Открыв левый глаз, сощурился от света, который пробивался из соседней комнаты, и перекатился на другой бок, предпринимая тщетные попытки заснуть.

– Вот срань, – прорычал я, когда перед глазами встал образ Эллисон Хендерсон, терпеливо ждущей моего прихода, как самая ответственная ученица, которой она и является. Ручки послушно сложены на коленях, спинка ровная, и тоскливый взгляд, как у Хатико на дверь. Сев в постели, наклонил голову сначала в одну сторону, до характерного щелчка, потом в другую, и, продолжая закипать внутри, словно чайник на медленном огне, принялся собираться в офис этой грёбанной компании.

Через час я всё же добрался до кабинета номер 407 и, без стука открыв дверь, увидел там напряжённую Эллисон, которая тут же бросила на меня взволнованный взгляд. Сунув руки в карманы и стараясь не обращать на неё внимания, я уставился на Дерека Мёрфи, чернокожего мужчину в строгом костюме. Он, развалившись в своём кресле, как самый настоящий король крысиной помойки, восседал за столом и надменно рассматривал Эллисон, наивно полагая, что девушка безоговорочно находится под его контролем. Пусть во мне и продолжали вспыхивать огоньки необоснованной обиды на девушку, но всё же никто не смеет давить на моего второго пилота, кроме меня.

– Ну? Вашими молитвами, я здесь, – прокомментировал своё появление я. – Давайте поскорее покончим с этим. Хендерсон. – Девушка тут же подскочила с места, и это меня не на шутку взволновало. Какого хрена тут случилось? – Покажем, как мы охрененно умеем летать вместе? – неожиданно для самого себя добрым и бодрым голосом сказал я, при этом подмигнув, как какой-то заправский мачо. Ладно, это место на всех влияет странно просто. Или я превращаюсь в того, кому не насрать на чужие чувства. Надеюсь, причина в первом.

– Да, покажите мне, будьте добры. – Крысёныш встал из-за стола и проводил нас в зал с авиасимулятором. – Если справитесь с первого раза, то других задачек сегодня не будет. – Сверкнув белоснежными винирами, он закрыл за нами дверь.

Притихшая Эллисон начала возиться с ремнём и приборами, быстро щёлкая по кнопкам.

– Твой парень был не очень рад, что в свой выходной ты ушла на работу? – между делом спросил я. – Поругались? Учти, личные проблемы надо оставлять за бортом. Это так, на будущее.

– Что? – Она удивлённо уставилась на меня. – Какой… А, Уильям. Он не парень мне. по крайней мере, уже нет, – пробормотала она.

– Вот как, – Будь я здесь один, то точно бы победоносно вскинул кулак, но, увы, вместо этого я посильнее нажал на кнопку, едва сдерживая довольную улыбку. – А он-то знает, что больше не твой парень?

– О, будьте уверены, сэр. Он и предложил порвать, – хмыкнула Эллисон. Лёгкость, с которой она это произнесла, дала чётко понять, что причина сегодняшнего волнения явно не в том мужике, а значит, проблема в работе. А это уже пустяки.

– Вот как… Идиот. – Короткая характеристика этого ИдиУилла готова, так что можно со спокойной душой и полетать. – К взлёту готовы, – бодро проговорил я в микрофон.

– Замечательно! Вперёд. – Послышался голос Мёрфи, и мы принялись за дело.

Полёт шёл как обычно, штатно. Для нас было не ново летать в условиях грозовой деятельности, и, к тому же, теперь Эллисон была не одна, а значит, задание, которое она однажды провалила, в этот раз будет выполнено на отлично, ведь рядом я, её командир, мы – одна команда.

И вот мы выполняем заход: выпускаем шасси и закрылки, уменьшается режим работы двигателей, и тут происходит отказ одного из них. У Airbus их два, и отказ первого значительно усложнит работу, но лететь ещё можно.

– Сэр… – в голосе Эллисон, который я успел уже неплохо изучить, появились нотки тревоги.

