Как наудачу пробрался он к входу в импровизированное складское помещенье никем не замеченный. Юркнул внутрь, огляделся в полумраке. Опасаясь разбить ногу о нагромождение культиваторов и сеялок-веялок, агент с вытянутыми руками, словно слепец из картины Брейгеля, протеснился в дальний угол риги, и в нервном изнеможении присел на земляной пол.

Свербила мысль: «А потом как… что теперь делать дальше?»

Отдышавшись, беглец подождал, когда глаза свыкнуться с царящей полутьмой. Посмотрел наверх и поразился увиденной картине — пространство риги чудным образом пронизано десятками лучей света, проникших сквозь прорехи в уже обветшалой кровле. Приглядевшись, Альберт в соседнем углу различил телегу, устланную увядшим сеном. Вот и готовая постелька… Но расслабляться еще слишком рано, пора выходить на разведку. Прежде следовало отыскать заброшенный домишко, в котором можно спокойно провести хотя бы двое суток, пока все не уляжется. Ну, а затем пополнить запас воды…

Разведчик, крадучись, вышел из дверного проема и стал обходить ригу по периметру, отыскивая лесенку наверх. Лествица, грубо сколоченная из двух жердей, лежала промеж лопухов на земле. Альберт, быстренько прикинув, выбрал укромную сторону соломенного ската и, изловчившись, приставил к нему незатейливый трап. Как ящерица скользнул наверх, и лежа на колючем гребне кровли, стал внимательно осматривать лежащую внизу местность.

Время шло к полудню, — как назло, прежде казавшийся необитаемым, поселок наполнился жизнью. Во дворах и на огородах люди вершили незатейливые дела, по улочкам бегали ребятишки, на бережке окрестного пруда стояли с удочками подростки-рыбачки. Альберт заметил даже трех солдат с винтовками, лениво сидевших на груде бревен у конторы отделения. Обратил внимание также на двух верховых объездчиков, поивших коней из кадок возле колодца с длинным журавлем.

«Солдаты — это, конечно, хреново, — подумал агент, — наверняка пошла фронтальная облава. В риге теперь оставаться опасно, каждый, зайдя с фонарем, сразу же обнаружит беглеца и подымет тревогу. Наверняка жители усадьбы уже оповещены о поисках немецкого шпиона органами. Нужно скорей найти убежище надежней…»

Но вот взор разведчика остановился на невзрачной хатенке в отдалении. Огород зарос ковылем и кустарником, верно, давно ничем не засаживался, много засохших плодовых деревьев, забор-плетень местами упал — определенно, здесь давно никто не живет. Что касается питьевой воды, то фляги до вечера агенту хватит, ну, а потом придется набрать родниковой водицы из ручейка, стекающего в совхозный пруд, или даже пробраться с ведром или иной посудиной к колодцу.

Альберт осторожно спустился вниз и вновь на полусогнутых последовал обратно в яблоневый сад. Решил воспользоваться густым лиственным укрытием, чтобы подойти поближе к выбранному убежищу. На сей раз, никаких помех не было. Минут через двадцать беглец уже лежал в запущенном огороде, внимательно разглядывая подступы к облупленной, давно не беленой саманной хатенке. Сразу видно, что хозяин хижины завалящий бедняк, коль не удосужился срубить пристойный дом, и жил в такой халупе, теперь никому не нужной.

Удостоверившись, что угрозы отсутствуют, Альберт поднялся и пробежкой приблизился к приоткрытой, перекошенной со временем дощатой двери убогого жилища. Достал Парабеллум, передернул затвор и ступил за порог. Непроницаемая тьма вдруг обступила агента, чертыхаясь, разведчик стал тыкать стволом пистолета в стороны, пытаясь найти вход вовнутрь дома…

Альберт ничего не понял… Внезапно сильные цепкие руки разом скрутили его, отобрали оружие, пригнули голову долу и, отворив входную дверь, впихнули в светлую горницу. Некто сорвал кепку, бесцеремонно схватил за волосы и больно потянул вверх…

Как в страшном сне Альберт Арнольд увидал красного командира в полевой форме, стаявшего у окна в полосе света. Тот не спеша засунул в кобуру пистолет ТТ, лениво улыбнулся и медленно, будто в старом фильме заговорил. Разведчик не сразу понял, что тот сказал… Но сердце зашлось, стоило разглядеть ромбик на краповых петлицах незнакомца…

«Москвич энкавэдэшник… — разом сонм противоречивых мыслей пронесся в ошалевшем мозгу немецкого агента. — Все-таки гэбня перехитрила, поймали как мальчишку, — бессилие переполнило Альберта. — Московский хлыщ победил…»

