хотелось принимать. Ему буквально приказали ограничит развитие возможно самого талантливого ребенка за всю историю страны! Но Воля хранителя неоспорима, а сейчас он проявил ее однозначно, а это значит, что тренировки Ашмы, придется менять. И смещать акцент в сторону развития тела и рефлексов.

Крепость академии самураев. Ашма.

Не знаю, какая на меня снизошла благодать, но вместо странных дыхательных техник, что очень изматывали, но не давали никакого эффекта, я теперь занимался по индивидуальной программе. Като сан лично занимался моей растяжкой и тренировкой рефлексов, а Кен сан персонально занимался со мной бою на оружии. К концу года, я вполне успешно мог использовать технику обоерукого боя с личными Дайсе, полученными за поставленный рекорд на площадке по физическим упражнениям.

Когда месяц назад мои тренировки только изменились, я обратил внимание с каким возмущением и обидой смотрел Мицуне на Като сенсея. Так же пару раз видел их споры издалека, после которых Мицуне возвращался, глядя на меня, так, будто ему было за что-то стыдно. Но решив не морочить этим голову, я всего себя отдал тренировкам.

С каждым днем наши спарринги становились все интенсивнее и всего через пару месяцев стали больше походить на поединок чем на детские игры. Еще через месяц, Мицуне разрешили работать по корпусу. Первые дни мы с Синдзи ходили все в синяках, но уже на третий почти восстановили паритет сил. Еще через два, я уже выходил против Мицу куна один на один в полный контакт. Иногда мне даже удавалось подавить его.

Но последний месяц перед ожидаемым отъездом домой я провел без спаррингов, Като сан увел меня в лагерь в горах, где обучал ремеслу выживания в дикой природе. Быстренько рассказывал о съедобных и ядовитых растениях, указывал на лекарственные растения и те, что годятся для изготовления припарок. Провел мне плотную школу жизни. Вернулся я в точь-точь перед приездом отца.

При встрече, отец долго держал руку у моего солнечного сплетения и задумчиво хмыкал.

– Хм, давай вернемся домой и посоветуемся с мамой, мне кажется пока с нашими баранами можно не торопиться, но ты знаешь маму. Решить такое без нее невозможно. А еще, дома для тебя есть сюрприз…

Крепость академии самураев. Мицуне. Като сенсей.

– Като сан, я сегодня же поеду к отцу. Надо запросить аудиенцию у хранителя, нам нельзя лишаться такого таланта! Он всего за год смог обогнать меня практически во всех дисциплинах! Да на все элементальные страны таких гениев с десяток наберется, и это с учетом того, что деревни шиноби более плодородное место для их выращивания.

Като знал все это и сам, но нарушить Волю Хранителя было нельзя. Будь он моложе и чуть наивнее, он бы обязательно поверил в возможность того, что Мицу кун сможет убедить Хранителя….

В трех днях от родной деревни Ашмы.

– Сына, а побежали-ка наперегонки до дома, а то рассказываешь какой крутой и сильный стал, клинками вон опоясан, совсем как благородный!

Издевался и провоцировал меня отец. Очень быстро ему наскучило слушать мое бахвальство и на одном из ночлегов, он предложил мне кулачный спарринг. Который в сухую и без каких-либо шансов был мной слит. А папа то ничего такой, у него хорошая реакция! В общем, после этой показательной порки, передергивания и подколки лились на меня как из рога изобилия. И вот, через два дня, видя, что я уже закипаю, папа предлагает такой спор. Я согласился не подумав, вернее подумав, что раз я бегал лучше всех среди пятилеток, то и с папой посоревноваться смогу. Я ошибся, последний десяток километров я провел на отцовской шее, выслушивая бесконечные подколки, но без какого либо желания огрызаться. Просто ехал себе на папе, смотря по сторонам, наслаждаясь ранней осенью, что разными оттенками красного и оранжевого раскрашивала окружающий мир. Пахло цветами и медом, наверное, недалеко была пасека, так пах родной дом! На душе было хорошо и спокойно, я ведь даже не заметил, как на самом деле соскучился по всему этому за год.

– Сынок, а ты ведь даже и не расспрашивал меня, что за сюрприз тебя ждет дома.

Как-то особенно нежно проговорил папа. Закидывая голову назад, что бы мне было видно его лицо.

– Я же тебя знаю, ты все равно скажешь потерпеть.

Парадируя манеру речи отца, и подняв вверх указательный палец, произнес:

– Воин должен обладать терпением и твердым характером, потому что…

Но закончить мне не дали, отец начал щекотать мне пятки. Вот так, хохоча, совсем не заметно приблизились к дому, на крыльце которого, у открытых дверей нас встречала мама. Отец опустил меня на землю. А я на негнущихся ногах пошел к Маме. У нее были распущены волосы, а сидела она в длинном кимоно, расписанном цветами сакуры, живое олицетворение материнства и нежности, на руках же у нее был сверток.

– Знакомься милый, мы назвали ее Акане…

Глава 4.

По возвращению домой, первые дни полностью посвятил сестре и родителям. Ее льдисто голубые глаза отразились в душе калейдоскопом чувств сминающих все возведенные барьеры. С тех пор как я увидел сестру, эта жизнь перестала быть для меня очередной, став уникальной. Никогда еще за свои перерождения во мне не возникало такого абсолютного и иррационального желания защитить, уберечь, развеселить. Теперь я еще больше стал ценить эту жизнь.

Параллельно я рассказывал маме про Мицуне и Синдзи. Про то, как мы начинали общаться, про то каким заносчивым потомок Такеды был вначале и каким надежным товарищем мне стал. Мы ни раз и не два получали по шее от этого гения клинка, который по ошибке зовется Мицуне и считается ребенком. Папа, слышавший про это еще по дороге, вставлял едкие комментарии о том, как я опростоволосился во всех спорах с ним, за что он тут же получал от мамы нагоняй. Похвастал матери набором своих клинков, естественно это была не полноценная катана и вакидзаси, а уменьшенные и адаптированные клинки. Из-за чего довольно серьезно снизилась режущая и рубящая способность данных изделий. Они были короче, при этом оставались практически нормальной толщины. Но при этом ширина клинка была меньше, из за чего рос угол заточки… В общем именно как клинки для взрослого самурая они не годились. Для меня это было серьезнейшее оружие, но так как основными моими атаками на данный момент были колющие выпады, то и клинки на эту роль годились прекрасно. Я как заведенный рассказывал про все те впечатления, что накопились и которыми я не был готов делиться с теми детишками, даже с друзьями. А тут мне было максимально свободно и хорошо.

Но два беззаботных дня наполненных только весельем прошли и сейчас родители, дождавшись пока Акане уснет, обсуждали со мной мои перспективы. Говорить начала мама.

– Ашма, мы с отцом хотим обсудить с тобой некоторые варианты, которые тебе сейчас доступны. Первый, это отложить на время пробуждение источника и продолжить оттачивать физические навыки, а так же техники тайдзюцу и кендзюцу. Второй, это попробовать его пробудить сейчас и, в случае успеха, отправиться с послезавтрашним караваном в Коноху, попытаться пройти тест в академию. Да, ты пока еще слишком юн. Они стараются набирать детей с шести лет, но я уверена, что для тебя это проблемой не будет.