– Я не придурок, – с сомнением ответил я.

– Да что ты говоришь? А кого это там во всех новостях показывают, да еще так красочно, что моя дочь оторваться не может? – на Беатрисе красовалась обновка – черный со звездами халат с большим вырезом. Интересно, как ему удается создавать ложбинку на коже между искусственных грудей?

Из комнаты появилась Жанна. Она смотрела на меня с ужасом, сочувствием и любовью. Эта взрывоопасная смесь гармонировала с ее каштановыми волосами.

– Ой! Ой! Ой! – запричитала она. – Что с тобой твориться! Боже! Ты опять весь изранен! Да что же это такое!? Быстро в ванную.

Она затащила меня в санузел, пустила воду и стала нежно раздевать. Даже ее мягкие, тонкие аккуратные пальцы и те причиняли боль. Она окружила меня сочувствием, причитала, и сама чуть не плакала, видя как я корчу рожи. Почувствовав заботу, я принялся вовсю страдать. Это так приятно, почти счастье, когда тебя жалеют. Я стонал и охал, а когда полез в воду, капризничал и хныкал.

Я был голый, но совершенно ее не стеснялся.

– Полежи минут двадцать, милый, а я пока приготовлю еду.

Ей нравилось за мной ухаживать.

Честно говоря, боль была жуткой, причем одновременно во всем теле. Такое случилось со мной впервые и как себя вести я не знал, потому что ни одним из правил такая ситуация не предусматривалась. Мне казалось, что я веду себя как тряпка, а истинный мужик должен с улыбкой смотреть на свои раны. Я еще не знал, что настоящее испытание ждало меня впереди, и это было испытание зеленкой.

Тут уж я совсем распоясался, даже стыдно.

Кое-где Жанна меня перевязала, и я стал выглядеть эффектно и загадочно.

Беатриса притащил халат, естественно, женский, он оказался впору и мы, наконец, расселись за столом, образовав правильный треугольник. Халаты на нас были одинакового кроя.

После рюмки водки Беатриса оценивающе осмотрел меня и сообщил:

– Прекрасно выглядишь. Тебе идет.

Вот еще не хватало, чтобы он принял меня за своего.

– Между прочим, – продолжил Беатриса свою мысль. – Все великие женщины мира были переодетыми мужчинами.

– Да ну? – ехидно переспросил я. – Например, кто?

– Например, Мона Лиза, – с готовностью ответил Беатриса.

– Это не новость, – возразил я. – Очень многие считают, что Леонардо придал этой даме свои черты.

– Ничего он не придавал. Он рисовал с натуры.

– Как это?

– Очень просто, создавая полотно, он смотрел на себя в зеркало. Поэтому у портрета некая асимметрия. Я проводил опыт, брал репродукцию Джоконды, подходил к зеркалу и смотрел. В отраженном виде черты становились более правильными, и открывалось, что перед тобой мужчина. Это была его домашняя одежда.

– Вы хотите сказать, что Леонардо да Винчи щеголял по дому переодетым в женщину?

– Тебе этого не понять.

Я пожал плечами.

– Ну, хорошо, а кто еще?

– Тебе всех перечислить?

– Ну, нет. Хоть кого-то.

Жанна сидела опустив глаза в тарелку, она стыдилась этого разговора.

– Все началось с египетской царицы Хатшепсут, – продолжил Беатриса. – Почему-то принято считать, что это была женщина, переодетая в мужчину. Но, изучив материал, я понял, что ничего подобного, он был настоящим фараоном, просто у него была женская сущность, и, в конце концов, подданные запутались. Он хотел, чтобы его считали женщиной, поэтому и вошел в историю, как женщина.

– А я всегда считал, что самой великой царицей Египта была Клеопатра. Может, и она была переодетым мужчиной?

– Нет, – раздраженно ответил Беатриса. – Она была женщиной. Но, что же в ней великого? После нее не стало Египта!

– Ну, а кто еще? – из вредности спросил я. Так как первый раз слышал про Хатшепсут, то возразить не мог, а поспорить хотелось. – Из современных.

– Сколько угодно. Фаина Каплан, Раневская, Софья Ковалевская, Нани Брегвадзе, наконец!

Тут уж я не выдержал и расхохотался. Беатрису мой смех не на шутку обидел. Чтобы дискуссия не переросла в ссору, Жанна предложила сменить тему.