– Всё нормально. Доложи на землю. Мы продолжаем заход, – спокойно проинструктировал я, и девушка тут же подчинилась. Неполадки были заметны ещё в момент смены эшелона при малом газу. Тогда случился провал оборотов, но, когда добавил газу, проблема пропала. – Чек-лист, – скомандовал я. Эллисон принялась выполнять его, пока я пытался понять, что происходит. Самолёт начал выдавать некорректные данные на приборах, ведя нас значительно левее полосы. – Непосадочное положение, уходим на второй круг. – Существовало в полётах и то, что мне не особо нравилось. И это были уходы на второй круг. В такие моменты в кабине, как правило, начинаются волнения и суета, которые сами по себе давят на любого пилота. Как-то раз, когда я ещё был новичком, уход на второй круг настолько вывел из строя капитана, что мы умудрились выкатиться за пределы ВПП и едва не врезались в бетонный забор. Такой опыт оставил отпечаток, и поэтому обычно я рассматриваю три варианта: уход на запасной аэродром, кружить в зоне ожидания до улучшения условий или всё-таки приземлить свою задницу на землю с первого раза. – Режим взлётный. – Добавив газу, я пытался совершить визуальный заход, но за окном симулятора стояла тёмная ночь, что ещё сильнее усложняло условия для посадки.

– Сэр, высота принятия решения, – объявила Эллисон, пока я змейкой пытался вывести самолёт на посадочный курс. – Уходим на третий?

– Мы сядем, – уверенно заявил я, и на высоте в сто метров мы пересекли торец посадочной полосы. Уже практически перед самым касанием, на высоте в девять метров, произошёл отказ второго двигателя.

– Сэр, отказ последнего двигателя! – перекрикивая вопящие сирены системы, озвучила Эллисон. Пусть мы и находились в симуляторе, но всё же адреналин разгонялся по крови, будто при реальном полёте.

– Выпусти интерцепторы! Аварийное торможение! – Самолёт с бешенным рёвом пронёсся по ВПП. Вся пневматика, опоры и шасси, не выдерживая такой нагрузки, разрушились. Но всё же за шестьсот метров до конца полосы Airbus остановился. После внезапной оглушающей тишины в кабине послышался громкий выдох Эллисон, растворяя наше общее напряжение. – Объяви, что мы сели.

– Да, сэр, – с ошеломлённой улыбкой, которая тут же попала в мой личный список «Классных улыбок от Эллисон Хендерсон», ответила девушка.

В кабину вошёл Мёрфи, снисходительно аплодируя.

– Очень хорошо, мистер Рид, мисс Хендерсон. – Крысёныш, удовлетворённо кивнув, черкнул что-то на своей планшетке. – Высший пилотаж.

– Получается, мы свободны, – утвердительно заявил я и, не дожидаясь хоть каких-то слов от того, кто прервал мой заслуженный выходной, сделал шаг из кабины. – Идём, Хендерсон. – Оставлять девушку наедине с белозубым лысым мужиком я был не намерен и оказался несказанно доволен тем, что она, попрощавшись, побежала следом за мной, стуча каблучками.

– Сэр, – позвала она, практически догоняя, но я всё же решил замедлиться, чтобы мы поравнялись. – Я тут поняла, что теперь я перед вами в двойном долгу. – Её губы сложились в милую улыбку.

– Неужели? – саркастично выгнув бровь, проговорил я.

– Да, сэр, если бы не ваша кола в полёте из Стамбула, – положив руку на сердце, выдохнула она, – и не ваша помощь сегодня, не знаю, что бы со мной было. – Она едва сдерживала смех, и я, видя эти потуги, довольно кивнул, словно в подтверждение её слов. – Завтра вечером одна знакомая художница устраивает вечеринку. У меня плюс один. Много вкусной еды, алкоголь, приятная музыка и люди. Что скажете?

– Интересно… И какая тема? – Остановившись у дверей лифта, я заинтересованно посмотрел на Эллисон.

– «Чёрно-белая любовь».

Нью-Йорк

Стоя на крыльце огромного трёхэтажного особняка в викторианском стиле, который арендовала Джессика для проведения вечеринки по поводу удачной выставки своих картин, я нервно переминалась с ноги на ногу в ожидании. Внутри меня бушевала буря из предвкушения и волнения. Подумать только, я пригласила самого Тайлера Рида на вечеринку. И он согласился. Но если это была шутка, то это было бы очень жестоко с его стороны.