— А мы на Новый год в Москву едем, — радостно сообщила она отцу. — Дядя Игорь обещал меня на Кремлёвскую ёлку сводить и купить игрушек столько, сколько я захочу. Жалко только, что ты с нами не поедешь.

Фёдор почувствовал, как кольнуло в сердце. Это было новое чувство, даже не ревности. С какой стати ему ревновать дочь к постороннему мужчине, тем более что намерения в отношение Лары у того, похоже, серьёзные? Фёдору казалось, что он теряет дочь. А если они переедут, поменяют место жительства, город, страну? Не будет же он следовать за ними, чтобы быть рядом с Алисой.

Он так ушёл в свои мысли, что не обращал внимания на болтовню дочери. Но она стала дёргать его за рукав.

— Папочка, может, ты тоже поедешь? Можешь у бабушки пожить, а гулять мы тебя с собой везде брать будем.

Алиска скорчила рожицу, сложила ладошки, будто молила отца согласится.

— Нет, Лисёнок, я не могу поехать, я же дежурю прямо в новогоднюю ночь.

На лице Алиски читалось разочарование.

— И что, нам с мамой придётся тебе все подарки дарить перед отъездом? Ну как же так, сюрприз-то не получится! — надулась она.

— А я не буду открывать их заранее, — Фёдор старался улыбаться, — зато в полночь позвоню тебе по телефону. Договорились?

— Договорились, — ответила Алиса.

А Фёдор подумал, что это не первое его дежурство в новогоднюю ночь, но никогда ему ещё не было так больно.

Часть 28

— Дашуня, ты только не волнуйся, завтра я ложусь в больницу, — сообщила мама, раскладывая по тарелкам тушёную картошку с курицей. — Это ненадолго, да и операция пустяковая. Полежу недельку и потом дома буду. Так что в этот Новый год я не дежурю, встретим вместе.

— Мама! — воскликнула Даша, прикрыв в ужасе рот рукой. — Какая операция? О чём ты? И почему молчала всё это время? Что ты скрываешь?

Даша бросилась на шею матери и расплакалась, та только успела половник в кастрюлю опустить и теперь гладила рыжие непослушные кудри дочери.

— Ну что ты, дурочка, ничего страшного со мной не произошло, да и операция не тяжёлая совсем. Тебе же нужна здоровая мама, вот я и решилась, на консультации побывала, потом обследование. Дорого всё, хотя с МРТ мне доктор помог, который оперировать будет, бесплатно сделали. Но я ж понимаю, что ему это не менее важно, чем мне, так что он и для себя старался. — Мама мягко отодвинула от себя Дашу и, держа за плечи, поцеловала её в лоб. — Не расстраивайся, я тут еды наготовила, тебе должно хватить, пока меня не будет.

Даша с трудом переваривала информацию, но кроме жуткого беспокойства в душе вдруг появилось раздражение. Почему её, взрослого человека, родную дочь, почти врача, мама попыталась оградить от проблем со здоровьем? И это касалось не только здоровья, а всего! Они будто два государства на одной территории: нет между ними вражды, но и понимания нет, живут каждая сама по себе, любят друг друга, а сблизиться боятся.

— Мама, тебе не кажется, что я уже не ребёнок и вправе знать, что с тобой, куда ты ложишься, с каким диагнозом и какой предполагается объём операции? Вот что важно, а не количество еды в холодильнике.

Та лишь рукой махнула.

— Зачем тебе лишние волнения? Я и так тянула до последнего, всё думала, может, соврать, сказать, что отдыхать еду, но ты бы не поверила. На какие шиши отдыхать, да посреди зимы… Я же защитить тебя хочу, чем позже с неприятностями столкнёшься — тем лучше.

Даша лишь головой покачала.

— И ты к врачу одна, и на обследования, и на МРТ… А ведь я могла быть рядом… — Даша помолчала, утёрла слёзы и произнесла: — А если б наоборот, если бы я сейчас вот так тебе всё вывалила, так и не сообщив диагноз, ты бы как, сидела ужин жевала? Тебя бы еда волновала оставленная? Ну представь себе, что мы ролями поменялись!

Мать села за стол, уронив голову на руки.

— Я б умерла за тебя, Дашка…

— Вот и я за тебя…

Она подняла глаза на дочь.