— Вот и свиделись Роман Денисович, или как там величают… пока не знаю, — майор отошел от окна и подошел ближе. — Самцов надень наручники, Эльдар, осмотри-ка задержанного получше… — и уже обращаясь к Альберту. — Надеюсь, Роман Денисович, не станете совершать глупости… Будете вести себя спокойно, ну и мы, соответственно, будем деликатны…

Двадцать второго августа тридцать восьмого года Лаврентия Павловича Берию назначили первым заместителем Народного комиссара внутренних дел. Вскоре Берия возглавил Главное управление государственной безопасности и получил звание комиссара государственной безопасности первого ранга. А уже двадцать пятого ноября стал Наркомом НКВД.

Ежов и гопкомпания наломали столько дров (позже выяснилось — преднамеренно), что отстранение и последующее суровое наказание оказались неизбежны.

Решением Политбюро ЦК ВКП (б) 28 сентября 1938 г. утверждена новая структура НКВД СССР, объявленная приказом НКВД ╧ 00641 от 29 сентября 1938 г. Немедля началась, мягко говоря, работа по оптимизации деятельности наркомата. Реформирование в первую очередь, коснулось излишне громоздких и неуклюжих структур госбезопасности. Из-за отсутствия в них четкого разделение функций между отделами и службами, ряд отраслей народного хозяйства выпал из поля зрения органов ГБ.

Капитана Воронова в середине января тридцать девятого года перевели из контрразведывательного (третьего) отдела Главного управления госбезопасности (первое управление НКВД) в Главное транспортное управление (третье управление НКВД).

Недавно назначенный начальник контрразведывательного отдела Владимир Деканозов (Деканозишвили), совмещал также и должность начальника иностранного отдела. Комиссар не воспротивился переходу столь опытного сотрудника в «тележное», так в узком кругу земляков «кавказцы» презрительно называли транспортное ведомство.

— Капитан, не злись… Сам знаешь, кто кадрами теперь заведует… даже намек наркома для него закон. Рад бы тебя оставить, да не поймут… А если быть честным, то у них в «управе» сейчас полный завал, думаю, — наслышан об аварийности на железке. Каганович старается, но улучшений пока не видно… Понимаю, Сергей и сочувствую — дело новое… но ничего… оборкаешься, чай не боги горшки обжигают. Оперативная хватка везде нужна… А враг, как понимаешь, — и в Африке враг. Лезут сволочи-вредители, как черви после дождя из-под земли, конца краю нет. Как видно, на наш век мерзавцев с лихвой хватит. Так что капитан не вешай носа…

— Товарищ комиссар, — откровенно ответил Сергей, — дык, не искал и не ищу легких путей, не за тем пошел в чекисты… Думаю, — чем сложней работа, тем полезней стране… Главное, быстрей войти в курс дел. А за теплые слова, благодарю Владимир Георгиевич.

— Молодец Воронов, если нужно будет содействие, обращайся, — поможем.

— Спасибо, товарищ комиссар третьего ранга.

После ареста в конце сентября тридцать восьмого тогдашнего начальника Управления транспорта и связи наркомата Бориса Бермана, должность начальника полгода оставалась вакантной. Собственно Управлением руководил капитан Николай Иванович Синегубов, как исключительно опытный кадр, свыше десяти лет проработавший в этой структуре. Правда, тот имел невидный пост — заместитель начальника отдела железнодорожного транспорта. Понятно, что Берия и приближенные наркома с опаской относились к старым кадрам в органах, — тщательно проверяли и перепроверяли каждого человека, работавшего при Ягоде и Ежове. Не исключением стал и Николай Иванович, потому так и мурыжили капитана, не выдвигали на повышение.

Синегубов определил Сергея в первое (центральное) отделение. В которое входили службы паровозного, вагонного хозяйства, электрификации, НИИ и научно-технический совет. Встретили Воронова в «Транспортном» не слишком приветливо, подавляющая масса сотрудников считала капитана «засланным казачком», отчего поначалу Сергея побаивались и даже сторонились. В таком поведении имелась логика, часть работников в скором времени будет отчислена из ГТУ, переведена в другие менее престижные подразделения или с понижением отосланы не периферию. Будут и такие, которые попадут под «дамоклов меч» проводимой в наркомате массовой чистки. Но Сергей не имел отношения к кадровым пертурбациям, на это поставлены люди другого ранга, потому и не обижался на заносчивых коллег, держался с людьми ровно и уважительно. Но панибратство исключалось — по ряду веских соображений… да и звание у него было не маленькое, чтобы перед каждым унижаться.