В перерыве на работе я решаю сходить до отца, чтобы поговорить. Будь, что будет.

— Привет, пап.

— Привет, сынок. Как дела? Как работа, учёба?

— Да всё хорошо.

— Не всё. Я своего сына знаю, давай, рассказывай, что тебя гложет.

— Помнишь Соню? — щурю глаз я.

— Ну, конечно, помню. Твоя девушка. Бросила тебя ещё потом.

— Да. Только она не бросала, пап. Это мама её вынудила.

Я рассказываю отцу всё, что поведала мне Соня, о нашем примирении и помолвке. Умалчиваю только о беременности. Пока. По мере моего рассказа лицо отца становится всё более хмурым и мрачным. Мы с ним были очень похожи. Как две капли воды, только он был более серьёзным, где-то проявлялась благородная седина.

— Ты знал что-то? — сканирую своим детектором лжи.

— Клянусь, сынок, что ничего не знал, — честно отвечает отец, потирая переносицу. — Я никогда не был против Софии. А твоя мама… Она и сама ведь из бедной семьи. Это ужасно, сынок. Что ты собираешься делать дальше?

— Думаю, что должен поговорить с ней, но не сейчас. На эмоциях боюсь наговорить лишнего. Но от Сони я не откажусь.

— Ты прав. И в первом, и во втором. Если любишь, так женитесь на здоровье. Ты знаешь, для меня твоё счастье и комфорт превыше всего. Доверие ты оправдал давно. Ты так быстро вырос, что я не успел даже понять.

— Спасибо, пап, — обнимаю его.

— С Леной я поговорю. Хватит уже её выкрутасов.

Несколько недель проходят спокойно. Мы ездим на майские в берлогу, где нажираемся, как свиньи. Помню, как Соня забирает меня спать, а на следующий день помню ахренительный оргазм. Конечно, это не совсем то, чего хотелось бы. Но она могла и одним взглядом или чуть более сексуальным видом заставить меня кончить, даже не стараясь особо.

Они с Серёжей готовятся объявить о смене солистки. Я видел, что они оба переживали, но не вмешивался. Ребята написали классную песню с двойным дном, и мне так нравилось быть её слабостью. Даже не знаю, как бы я жил без неё. А что, если бы они с Серёжей полюбили друг друга? Или ещё кого-то? Что было бы со мной, не будь у меня сейчас её? Теперь я мог ждать долго и терпеливо, тем более ждали мы нашего карапуза. Я даже начал изучать разные статьи и книги, от чего волосы дыбом стояли.

Отработав до пяти часов, я мчал домой, потому что знал, что меня там ждут. Когда вошёл в квартиру, меня встретила тишина. Я весь напрягся.

— Соня! — крикнул, но в ответ ничего. — Сонь!

Обойдя квартиру, я никого не нашёл. Попутно набрал её номер, но телефон был выключен. Это ещё что за хуйня, я не понял? Пробую ещё раз, но ничего. Тут же мне звонит Логинов.

— Стасян, Соня у нас, если что, я не знаю предупредила она или нет, но у неё телефон почему-то выключен.

— Блять, почему она у вас? — выбегаю, чтобы сесть обратно в машину.

— Я не знаю. Она позвонила, спросила можно ли приехать. Нас дома не было, но у неё есть ключи. Она сказала, что что-то случилось, но ничего не объяснила. Я вообще не в курсах был, что к чему. Мы уже поднимаемся.

— Буду через пятнадцать минут.

Что за хуйня? Почему она не позвонила мне? И почему уехала?

Через десять минут, нарушив все правила, я торможу у дома Логинова. Дверь мне открывают почти сразу. Быстро здороваюсь с ребятами, и Серёжа показывает мне на комнату. Соня лежит на кровати. Сонная, но уже не спит.

— Сонь, какого чёрта…

— Стась, прости, пожалуйста, — жалобно просит девушка. — Я уснула и не поставила телефон.

Она выглядит такой расстроенной, что у меня пропадает всё желание ругать её.

— Что случилось? Почему ты уехала? — сажусь на корточки у кровати. Беру её руку, целую аккуратно и глажу успокаивающе.

— Мама твоя приходила, — со слезами на глазах говорит девушка. — Я не захотела слушать её, Стас.

— Сука, — ругаюсь я. — Что она сказала?

— Ничего хорошего, — усмехается девушка и садится на кровати.

— Почему мне не позвонила?

— Потому что ты был не работе, а так бы сразу прилетел на эмоциях, — Соня держится за живот, морщась.

— Болит?

Соня кивает, а на глазах появляются слёзы.

