При всем их общем желании, Паулину вытащить не получится. Это осознание всегда будет отравленной петлей сдавливать их шеи.

— Так сделай, что можешь. Придумай! — пустые слова, он это прекрасно знает.

Только все равно до вынесения приговора отказывается верить. Надеется на чудо.

Ему ли не знать, что чудес не бывает…

— Работаю над этим, — друг опускает взгляд.

Все ясно, не хочет его расстраивать и озвучивать то, что черным маркером написано у него в глазах.

— Зачем она угробила свою жизнь! Кто ее просил? — не вопросы… возглас отчаяния…

— Он в очередной раз перешел черту, — Артем трет виски. Дышит тяжело, словно в палате не хватает кислорода. — Она видела, в каком ты состоянии! Ради нее, ради ее жертвы, ты должен жить! — друг заходит с другой стороны. Вот неугомонный, не сдается.

— У тебя со зрением все хорошо? Ты меня видишь? Убирайся, Артем, — разговор вскрывает свежие раны. Слишком много боли… невыносимо…

— Нет ничего непоправимого, — заявляет уверенно друг.

— Я превратился в немощного уродливого старика! Довольно отрицать очевидное! Лучше бы Глеб два года назад бил прицельнее. Или в этот раз уже довел дело до конца. Но меня же спасали! Для чего?! Я просил?! — терпение его лопается, сознание затапливает агония.

— Не смей такое говорить, идиот! — Артем берет его за грудки и встряхивает несколько раз. — За жизнь надо бороться! И мы все боролись за тебя! Ты не имеешь права от нее отказываться!

— У меня нет жизни! Как ты не понимаешь! — Николай отталкивает друга.

Два года назад нож Глеба едва не задел сердце. Врачи долго вытаскивали его с того света. Николай остался жить, только последствия удара сделали его немощным. Глеб задел нервные окончания и руки Николая плохо слушались, тряслись, как у древнего старика. Он даже не мог держать кружку в руках. Его кормили с ложечки! Как взрослый, молодой мужик мог это выдержать?

Потом стало немного лучше. Артем отправлял его на реабилитацию, выискивал новых специалистов. Лере он бессовестно врал, что идет на поправку и все в норме. Просто дела не дают приехать в город. Сестра знала про нападение, но Коля сделал все, чтобы она поверила в его выздоровление. Они часто общались по телефону. Лера была его лучиком света, всегда поднимала настроение. Николай не мог омрачить ее жизнь своей правдой. Сестра после долго пути наконец-то обрела свое счастье.

Но это были далеко не все злоключения, выпавшие на долю Николая. Глеб появился в жизни Николая внезапно. Он думал, что немощный он больше не интересен бывшему другу. Ошибся.

Глеб поджег палату, в которой Николай лежал, проходя очередную реабилитацию. Его зачем-то спасли. Вытянули из огня… Зачем?! То, что от него осталось, человеком назвать можно с огромной натяжкой.

Паулина тогда не выдержала и разобралась с Глебом. Так, как она считала правильным. Результат — полностью перечеркнутая жизнь. Она этого не заслужила!

А вот Николай заслужил. Это ему расплата, что не уберег Манюню, что не остановил Глеба вовремя. Николай принял свою ношу. Сейчас он лишь хочет, чтобы ему дали доползти до конца своего существования. Оставили в покое. Он ведь просит так мало! Но даже этого не получает.

— У тебя есть жизнь, Коль! — от звука любимого голоса он вздрагивает.

Вначале не верит. Галлюцинации. Слишком долго думал, мечтал.

Медленно поворачивает голову… она стоит в дверях… совершенная, невероятная, любимая…

И тут же бьет осознание… Она его видит! Таким!

— Артем, твоя работа?! — рычит на друга.

— Моя, — тот довольно кивает. — Я же сказал, что пойду на все, чтобы вернуть тебя.

— Пошли вон! Оба! — срывая голос, кричит Николай.

Маша

Я охвачена такой радостью, мир замирает. Есть только Коля, больше нет преград. Правда расставила все по местам. Подбегаю к его постели и расцеловываю. Он крутит головой, отталкивает меня. Все равно… мне необходимо его ощутить, почувствовать, вдохнуть запах, которого я была лишена так много лет.

— Ты что ослепла? Не видишь в кого я превратился?! — только сейчас удается разобрать его крики. До этого я была оглушена радостью встречи.