– А меня сегодня опять не приняли на работу, – сказала она. – Им не подошло мое образование. Заочное их, видите ли, не устраивает. А зачем тогда вызывали на собеседование? В резюме же все написано! Потом одна женщина из кадров сказала, что я не умею себя вести на интервью. Такая приятная особа. Вот, – Жанна показала клочок бумаги, – она написала мне список книг, по которым можно подготовиться. Завтра куплю.

– Книги книгами, но все-таки прием на работу – это дело субъективное, – вставил я умную мысль. – Важно понравиться начальнику.

– А я хочу, чтобы меня приняли за ум.

Я подумал, что в Жаннином случае лучше давить на красоту, но промолчал.

Все это время я не замечал, что ем. Оказывается, салат, жареную картошку и мясо под майонезом. Пальчики оближешь.

– Ты это сама готовила? – спросил я у Жанны.

– Нет, па…

– Я, – перебил ее Беатриса.

– Вы хорошая домохозяйка, – примирительно похвалил я.

Беатриса зарделся и застеснялся.

У Жанны на телефоне запела «АBBА». Она сказала:

– Да, я, – потом передала трубку мне.

– Это, Спартак, – сказала трубка.

– Кто?

– Рисепшн.

– А.

– Тут менты. Они тебя пасут.

– В смысле?

– В смысле ждут. Как только вы уехали, подъехала тонированная семерка, из нее вышел мусор и прямо к моей стойке. Я, говорит, ищу такого-то и такого-то, в смысле – тебя. Он в номере? Я говорю, нет уехал. На чем? На такси. Номер не запомнил? Я говорю, не запомнил. Он вышел, сел в тачку и типа отъехал, а сам стоит за углом и ждет. Вроде как спрятался.

– Это точно, милиция?

– Точно.

– Он что удостоверение показал?

– Нет. От него запах.

– Какой?

– Ментовской.

– Не факт.

– Факт.

– А сорок первого «москвича» там нет?

– Нет. У ментов только «жигули». Это парни из наружки, если тебя это интересует. Они посидят до утра, потом начнут пробивать таксистов. К обеду будут уже в курсе, куда ты делся. Ты там следы не заметал?

– Нет, прямо до подъезда.

– Тогда жди гостей. Только ты не бойся, брать тебя, у них задачи нет, просто топтуны.

– Спасибо за информацию.

– Легко. Я сразу понял, что ты крутой.

Все окончательно запуталось. Я осознал, что пришла пора разобраться с теми событиями, которые в последнее время творились вокруг моей скромной персоны. Надо взять лист, бумагу и составить задачу. Это будет задача на логику без цифр и величин. Неизвестным будет причина, которая вызывает действия. Мне нужно с кем-то посоветоваться.

В наличии имелись только неуравновешенная девица, которую нигде не берут на работу и престарелый трансвестит. Это не лучшие советчики, но все же.

Я пересказал своим друзьям разговор со Спартаком и попросил Жанну принести карандаш и бумагу.

– Я буду чертить круги, каждый из которых будет обозначать конкретное событие, произошедшее со мной по приезде в ваш город, буду подробно рассказывать о нем, и мы все вместе попытаемся найти между ними что-то общее. Это что-то будем обозначать стрелками. Надеюсь, что у нас получится читаемая схема.

Отец с дочерью отнеслись к моему предложению с энтузиазмом. Правда, чертить сам я не мог, руки отказывались держать карандаш. Чертила Жанна, мне оставалось только говорить.

Я стал рассказывать с момента, когда пришел в офис к Чебоксарову, но потом вспомнил про папку и начал с самолета. Всего у нас получилось шесть неправильных эллипсов. Первый – отравление адвоката; второй – попытка ограбления комнаты; третий – похищение портфеля; четвертый – убийство Чебоксарова; пятый – тюрьма; шестой – убийство Тихонова. Беатриса быстро вник в происшествия и предложил убрать из списка тюрьму. Он обосновал это предложение тем, что тюрьма не является самостоятельным событием, а лишь следствие убийства Чебоксарова. Я убрал тюрьму. Жанна предложила начертить дополнительный эллипс для Аркашки. Он взялся, откуда ни возьмись, и по ее словам, очень подозрителен. Я заверил ее, что Аркашка к другим событиям не имеет отношения, у него чисто шкурные интересы, которые он сразу обозначил. Еще Жанна хотела придать статус события нашей с ней встрече, но я сказал, что это, конечно, важное происшествие, но с криминалом никак не связанное.