Полупан настойчиво порекомендовал мне в ближайшее время из города не уезжать, а если возникнет такая необходимость, ставить его в известность.
– На всякий случай прошу у вас прощения, – повинился он. Эта фраза далась ему с трудом.
– Пустое, – пожал плечами я.
На улице как-то сразу остался один. Все пошли, а я растерялся.
– Чего же вы стоите? – спросил обернувшись Янбухтин. – Вон ваша жена и Аркадий.
Я посмотрел вслед его руки и увидел стоящих за забором мужчину и женщину. Они махали мне какими-то платками. Я пошел на движение и чем ближе подходил, тем яснее понимал, что рядом с Аркашей стоит никакая не жена, а совсем другая, непривычная женщина. При ближайшем рассмотрении она оказалась Жанной, о чьем существовании я успел изрядно подзабыть.
Эти двое обрадовались мне как родному, они стали протягивать через решетки забора руки и поздравлять меня с освобождением.
Я смог выговорить только грустное «привет».
– Ты будешь перелазить через забор? – спросил Аркадий.
– Нет.
– Тогда нам туда, там ворота.
Мы пошли вдоль изгороди.
– А где моя жена? – спросил я.
– Я не знаю, – по очереди ответили встречающие.
– Вы ее не видели?
– Нет, – это у них получилось хором.
– А адвокат сказал, что она меня ждет.
– Так это я представилась твоей женой, – виновато сказала Жанна. – А то он не хотел со мной разговаривать.
– А кто его нанял?
– Тоже я. Позавчера утром я позвонила к тебе в номер. Никто не брал трубку, тогда я соединилась с портье. Там оказался этот неприятный тип.
– Спартак. Он все еще был там?
– Уже сменился и собирался уходить. Случайно взял трубку. Вот он и сказал, что тебя забрали. Дальше дело техники. Выяснила, куда тебя доставили, в чем обвиняют. Наняла адвоката. Встретила в милиции Аркашку, он помог с деньгами.
– Меня тоже два дня подряд допрашивали, – вставил Аркадий. – Правда, к счастью не закрыли.
– А где же моя жена?
– Мы не знаем.
– Я просто хотела, пока ты не ушел, поменяться с тобой трубками. В этой у меня записана вся жизнь. А мне родственница дала на время другую. Я хотела тебе ее отдать…
– А кто передавал мне еду?
– Тоже я, – улыбнулась Жанна. – Вкусно?
– Очень. Значит, моя дорогуша не приезжала. Нужно срочно ей звонить!
Я достал мобильник и набрал номер жены.
– Привет!
– О! Лапа! Это ты! Ты живой! Как ты?! – она говорила бодро, но чувствовалось, что я ее разбудил. В Москве еще раннее утро.
– Теперь в порядке.
– Позавчера утром звонил какой-то тип, сказал, что ты в милиции, что тебя подозревают в убийстве. Такой противный, я стала его расспрашивать, а он положил трубку. Причем звонил он с твоего номера. Причем пьяный! Ужас! Я ему конечно не поверила. Ты и милиция – это абсурд!
– Абсурд.
– Мы с сыном так переживали за тебя. Хоть бы позвонил! Я сколько не набирала, ты был все время недоступен. Где ты был?
– В тюрьме.
– Как??!!!
– Вышла нелепая ошибка. Сейчас разобрались.
– Ну, лапа, я упала! Я прямо не стою. В настоящей тюрьме?
– Да.
– Ужас!
– Я думал, ты приедешь.
– Куда? К кому? Что я могу?
– Хотя бы нанять адвоката.
– Тем более, сусел, ты прекрасно знаешь, что у Эллы Жуткер вчера был день рождения. Ты же понимаешь, что пропустить его нельзя. Лучше умереть.
– Да.
– Ты скоро вернешься? Мы так соскучились!
– Теперь уже скоро.
– Целую тебя мой лапа.
– И я.
Аркадий и Жанна внимательно прослушали мой монолог и теперь с интересом смотрели на меня.
– Она не могла приехать, – зачем-то сказал я.
– Проблемы? – участливо поинтересовалась Жанна.
– Да.
Аркаша нажал на кнопку сигнализации.
– Куда едем?
– В гостиницу, – решил я.
– Нет, ко мне, – возразила Жанна. – Я еды наготовила.
– Зачем? – удивился я. – Можно сходить в ресторан.
– У тебя же денег нет.
– Вот, вернули, – я поднял портфель.
– Все равно, ко мне. Не пропадать же добру.
