Литмир - Электронная Библиотека

— Потопал, родной, куда следует, — потер сухенькие ладошки Поревин. — Слышишь, птицы галдят? Это он их тревожит. И верхушки деревьев качаются.

— Значит, говоришь, до болота верст семь? — убедившись в правоте слов старика, произнес я. — Ходит он быстро, но все равно — туда, да там, да обратно, когда поймет, что точно не туда забрел… Полчаса у нас есть. Но это в идеале.

— Думаю, обратно он не пойдет, а побежит, — возразила мне Метельская, убирая пистолет в кобуру. — Сообразит, что его надули.

— Тогда времени у нас совсем нет. Минутку еще выждем, чтобы он подальше уперся, и вниз.

— Мефодьич, на долгие сборы времени нет, — предупредила старика оперативница. — Хватай паспорт, пенсионное, книгу свою черную — и ходу. Не вздумай кутули набивать разным хламом.

— А я с вами еду, выходит? — хитро прищурился колдун.

— Хочешь — оставайся, — разрешила ему Светлана и взмахнула рукой в гостеприимном жесте. — Живи на пороховой бочке и жди, когда эта горилла тебе начнет бороду выдирать с кожей.

— В город не хочу, — заявил старикашка. — Погано там. Воздух тяжкий, шума много, вода такая, что пить невозможно.

— Он еще выбирать будет, куда ехать, а куда нет! — возмутилась Метельская. — Успокойся, не в город я тебя повезу. В другое место поедем, на природу, как ты любишь. Что, ушел этот Квазимодо? Не шумят птички? Тогда — ходу!

Некие опасения на тот счет, что в какой-то момент Голем подумает-подумает, да и решит двинуться обратно и, как результат, мы столкнемся с ним нос к носу, у меня имелись, но другие варианты были еще хуже. Ясно же, что, вернувшись, он начнет методично обшаривать окрестности и непременно доберется до этого убежища. Просто наверняка, я наслышан о его упорстве, в части которого он, пожалуй, мог бы посоперничать с верблюдом, которые, как известно, если уж лягут отдыхать, то ты их ни при каких условиях не поднимешь.

Но — обошлось. Мы скоренько вернулись во двор, после чего Геннадий Мефодьевич устремился в дом, заверив нас в том, что через пару минут он нас догонит, а мы с Светланой проследовали прямиком к машине.

— Колеса ему порежь! — приказала на ходу оперативница, но следом за тем осеклась, заметив, что я уже и нож достал, добавила: — Ну слава богу. А то я уж подумала, что ты совсем пропащий, без приказа даже по нужде не сходишь.

— Ну да, одна ты у нас умная да сноровистая, — хмыкнул я, втыкая лезвие в здоровенное колесо «кадиллака», — а остальные так, погулять вышли. Хотя насчет по нужде — а ведь не лишено смысла. Кстати, ты в курсе, что Голем нас теперь из принципа достать попробует?

— Почему?

— Потому что у него к этой машине какая-то просто нездоровая любовь. — Я всадил нож во второе колесо. — Она ему и родня, и друг, и еще невесть кто, рассказывали мне про это. Настолько он ее холит и лелеет, что я, к примеру, к выхлопной трубе ни за что прикасаться не стану. Потому что — фиг знает!

— В самом деле? — озадачилась Метельская. — А я хотела ему еще лобовуху расхреначить. Для комплекта. В багажнике бейсбольная бита на всякий случай лежит.

— Если хочешь — Бога ради, — разрешил я. — Но имей в виду: за колеса он меня просто-напросто убьет, а вот разбитая лобовуха — это куда серьезнее. За нее он тебя… Даже не знаю. Может, как рыбу выпотрошит, может, еще чего учудит, похлеще. Но не забудет, это точно.

Воздух со свистом вырвался из третьего распоротого колеса.

— Ну на фиг, — подумав, решила оперативница. — Не, дело не в этом твоем дуболоме, видала я типов и похлеще. Не хватало мне еще всякого лосяру бояться. Просто времени жалко. Да и шума будет немало. Блин, где этот старый хрен?

— Иду, — раздался голос из-за забора, а через мгновение мы увидели его обладателя, сменившего замызганные портки на относительно чистые треники с «пузырями» на коленках и накинувшего на себя зеленую куртку из тех, которые мой покойный отец отчего-то называл «стройотрядовскими». Отдельной изюминкой выступала сумка из кожзама цвета кофе с молоком, которую колдун держал в руке. — Сказал же — быстро соберусь. Я лицо заинтересованное, так что приходится соответствовать.

