— Она вроде поняла все правильно.

Я сглотнула. Поняла? Ничего не поняла. Совершенно ничего. И даже понимать не хочется… Месть матери? За то, что пытается сама найти ему невесту? Красавица крестьянка, значит. Знал бы ты…

— Тала, — прервал размышления Нил. — А ты меньше королеву слушай, — впервые он перешел на «ты» в общении со мной. — Она надумала себе небылиц, вот и радуется теперь, что у тебя жених есть. Можно попросить?

Я задумчиво кивнула.

— Не говори ей пока ничего. Не порть отношения.

Окинув отрешенным взглядом темноволосого лессира, вновь кивнула.

В конце концов, сама виновата. Ничего же не обещал, сама надумала, самой расплачиваться. Маменька, видать, его порядком достала с этой женитьбой. Обидно, конечно, что ни Тала, ни Селена по нраву не придется. Хотя, как говорит Хома, жизнь полна сюрпризов.

— Ну что ж… Нил, раз ты хочешь, — я не заметила, как и сама обратилась к правителю без учтивого «вы», но не встретив неодобрения, продолжила. — Пусть Вупп побудет женихом. Но недолго! И пошли скорее, пока не передумала.

Я вздохнула, а на лицах обоих лессиров расцвела дерзкая улыбка, словно вспомнили что-то интересное, и, переглянувшись, хором выдали:

— Как скажешь, пирожочек!

Убила бы обоих.

Праздник в самом разгаре.

Властительный Нил торопился разобраться со всеми делами, дабы вернуться в общую суету и, наконец-то, встретить незабвенную Селену, на которую, как оказалось, были особенные планы.

Верный Данай также строил перспективы на бурный и интересный праздничный вечер в обществе хорошеньких дочек местной знати.

А я, хромающая пышечка, со страшно растрепанными волосами и утрамбованными дополнительными «пухлостями» в обширной накладной попе, старалась совладать с внутренним противоречием и спокойно встретить Вуппа.

И вот…

— Пирожочек! Сладкая моя, как же я соскучился! — размахивая ручками-ножками, жалкое подобие мужчины вбежало в зал и коровьими глазами уставилось на меня.

— Любовь слепа, — прошептала королева, промокая несуществующую слезу. — Не красавица вовсе, а как любит.

Мне не оставалось ничего другого, как выдавить счастливо-натянутый оскал и энергично закивать «нареченному».

Такой положительной реакции Вупп явно не ожидал.

— Пончик, — заикаясь, радостно прошептал он и, подбежав ближе, чуть было не схватил меня в «крепкие мужские» объятия. Вовремя подставленная подножка от Даная спасла положение. Женишок споткнулся, ойкнул и, пролетев полметра, корявым кульбитом приземлился на пол.

— Плю-юшечка, — ласково выдал он, отрывая моську от мраморного покрытия.

— Тала, да из тебя целый букет выпечки получается, — иронично прошептал Данай, подталкивая меня в бок.

— Думаешь, стоит уволить повара? — хмыкая, поддержал Нил. — Мы голодными точно не останемся.

— Тсс! — шикнула я, когда королева-мать стала недоумевающе посматривать на нашу троицу.

— Толстушечка, ну что же ты растерялась? От счастья? Где же твоя вежливость? Обними жениха, — почти приказала она, замирая от предвкушения романтической сцены.

Надо признать, что замерли после таких слов и мы тоже: лессиры в растерянности, я в ужасе, а Вупп от счастья.

— Пончик мой, я так соскучился! — почуяв удачу, он поднялся, выпрямился на худеньких ножках во всю стать своего полуметрового роста и выпятил грудь. — Знаешь, Талочка, я, когда тебя вновь увидел, то словно бабочки в животе запорхали.

— Глисты, что ли? — скривившись, пробурчала я.

Но видя нарастающее изумление в глазах королевы, милостиво подставила щеку для поцелуя.

— Совет да любовь, — довольно кивнула матушка и, уверившись в нашем самом искреннем чувстве, удалилась из приемной залы.

— Дорогая… — по-воловьи округляя глазки прогундел Вупп обнимая меня за талию или даже чуть ниже. — Еще один поцелуй, чтобы подтвердить наше счастье.

— О нет! — заорала я, отпрыгивая на добрых два метра от «любимого» и прячась за спинами лессиров. — Нил, делай что хочешь, но целоваться я с ним не намерена!