Решили ехать все же вначале в гостиницу. Я приму душ и сменю одежду. По пути Аркаша расспрашивал меня про заточение. Я описал оба дня во всех подробностях. На эпизоде с детектором лжи Спицын попросил остановиться подробнее, он почему-то сильно возбудился и почем зря стал ругать милиционеров.
– А отказаться можно? – спрашивал он. – А какова погрешность?
Жанне все время мерещился писк котенка.
– Вот, слышите, мяукает? – периодически говорила она.
Мы замолкали, но ничего не слышали.
В гостинице мы с удивлением встретили в вестибюле Спартака.
– Ты что без выходных? – спросил Аркаша.
– Почему? Сутки через двое. Только что заступил, – удивился рисепшн. – Я сразу понял, что ты не простой парень, – обратился он ко мне. – Далеко не простой. Этим ментам тебя не раскусить.
Он сделал загадочное лицо.
В номере я постоял под душем, потом сменил белье и футболку. Штаны пришлось одеть те же, других попросту не было. Еще мокрый я спустился вниз, и Аркашка повез нас на угол Пушкина и Чернышевского. Почти всю дорогу справа бок в бок ехал синий сорок первый москвич с тонированными стеклами. У меня точно скоро начнется мания преследования. Теперь уже нам всем мерещился мяукающий котенок.
Остановившись у Жанниного дома Аркадий решил обыскать машину от греха подальше. На это ушло минут десять, пока мы не поняли, что писк явственно доносился из-под капота. Обнажив двигатель, мы нашли малюсенькую чумазую киску, забравшуюся на аккумулятор.
– Я его видел около милиции, – сообщил Аркаша. – Наверное, залез, пока мы тебя ждали.
– Он ехал с нами всю дорогу, – догадался я.
– Говорят, если кто-то умирает, – сказала Жанна, – а потом находится котенок или щенок, или еще какая мелкая живность, то это значит, что в него вселилась душа умершего.
Вначале я хотел расхохотаться над этой чушью, но потом пожалел ее чувства.
– Ты хочешь сказать, что в него вселилась душа Чебоксарова? – поинтересовался я.
– Вполне возможно. Его нужно приютить.
– А почему он залез именно к Аркашке?
– Не знаю. Может, он его любил при жизни.
– Возьмешь? – спросила Жанна у Спицына.
– Нет, конечно! – почему-то разозлился он. – Идиотизм какой-то.
– Тогда я возьму, – она подняла котенка, погладила его и прижала к груди.
У Аркашки резко испортилось настроение, он отказался идти с нами, заявил, что завтра позвонит, попрощался и уехал. Мы пошли к подъезду.
– Ты хочешь сказать, что это ангел? – спросил я у Жанны, глядя на котенка.
– Да.
– А где же крылья?
– Отвалились, – подумав, ответила она.
7.
Жанна жила на четвертом этаже старинного сталинского дома с необычными лестничными пролетами. Я бы, конечно, предпочел идти пешком, чтобы посчитать ступени, но Жанна вызвала лифт, который кряхтел от старости, дрожал решетками и зажимал дверями. Котенок тоже трясся, прильнув к Жанниной груди и вздыбив шерсть.
Дверь открыла вульгарная пожилая ярко накрашенная женщина. Они поцеловались с Жанной, потом тетенька протянула мне грубую ладонь и представилась низким голосом:
– Беатриса.
Прямое попадание. Такое имя может носить только такая дама. Я тоже назвался и пожал ее лапу. При этом Беатриса слегка замешкалась, возможно, она думала, что я припаду губами к ее морщинам.
– Ну, как? – спросила пожилая дама у молодой.
– Не приняли, – огорченно ответила Жанна. – Им нужно было знание ПК, “Word” я еще осилила, а “Excel” уже не потянула.
– Задание давали?
– Составить таблицу, причем такую сложную.
Матрона тяжело вздохнула а, увидев котенка, заворковала:
– Пошли на кухню, дадим киске молока. А вы, молодой человек, проходите в зал.
Я пошел прямо по коридору и попал в большую комнату. В центре стояла тумбочка советских времен с плоским современным телевизором, напротив диван и два плюшевых кресла. На зеленых стенах висели картины и какие-то непонятные деревянные коробки разных оттенков коричневого. Коробки были не одинаковой величины, но у каждой посередине красовалась замочная скважина или элемент врезного замка. На картинах небрежно намалеваны пейзажи и герои американских кинофильмов. Был тут