Сдается мне, случись другой расклад, он бы нас Голему с превеликой радостью сдал, а после с удовольствием смотрел, как тот из нас жилы тянуть станет.

— У меня тоже все, — вставив нож в чехол, уведомил попутчиков я. — Готов ехать.

Через минуту «кашкай» рыкнул мотором, развернулся и направился в сторону Екатеринбурга.

— Как бы этот оглоед мой дом не сжег, — пробормотал Поревин, то и дело поглядывая назад.

— С чего бы? — удивился я.

— Так со зла. Он же не дурак? Да ты и сам говорил про это. Арифметика простая, как два плюс два: уходил в лес — стояла чужая машина у калитки. Вернулся — нету. Значит, обдурили. Возьмет, да с досады дом и подпалит.

— Не переживай, старый, — успокоил я его, — не тот он человек. Не в смысле широты души или внутреннего благородства, разумеется, просто ему за это не платили, понимаешь? Он крайне рационален, почти до безумия. Кстати! Я рассказывал, что оплату он берет только золотом?

— В смысле — золотом? — уточнила Метельская.

— В самом прямом. Наши «николаевские» червонцы, золотые монеты других стран мира, слитки, наконец. Никакого безнала, никакой налички, только благородный металл. Вот такой у него бзик.

— С чего это бзик? — возразил мне колдун. — Толковый подход. Деньгу инфляция ест, а золотишко — оно и есть золотишко, всегда в цене, всегда покупателя найти можно. Сволочь, конечно, твой Голем, но — молодец!

— А что, дед, нет у тебя никакой заначки? — подковырнула Мефодьича Светлана. — С этим самым золотишком? Перекупили бы его, да и все. Или он еще и принципиальный настолько, что на сделки с совестью и потенциальными жертвами не идет? А, Макс?

— Без понятия, — пристегнул ремень безопасности я, поскольку машину начало здорово качать на колдобистой дороге. — Сам о таком не слышал. Но особо и не интересовался, Голем никогда не входил в мою сферу интересов. Говорю же — подходы к работе у нас разные, клиентура тоже, так что пересекаться практически не приходилось. Москва, знаешь ли, город большой.

— Москва бьет с мыска, — пробормотал колдун. — Ох, узнать бы наверняка, кто из твоих земляков, паря, мне такую свинью-то подложил! Ты ж еще там, на горке, смекнул, что его ко мне свои же и направили, про то и сказать хотел? Верно ведь?

— Предельно, — подтвердил я. — И, к слову, очень это хороший и разумный ход. Мы все шуршим, снуем, ниточки в клубочек каждый по-своему пытаемся смотать, а Голем вон сразу в «дамки» проходит через все поле.

— Не совсем в «дамки», конечно, но да, ход хороший, — признала Светлана. — Как он Геннадия Мефодьевича начал бы по кускам резать, тот все ему бы и о красной луне рассказал, и о том, где капище Куль-Отыра находится, и даже подсказал, в каком месте лучше под землю лезть, чтобы к нему побыстрее и половчее добраться.

— Я бы даже ждать не стал, — заверил нас колдун. — Чего страдать, если все одно рассказывать придется? Да и вас бы я куда подальше сейчас послал, кабы уверен был в том, что эта образина меня после в живых оставит. А это вряд ли, я ни ему таким не нужен, ни тому, кто его ко мне спроворил. Ох, узнаю если, кто эдак подкузьмил, наизнанку вывернусь, а этой гниде насвинячу! Ничего не пожалею!

— Да запросто, — выдержав паузу, заявил я. — Вы нам ответы на перечисленные Светкой вопросы, а я за это назову имя того, кто Голема на вас науськал.

— Выгодная сделка, — бросила на меня взгляд Метельская. — И время в дороге убьем, и друг другу пользу принесем. Соглашайся, Мефодьич.

— Имя из башки возьмешь или в самом деле знаешь чего? — положил мне руку на плечо сзади Поревин. — Такими делами не шутят, паря!

— С гарантией точности до девяноста процентов, — заверил его я, — что немало. Там все дорожки, выходит, к одному человеку ведут. Вернее, колдуну.

— Идет, — согласился он. — Хорошо, будь, по-вашему. Все как на духу вам расскажу! И даже кое о чем упрежу!

43
{"b":"886630","o":1}