Оставив пять кружков, мы принялись искать между ними связи – объединили отравление адвоката, попытку ограбление гостиничного номера и воровство портфеля в одну подгруппу, которую назвали «папка». Беатриса предположил, что все эти неприятности связаны с документами, которые в ней находятся, или, точнее с их содержанием. Дескать, кто-то за этой папкой гоняется. Выглядела эта версия убедительно. Во вторую подгруппу вошли убийства. Тут версий не было никаких. Я вспомнил про последние слова Чебоксарова и про то, как Тихонов отговаривал его связываться с Захаровым.

– Постойте, – воскликнул Беатриса. – Ведь и папка напрямую связана с этой фамилией. Понятно?!

– Точно! – подхватила Жанна и обвела все пять эллипсов одной жирной чертой. Получился большой круг, который она назвала «Захаров». – Адвокат тоже нанят Захаровым.

– Получается, что все замыкается на моем бывшем товарище по институту, – сделал вывод я. – Только связи не вижу. Зачем убивать людей, если мы предполагаем, что кому-то известно, что папка у меня?

– Загадка есть, – согласился Беатриса, – но мы уже близки к разгадке. А где эта папка?

– Висит на сосне, – я рассказал им о том, как выбросил ее с горящего балкона.

– Так чего же мы сидим? – поинтересовалась Жанна, – Давайте поедем, достанем ее и посмотрим, что в ней.

– Ни в коем случае, – остановил я ее. – Это нарушение девятого правила, не лезть в чужие дела. Стоило мне нарушить третье – не бери чужого, как заварилась эта кутерьма. Ни за что! – еще раз повторил я.

Дамы переглянулись. Они меня не понимали.

– Хорошо, – согласился Беатриса, – если тебе нельзя, не смотри. А нам можно. Вот мы и посмотрим.

– Нет, – уперся я. – Моя задача избавиться от всего этого. Мне все надоело. Если все дело в Захарове, то я завтра пойду к нему и все решу. Утром сниму папку с дерева и отдам хозяину. Хочу домой.

– Захаров – подонок, – неожиданно сказала Жанна.

– А у меня о нем самые хорошие воспоминания, – возразил я.

– Ты же сам говорил, что он увел у тебя девушку.

– Она была свободным человеком, и сама его выбрала. Посмотри на меня, увести у меня девушку большого труда не составит никому.

– А мне ты нравишься.

– Спасибо.

Жанна вышла в коридор и принесла визитную карточку.

– Вот его адрес.

«Захаров Константин Сергеевич, директор ОАО «Аспект», – гласила визитка.

Мелодия танца с саблями набирала звук постепенно, и я успел нажать на кнопку, до того, как она достигла своего максимума.

– Как дела? – спросил Аркашка.

– Терпимо.

– Отпустили?

– Да. Причем чуть пинка под зад не дали.

– Ты где?

– В гостях.

– У Жанны?

– Да. У меня проблемы на работе. Тагамлицкий требует, чтобы я завтра утром доложил ему, как я собираюсь возвращать деньги с фирмы, хозяева которой уже умерли. Я не знаю, как мне быть.

– Расскажи Тагамлицкому обо мне. Я пока еще и там и там директор. Если он даст гарантии, что оставит мне этот остаток в качестве товарного кредита и сделает меня вашим дилером, то я завтра вывезу товар в размере нашего долга со складов и подпишу любой договор, который вам нужен. Вы одним выстрелом убиваете двух зайцев. Возвращаете свои деньги и приобретаете партнера в регионе. Я ведь не нищий, у меня и офис есть и деньги кое-какие. То есть, я сразу делаю первую проплату, но уже за следующую партию товара, а этот вы мне как бы авансируете.

Это был шикарный выход из положения. Весь вопрос в том, что Тагамлицкому нужно? Вернуть долг или завалить меня по полной? В конце концов, если этот гад не согласится, позвоню шефу. Он этот шаг оценит и Тагамлицкий получит по шапке.

– Хорошо, – сказал я Аркашке. – Завтра, как только в Москве наступит рабочее время, я этот вариант согласую и перезвоню тебе.

– За тобой заехать?

– Нет, спасибо, – мне действительно было неудобно загружать его по пустякам.

Мы выпили еще по рюмке, доели второе и салаты.

– Мне пора, – сказал я. – Спасибо вам большое за приют и сочувствие, особенно тебе, Жанна. А вам, Беатриса, за вкусный ужин.

– Оставайся, – попросила Жанна.

– Оставайся, – предложил Беатриса. – Я покажу тебе еще картины.

– Куда ты такой? Тебя развезло. Мало что ли неприятностей?

– Тем более что там за тобой хвост.

А почему бы и нет? Меня действительно клонило ко сну.

Мы пошли в зал. Беатриса достал новые инсталляции. Эти картины были такие же мрачные и натуралистичные. Они были великолепны. Я спьяну пообещал ему помочь с организацией выставки в Москве. Беатрису аж прошиб пот, а Жанна захлопала в ладоши.

Мы еще немного поспорили про переодетых мужчин. Беатриса договорился до того, что Жанна д,Арк тоже была мужиком. Я спросил, не в ее ли честь он назвал дочь? Мы опять чуть не поругались, пока нас не расцепила Жанна. Она отвела меня в спальню и уложила в чистую постель.

На потолке метались белые полосы от проезжающих по улице машин.

Она пришла, когда я уже почти уснул, видимо ждала, когда задрыхнет папаша, легла рядом со мной под одеяло и полезла целоваться. В лунном свете она была прекрасна. Горячая и свежая, вся упругая.

Вначале у меня ничего не получалось. Я даже испугался, потом неожиданно понял, что к чему.

– Слушай, – спросил я ее. – Те твои очки без диоптрий, они далеко лежат?

– В сумке.

– Надень, пожалуйста.

– Зачем?

– У меня никогда не было женщин без очков. Я комплексую.

Жанна сходила куда-то и вернулась в очках. После этого все пошло как по маслу. Даже слишком.

Я сильно опозорился. Кончил на двадцать второй фрикции. Если учесть, что мы с женой занимаемся этим в лучшем случае раз в неделю, то реабилитироваться в глазах Жанны мне точно не удастся.

– Вон там, из-за облака выглянул ангел и выстрелил в нас из лука, – сообщила Жанна.

– Небо чистое уже почти месяц.

– Ну и что.

Мы лежали на спине. Мне было стыдно. Жанна гладила меня по груди. Тут произошло неожиданное. Я почувствовал, что опять могу. Я даже опустил руку, чтобы убедиться. Все точно. Такого не было со мной лет десять. Может, на самом деле кто-то там выстрелил?

Мы опять начали все сначала. Причем так лихо и безудержно, как по правде я думал и не бывает. Под конец у меня болел пресс и стучало в висках. Жанна сказала:

– Ох. Подожди… – потом добавила: – Кайф! – и уснула

У меня разболелись израненные руки, но я представлял себя мужественным и терпел.

Вот так удивил меня мой младший товарищ. «Мистер Мускул», как называла его моя жена. Вспомнив о жене, мне стало неловко. Все-таки папа был у меня интересный человек. Не предусмотрел на эти действия никаких правил. Что-то она не позвонила мне, моя суженая.

Я чувствовал себя предателем. Корил и самоедствовал. Долго не мог уснуть. Когда угрызения поутихли, приполз котенок, забрался на подушку и стал сопливо урчать в ухо. Пришлось прогнать его в грубой форме. Потом долго не давали уснуть насекомые. Они бились о стекло и жужжали.

Мухи совести.