— Правда? А я-то уж решил… Точно, не передумаешь? — с трудом сохраняя невозмутимый вид, уточнил он.

— Пирожочек, что происходит? — Вупп удивленно разглядывал меня за плечом правителя.

— «Пирожочек», она же «пончик», она же «плюшечка» и всякая другая сдобность, передумала быть твоей невестой.

— Почему? — пустил слюни разочарования жених.

— Он всегда такой? — обернулся Нил.

— Всегда, — выдохнула я, потом подумав, добавила: — Но бывает и хуже.

— Значит, замуж не пойдешь?

— За него⁈ Не-а.

— Я и не сомневался…

— П-почему не пойдешь? — удивленно заголосил «жених», прислушиваясь к разговору.

— Догадайся сам, — пожал плечами правитель Лаэрда, уходя от ответа.

Вупп замолчал. Сложил бровки домиком и демонстративно-обиженно осмотрел нашу троицу.

Внезапно мне показалось, что в его тусклых поросячьих зеницах проклюнулась какая-то эмоция. Что-то совершенно отличное от глупой любви и сильного обожания. Что-то такое, от чего по спине пробежали холодные мурашки, и захотелось спрятаться, укрыться, съежиться в маленький прозрачный комочек.

Но уже через мгновенье в бесцветных очах вновь сияло обожание и похоть. Все, как всегда. Ничего лишнего.

— Я это тебе не забуду, — шепнул Вупп.

И покинул тронный зал.

— Хо-о-о-ом, — заныла я, как только мы с тенью смогли посекретничать в уголочке. — Ты слышал, что сказала его мамочка?

— Шо?

— Она никогда не примет такую, как я.

— А ты уже собралась вливаться в августейшее семейство? Да, человечка? — усмехнулся пушистый комочек.

— Ну так… я это… — ох, чувствую, как заалели щеки. — Нравится мне Нил. Немного. Совсем чуть-чуть. Понятно? Малую капельку.

— Ага, ага, — хмыкнул Хома и обреченно махнул лапкой. — Ну и что тогда сидишь без дела? Иди-ка лучше прогуляйся, пока праздник не кончился. А то твой обожаемый лессир так и не дождется свою Селену.

Взвизгнув от счастья, я чмокнула Тенюшку в мохнатый носик и рванула переодеваться.

Красивая. Честно.

Я очень даже ничего без этих ужасающих выпуклостей.

И вполне подхожу на роль невесты правящего монарха. Что бы там ни говорила его мамочка.

Невзлюбила ведь меня с первого взгляда. А за что? Ну подумаешь, нагрубила, с кем не бывает? Чего сразу запрет на брак-то накладывать? Я, может, стала бы идеальной женой для Нила. И жили бы мы долго и счастливо.

Серебристые локоны переливались под лучами жаркого солнца. Мечтательный взгляд блуждал по сторонам, губы улыбались. И даже небольшие тучки не смели бросать тень на мою довольную мордашку.

Торговки по-прежнему шумели, детишки таскали сладости, но уже никто не смотрел ехидным взглядом вослед светловолосой девице. Исчезла обширная Тала, пред очами горожан предстала загадочная Селена.

И вот шла я вся такая изящная и тоненькая, как тростиночка, на свидание к благородному лессиру. Шла не торопясь. Смакуя каждый шаг в прекрасном теле.

Верный Хомочка прятался на плече под пышным покрывалом блондинистых прядей и без устали давал ненужные советы.

— Тала, свет очей слепого гнома, скривись. Скривись же, что я тебе говорю⁈ Не дай боги такого несчастья, узнают тебя шпионы Белоземские. Глаза в кучку сдвинь. И челюсть вперед выкати. Как не можешь? Так ты вставную выкати! Как не одела? Ох, человечка, каждая твоя выходка — это новый седой волосок в хвосте!

Вот так мило беседуя, мы прошли шумную площадь и направились в восточную часть города.

Мимо проплывали богатые районы. Розовощекие дочки местной знати, стоя на ступеньках родовых поместий, отчаянно кокетничали с молоденькими, только прошедшими обряд Запечатления, лессирами. Пару раз я тоже позволила себе улыбнуться. Юный кавалер, предмет моего внимания, обвел оценивающим взглядом серебристые локоны, стройную фигурку и многообещающе подмигнул, а его знатная красавица ревниво нахмурила брови.