— Фигню порешь, — заявила Светлана. — Если твоим словам верить, то выходит, что Голем ваш прямо непобедимый и бессмертный. А так не бывает, я это наверняка знаю. Сдается мне, ты просто его очень сильно боишься, вот и… Ну, не знаю… Идеализируешь!

— Не боюсь, а опасаюсь, — поправил ее я. — Это совершенно разные вещи, ты их не путай. Надо будет, я и с Големом сцеплюсь, не сомневайся. Но конкретно сейчас — не надо. Не та ситуация. И да — бессмертных не бывает. У всякого есть его личный срок проживания на этом свете, вот только этому черту его, если опять-таки верить слухам, здорово продлили искусственным образом.

— Живая вода, — негромко вставил свою реплику в нашу беседу Геннадий Мефодьевич. — Верно, паря? Про нее у вас слухи ходили? Да?

— Так и есть, — подтвердил я, — про нее.

— Это кому же он так угодил, а? — мотнул бороденкой колдун. — Какую такую услугу оказал? Мало того, что заклятье на него наложили из таких, что следовало в прошлом навсегда запечатать, дабы о них памяти не осталось, да еще и живой водицы плеснули в закрепляющее чары зелье не скупясь, от души. Это ведь на провинность какую лютую кто-то пошел! Противу Покона, против всех прочих уложений, старых и новых! Всем известно — не можно людям живую водицу давать, делается такое только в особо крайних случаях, а таких всего-то три и насчитывается. А уж жизнь человеческую продлевать за отведенные смертушкой пределы… Я вроде как на этом свете уже ничего не боюсь и то не рискну. Тут ведь даже не посмертие на кону, тут ставки куда выше. Не знаю точно какие, но чую — так оно и есть на самом деле.

Все так и есть, как колдун сказал. Мне аджин Абрагим, тот, что в Парке культуры держит шаурмячную, являющуюся для московской нелюди и нежити чем-то вроде нейтральной зоны, предназначенной для переговоров всех уровней, за бутылочкой «Белуги» однажды поведал о том, что Голем лет пятнадцать назад кому-то из очень высокопоставленных ведьм здорово помог. Кому именно — ему неизвестно, чем — тоже, но награду он получил просто роскошную, такую, о которой даже и не мечтает особо никто. Вот я и думаю — не здоровьем ли железным с ним ведьма рассчиталась? Рецепт, по которому было сварено пресловутое зелье, невероятно стар, он уходит корнями в те времена, когда живая вода на каждом углу встречалась, на ветвях сидели русалки, а царевичи общались с серыми волками на одном и том же языке, так что юниорка подобное сотворить не могла, тут чувствуется очень опытная рука. Вопрос — чья? Лично я знаком лишь с тремя ведьмами, которые гипотетически могут обладать подобным знанием. Причем именно что обладать. Про применить речь не идет, поскольку у них может элементарно на такое жизненных сил не хватить, начнут они его варить, да не доделав и крякнут.

Хотя нет. Теперь уже четырех. Я же с Дарой знакомство свел не так давно. Кстати — вот она-то как раз такое зелье почти наверняка забабахать может. Лютая старуха, сейчас таких почти не встретишь.

Но жадновата, по ней сразу видно. У такой и каплю живой воды не выпросишь, как на пузе перед ней ни пляши.

— Не знаю, — вздохнул я. — И никто не знает. Так, одни предположения.

— Небесное железо нужно, — глянул колдун на меня. — Оно его точно на тот свет отправит, гарантирую.

— В смысле — метеорит? — уточнил я. — Инопланетный гость, прилетевший из глубин космоса?

— Ну да, — кивнул Геннадий Мефодьевич. — Они же большей частью как раз из металла и состоят. Отлить пули, шарахнуть этому облому в спину пару раз — и все. Или нож сковать. Даже особо мастеровитый кузнец не нужен, дело не в наговорах ведь, а в материале, который на него пошел. Еще утопить этого верзилу можно. Живая вода в обычной не работает. Не знал? А это так. Правда, такого поди под воду затолкай. Уж больно здоров! Он, скорее, сам кого хочешь утопит. Разве что с водяником заранее как-то сговориться, чтобы его девки русальи подсобили. Только знаешь, парень, какое у меня есть соображение?