Когда выходила от Паулины, не добившись от нее ответов, где мне искать Колю, я раздумывала с чего начать поиски. Знала — не сдамся. Из-под земли достану.

Дорогу мне преградил его адвокат. Очень собранный и спокойный мужчина, а глаза сканируют, в душу заглядывают.

— Давно пора вам встретиться. Хорошо, что приехала. Я уже думал за тобой отправляться, — изрек невозмутимо.

У меня в голове ни единого протеста. Пошла за ним, не сомневаясь. Он вызвал мгновенное доверие. Это друг, почувствовала на глубинном, подсознательном уровне.

По дороге Артем рассказал, что с Колей. Поведал обо всех событиях, которых я еще не знала. Как Николай провел прошедшие три года. Почему не захотел видеть ни меня, ни сына.

— К жизни его можете вернуть только вы, — этими словами закончил рассказ.

— Я его не отпущу, — сказала твердо.

И вот я тут, в живописном месте, в горах, вдали от цивилизации. Именно тут расположена клиника. Николая тут удерживают против воли. С ним работают лучшие психологи, только ничего не помогает. Он отказывается от лечения. Считает, что жизнь уже прошла.

Глупый!

— Вижу, Коль, — отвечаю с улыбкой и слезами счастья в глазах. — Совершенный. Мой. Идеальный.

— Не неси чушь! — он груб. Плотно сжимает губы. Держит меня крепко, невзирая на сильную дрожь в руках.

— Я сердцем смотрю. Вижу любимого, — наклоняюсь, хочу поцеловать. Он уворачивается.

Действительно не вижу ничего, кроме родных глаз. Тону в ощущениях, не забытых и таких желанных. Насколько истосковалась, чувствую только сейчас. Все, что было без него — это существование.

Я жила ожиданием встречи, боролась, благодаря осознанию, что он есть в этом мире. Смотрела на нашего сына, и хотела, чтобы когда-то мы стали семьей. Даже себе в этом не признавалась, но именно это глубинное осознание и держало меня на плаву.

— Мне не надо жалости!

— Ты не можешь спутать жалость с любовью, Коль, — вытираю градом льющиеся слезы.

— Это он тебя выдрессировал? — кивок в сторону Артема. — Научил, какой сорт лапши мне на уши вешать?!

— Угомонись и раскрой глаза, — Артем стоит поодаль, скрестив руки на груди. Он слегка улыбается, выглядит очень довольным.

— Коль, я тут и теперь все будет иначе! — говорю, расцеловывая его лицо, игнорируя сопротивление.

— Я не хочу, чтобы ты была тут! Живи своей жизнью! У нас давно все кончено! Я не люблю тебя!

— Врешь, — его слова не отталкивают. — Твое сердце кричит о другом.

Я вижу боль и неверие в его глазах. Но есть то, что ему не удается скрыть, то, что дарит уверенность — мы преодолеем абсолютно все.

— Манюня… — столько нежности в его голосе. В одном лишь слове, заключен целый мир. Наше будущее. — Маш, — тут же исправляется. — Хватит делать вид, что ничего не происходит. Считай, что меня больше нет. Так по факту и есть. Иди своей дорогой и забудь меня, — он старается нагнать холода в голос. Выглядит безучастным. Не получается у него ничего.

— Я так скучала, — беру его правую руку и целую каждый дрожащий палец.

— Уходи, — отворачивается.

Артем говорит, у него пострадало тело. Очень много ожогов. Этого мне пока не видно, только это совсем не пугает. То, что я могу разглядеть — это с одной стороны обгорело лицо, опущен угол губ с левой стороны, виднеются шрамы от ожогов, но он по-прежнему прекрасен. Я не вижу никаких уродств, наоборот, я готова днями и ночами расцеловывать поврежденные участки кожи. Это ведь мой Коля! Мой! Иначе уже не будет!

И руки — его еще одна боль. Он лишен любимого дела, чувствует себя беспомощным. Но ведь это не так.

— Неужели ты не понимаешь, сила в нас, в том, что мы теперь вместе!

— Мы никогда не будем вместе! Уходи! — он отворачивается, нажимает кнопку вызова врача. — Мне нужен отдых, — сообщает пришедшему мужчине в белом халате. — И не пускайте больше этих! — дрожащей рукой показывает на нас с Артемом. — Прощай. Больше не желаю тебя видеть. Ничего больше не осталось, — зло говорит мне.