— Тише, девочка моя, тише, — сажусь рядом, крепко обнимая. — Что бы она не наговорила, это всё чушь, слышишь? Ты моя самая любимая девочка. Ты мне нужна, и никто больше. И так всегда будет, слышишь?

Конечно, я понимал примерно, что она могла наговорить. Меня охватила дикая ярость. Я держался только лишь из-за Сони.

— Поехали домой, — просит она, утирая слёзы.

— У-у-у, вот это океан, — говорит Серёга. — Значит так, Котова. Пока ещё Котова. Слёзы вытри, они для клипов пригодятся. Че развела то? Нюня что ли?

— Сам нюня, — бубнит Соня. — А в клипах ты плакать будешь, я буду красивая.

— Пи-издец, а я урод, выходит?

— Я этого не говорила, — смеётся Соня, а я расцеловать готов Серого за ее смену настроения.

— Но имела ввиду. Значит так, сопли вытри, ты боец. Это во-первых. А, во-вторых, крестника моего носишь или крестницу. Значит, отставить нытьё.

— Есть отставить нытьё, — говорит Соня.

Я жму руку парню, одними губами говоря спасибо. Крепко держу Соню за руку.

— Сонь, ты как? — она морщится всю дорогу до машины.

— Живот болит.

— В больницу?

Но девушка молчит, наклоняясь и прикладывая руку к животу.

— Сонечка, девочка моя? — зову я.

— Больно, — шипит она.

Аккуратно кладу девушку в машину, быстро направляясь в сторону больницы, где работает папина сестра.

— Тише, малыш, потерпи чуть-чуть. Сейчас все будет хорошо.

— Стас, если он…

— Всё будет хорошо, — я даже думать не хочу об этом.

В рекордные сроки доехав до больницы, я несу Соню в отделение. Тётя уже ждёт нас, так как я предупредил.

— Стас, я люблю…

— И я тебя люблю, всё будет хорошо.

Её забирают у меня, а я чувствую себя зверем, загнанным в угол. Мечусь из стороны в сторону, не зная, что делать. Я даже думать не хотел о самом плохом, хотя, возможно, и надо было продумать порядок действий. Я так надеялся, что всё будет хорошо. Готов был отказаться от чего угодно, но не от неё с карапузом. Время тянется мучительно долго, а я игнорирую все входящие звонки, пока не выходит тётя Маша.

— Ну что, племяш, могу сказать. Кровотечение у твоей невесты было, — внутри меня холодеет всё. Я, конечно, не спец, но то что в этом нет ничего хорошего — догадывался. — Вовремя приехали. И с Соней твоей, и с малышом всё будет хорошо, я думаю. Но надо полежать на сохранении.

— Спасибо, тёть Маш, — крепко обнимаю. — Спасибо большое. Всё, что скажешь, лишь бы с ними всё хорошо было.

— Это моя работа, племяш. Родители-то знают?

— Нет ещё. Это мать довела, — снова начинаю злиться. Тётя Маша с мамой не особо хорошо общались.

— Ну, эта мегера кого хошь в могилу сведёт, бедный Лёва, — сетует, а потом спохватывается. — Прости, племяш.

— К ней можно?

— Можно, всё равно не отстанешь. Только положительные эмоции.

Я киваю. Хоть что, лишь бы всё хорошо было. Котова лежит на кровати бледная и уставшая. Сажусь рядом, беру девушку за ледяную руку, начиная греть.

— Сонь, всё хорошо будет, — шепчу я. — Я рядом.

Если честно, я уже боялся её реакции. Если в прошлый раз она со мной рассталась, то сейчас что сделает? На северный полюс уедет?

— Я устала, — хмурится девушка. Во мне всё сжимается. Что, если она сейчас оттолкнёт, выхватит руку и скажет катиться к своей семейке? Будет права, но я не переживу. Вопреки моим ожиданиям, девушка произносит другое. — Не уходи, пожалуйста. Мне страшно.

На закрытые глаза выступают слёзы. Я наклоняюсь, начиная сцеловывать их, гладить девушку по волосам, щеке, рукам.

— Тише, моя девочка. Тётя сказала, тебе нужны положительные эмоции, это точно не они. Я рядом, всегда буду рядом. Всё будет хорошо, это временные сложности. Только не отворачивайся от меня, иначе я сдохну.

Соня распахивает свои серые глаза, с удивлением глядя на меня. Ей, видимо, такой вариант в голову не приходил, зато мой мозг приложил кучу стараний. У неё словно мелькает осознание чего-то. Соня присаживается на кровати, опираясь на подушки.