— Какое? — на автомате спросил я, не сводя глаз с Голема, который как раз вышел из сарая, отряхивая рукава рубашки.

— Кто-то из нашей братии его таким сделал, — уверенно заявил колдун. — Из моего племени, если точнее. Я было о ведьмах подумал, они смерть как любят вот таких душегубов к себе привязывать поплотнее, чтобы в нужный момент их, как цепных псов, на нужную цель натравливать, но не они это. Нет. Не они.

— Отчего? — Светлана тоже не отрывала взгляда от исполина, который заложил пальцы за подтяжки и вертел головой, внимательно осматривая двор.

— По слабости бабьего нутра, — пояснил старичок, почесывая бок. — Вот пропасть, здеся муравьи завелись. Не было же раньше! Да еще и красные. Надо будет скипидаром потом тут все сбрызнуть. Так вот — труханули бы эти стерви против Покона идти. Точно говорю. Ну а нашему брату если чего в голову втемяшилось, то будь спокоен — сделаем. С колдуном каким-то он договор заключил, душу свою, надо полагать, за то отдал. Ну и обещал время от времени пособлять по возможности в делах. А что? Хорошая сделка. Я бы и сам вот такого дуролома к себе привязал, имейся такая возможность. Тогда и болота никакого не нужно. Он незваных гостей, хоть бы вроде вас, и встретит, и приветит, а после сам и закопает.

— Может быть, — подумав, кивнул я. — Даже почти наверняка ваша правда. Пасьянс-то в этом случае сходится!

— Макс, либо молчи, либо излагай факты последовательно и внятно, — попросила меня Метельская.

— Теперь понятно, с какого хрена он тут нарисовался. Мы с тобой… — Я замолчал, поскольку Голем в этот момент подошел к скамейке, на которой недавно сидели мы со Светланой. — Ай, блин! Спалились все же!

Пакет с гостинцами — вот что нас выдало. Конфеты, пряники, чай со слоном — это ладно, мало ли почему хозяин снедь тут, на улице, хранит? В первую очередь нас сдал чек, который Светка по извечной женской привычке на кассе убрала в пакет. А там что? Сегодняшнее число и адрес заправки, расположенной не рядом с Дидино, а на выезде из Екатеринбурга.

Голем хоть и выглядел дурак дураком, таковым отнюдь не являлся. Он глянул в сторону свернутой с петель калитки, за которой стояла запыленная машина Метельской, еще раз изучил чек, а после перевел взгляд на другую калитку, ту, за которой начинался лес.

— Знал бы, что такой гостенек нагрянет, сбегал бы поутру к болоту, с тамошним хозяином парой слов перекинулся, — в голосе колдуна я не уловил ироничных ноток, которые присутствовали там с самого начала нашего общения, — может, и не понадобился бы тогда небесный металл.

Голем тем временем неторопливо озирал окрестности — верхушки деревьев, торчащие над забором, дальний лес, черная полоса которого тоже была ему видна, ну и холм, на котором притаилась наша маленькая, но дружная компания. Впрочем, что это холм, он, пожалуй, что, мог и не сообразить. Такой тут интересный рельеф у местности — если смотреть сверху, то это понятно, а если снизу — фигушки. На то, собственно, у деда Геннадия расчет и был, когда он тут захоронку соображал.

— Блин, такое ощущение, что вот-вот, и он меня увидит, — вжимая лицо в траву, прошептала Светлана. — И да, я начинаю тебя понимать. Мне тоже что-то не по себе стало.

— Надо в леса уходить, — высказался и колдун. — До той поры, пока эта клятая красная луна не зайдет. Потом авось все само по себе утихомирится. О, побрел наш сокол ясный куда-то. Глядишь, прямиком к кикиморе в гости!

Мое любимое «авось». А если нет? Я достал пистолет, снял его с предохранителя и дослал патрон в ствол. Ну да, не небесное железо, обычный свинец, но если вогнать по одной пуле в каждый глаз, то Голем так и так перестанет видеть окружающий мир, по крайней мере на какое-то время. А это уже шанс.

Если, конечно, он до того сам мне голову не успеет прострелить. А в этом деле он мастер, сам тому свидетель.

Хотя еще вон Светка есть, и у нее оружие тоже в руках. Два ствола у него, два у нас — шансы почти равные. Почти — потому что на нашей стороне эффект неожиданности, и на него у меня вся надежда.