— Хорошо, слушай. Миомы обнаружились давно, лет пять назад. А тут расти стали, да и возраст, мне-то уже за сорок перевалило. — Даша красноречиво посмотрела на неё, молча показывая, что она думает по поводу возраста. Мама только отмахнулась — Я с бабусиной подружкой поделилась, она врача присоветовала. Говорят, он лучший в городе. Вот пошла к нему платно, он в Центре по субботам консультирует. Завтра ложусь, послезавтра операция. Что ещё знать хочешь? — Она придвинула к себе тарелку. — Ешь давай, остынет всё.

— То есть с бабусиной подружкой ты о своих проблемах говоришь, а со мной не можешь? — возмутилась Даша. — Не ляжешь ты никуда, пока я с Фёдором Сергеевичем не поговорю. Вот как он скажет, так и сделаем.

Мать внимательно смотрела на дочь, как будто мысли её прочитать пыталась.

— Он уже всё сказал, Дашуня, и оперировать будет сам. Так что видела я твоего Рябину. Как врач он доверие вызывает, своё дело знает. — Она усмехнулась и поднесла ложку ко рту. — Вкусная картошка, ешь.

Даше ничего другого не оставалось, не расстраивать же маму.

— Я с тобой пойду, заодно и несколько выходных возьму или попрошу старшую поменять с кем-нибудь. Я ж должна была дежурить завтра.

Мама лишь плечами пожала.

На следующий день с самого утра мама с Дашей появились в приёмном покое. Их попросили подождать, так как ни заведующего гинекологией, ни Рябины на месте не было.

В приёмном собирался народ, много беременных. Тех, кто поступал по скорой, оформляли сразу, остальные ждали.

Минут через сорок в приёмный покой спустился Юрий Алексеевич, пригласил кого-то из пациенток в смотровую, попросил медсестру оформлять, а увидев Дашу, удивился.

— Привет. А ты что с утра здесь делаешь? — спросил он, потом перевёл взгляд на её спутницу, внимательно разглядывая живот женщины. — Сестру на сохранение положить хочешь? Так давай я возьму, по крайней мере, оформлю, а там мы с Рябиной как-нибудь разберёмся, кто вести будет. Я уже смирился, что он у вас тут главный бог женского беременного царства.

— Это моя мама! — возмутилась Даша, а мама улыбнулась.

— Никогда б не подумал, — улыбнулся в ответ Юрий Алексеевич. — Так вы Фёдора Сергеевича ждёте? — Она утвердительно кивнула. — Оперирует. Женщина поступила после аварии. Главный его из дома выдернул, Фёдор был вынужден на час раньше дочку в школу закинуть. Давайте договорюсь, чтоб оформляли, он потом сам придёт, а лежать на койке лучше, чем сидеть в ожидании.

— Спасибо, — ответила мама, — мы всё же подождём.

— Дело ваше, я его если первый увижу — напомню.

С этими словами Коробов вошёл в смотровую, а Даша с мамой переглянулись и одновременно пожали плечами.

— А это кто был? — спросила Дашу мама.

— Заведующий наш — Юрий Алексеевич. Представляешь, он ученик отца Фёдора Сергеевича. В Москве жил и работал, а потом вернулся, потому что тут у него мама заболела.

Мама проводила Юрия Алексеевича заинтересованным взглядом и спросила:

— С семьёй приехал?

— Кто? — не поняла Даша, успев уйти в свои мысли. А думала она об Алиске, которой пришлось целый час ждать первого урока одной в пустой школе. Неправильно это. И так ей стало жалко Фёдора, ведь мать Алисы, если узнает, может рассердиться и запретить ему видеться с дочерью. А он-то не виноват, он Алису любит безумно.

— Дашенька, опять ты неизвестно о чём думаешь… Я про заведующего твоего спрашиваю.

— Юрий Алексеевич? — безразлично уточнила Даша. — Нет, какая семья, он не женат, да и никогда не был. Раньше павлином ходил, мы с девчонками, медсёстрами, обхохатывались, и приставал ко всем подряд. А сейчас исправился, нормальный теперь.

— Интересный мужчина и с перспективами. — Даша удивлённо посмотрела на маму, не понимая, к чему она завела этот разговор. А та продолжила: — Даже если как врач он не очень, то начальству это и не нужно. Ты бы присмотрелась к нему, не чета твоему Рябине…

— Нет, врач он толковый и к пациентам внимательный, — встала на защиту заведующего Даша, а потом до неё дошёл смысл маминых слов и она возмутилась. — Нашла с кем сравнивать! Ему до Фёдора Сергеевича… Я не пойму, ты меня сватаешь, что ли?!