Ирис ощущала ломанную и неправильную магию, но не понимала её; и она невнятно забормотала:

– Хватит… Хватит…

Камыш, который посадил её и намеревался поднять, отстранился в растерянности. Непослушные, наполовину парализованные руки Ирис не знали куда тянутся – к груди или голове; а в ладонях зажегся бледный, белый свет.

От сеяда в импульсе вышла чёрная сфера и по красной линии опустилась, войдя в грудь Флокса. Морщась и с трудом дыша, он приподнялся и осел на пятки, а руки в безвольности опустились вдоль тела и костяшками коснулись плитки.

Когда вся темнота сферы вошла в грудь, из Флокса вышла белая струйка и по красной линии заструилась к сеяду, через него и по первой линии прямо в сердце – в сферу. Противясь, сердце загудело и завибрировало, песок в углублении задрожал, а сфера внутри мельтешила, точно загнанный в клетку зверь.

Тех клановцев, кто видел сердце, перепугало его состояние, и они запаниковали. Охотники стали пытаться пробиться к площади. Для Клинков это был сигнал усилить натиск; для тех, кто был в воздухе – спускаться и сворачивать магические крылья.

Сеяд начал саморазрушаться. Он обращался в красную энергетическую пыль, которая циркулировала вокруг него, собиралась, устремлялась по линиям и продолжала перегонять белую энергию из Флокса в сферу сердца.

Ирис залепетала:

– Нет, нет, нет… – Она схватилась за голову, точно в ней вопила магия, но она не знала языка.

– Эй, – мягко позвал Камыш и коснулся плеча Ирис. Он намеревался её поднять, и вторая рука прошла под ногами.

– Нет! – выкрикнула Ирис и обратила на себя внимание присутствующих.

В выкрике Ирис выпустила энергию – она развеяла остатки паралича, и волна отбросила Камыша к ногам Фиалки и Родиолы. А Ирис вспыхнула бело-золотым и исчезла.

Хлопая ресницами над приподнятыми бровями, Фиалка сказала:

– И куда она делась? Почему паралич так быстро развеялся? Камыш, твою мать! – пнула она его и повалилась, но Родиола её подловила. – Поднимайся и найди её! Вколи ей двойную дозу! Тройную! И отнеси в безопасное место! Всё равно не удалось использовать её как планировалось.

*

Хаос и вспышки. Крики и притеснения. Плачи и кровь. Сердце сияло, гудело и крутилось с бешённой скоростью. Облака серели, густели и, скрыв солнце, наседали над поселением Пларас. Поднимался ветер – его порывы качали ветки, дребезжали оконными рамами, пригибали траву крыш из стороны в сторону, а столбы для сфесве поскрипывали.

В ветках единственного дуба у храма вспыхнул бело-золотой свет – и раздался шелест и хруст. Удержавшись ослабевшими руками и ногами, Ирис повисла на ветке – подтянулась и села. Приходя в себя, Ирис сосредоточилась на ближайшем доме – переместилась на его крышу и ухватилась за линию пика.

Внизу, у стены дома юная Жрица дрожащими руками исцеляла рваную рану на животе Ремесленника. А к ней спешила растрёпанная наставница. Стараясь игнорировать хаос, Ирис осмотрелась вокруг и увидела площадь с сияющим сердцем, которое стало отдавать красным тоном.

– Флокс, – прошептала Ирис. И слово утонуло в гуле сражений, голосов и криков.

Потрясся руками, Ирис собралась. Выпуская магию силы не через руки, а через тело, она подняла себя в воздух и полетела к площади. Несколько клановцев, кто не сражался, одаривали Ирис изумлёнными взглядами – ведь она летела подобно Хранителям, Совету и Лидерам, но более свободно и не имела синей вуали, или вообще какие-либо физические проявления магии.

Вторая красная линия, забирая остатки белого, вышла из груди Флокса. Она поднялась, вобрала последние частички разрушившегося сеяда – и вторая линия без остатка вошла в сферу сердца. Красный отсвет стал отчётливее, сфера увеличилась и почернела – и сердце замерло.

Видя это, Ирис в страхе остановила полёт над крайней линией домов перед площадью. Клинки пятились от сердца. Родиола помогала Фиалке отойти в сторону. А Флокс рухнул на бок.

Из верхнего конца сердца в небо ударил толстый луч красно-чёрного цвета, а из достигнутой им точки по небу стали отходить волны, как биение, во все стороны света. На запястьях людей – и клановцев и Клинков – возникали широкие чёрно-красные наручники, которые не касались кожи и не имели цепи. Сплетая магию, наручники наливались силой и красным цветом.

Клановцы замерли на месте, с изумлением и страхом смотрели на свои руки; чувствуя, как внутри отрезалась и запиралась часть их самих, будто исчезая. Некоторые рухнули на колени с криком. Дети заплакали. Единственная беременная в этом году упала в обморок. Но её успела подхватить Жрица, и под весом едва не упала сама. А Клинки, терпя неприятные ощущения, быстро брали себя в руки – вынимали оружие и перегруппировывались.

Магия в руках вспыхнула – Ирис ахнула, стала падать и во вспышке, обжигающей изнутри, переместилась. В этот же момент магия будто отключилась – Ирис выпала из вспышки и рухнула на крышу крайнего дома. Ударившись плечом, Ирис покатилась – цеплялась за траву, выдирая её и загоняя грязь под ногти; а почва осыпалась вслед за ней и догоняла.

У края крыши Ирис зацепилась рукой за металлический жёлоб – повисла, покачнулась и ударилась коленом о стену; а металл угрожающе заскрипел от натуги. Стиснув зубы, Ирис ухватилась второй рукой за жёлоб – и вылетел болт. Ирис ахнула, жёлоб застонал – и, выбивая последующие болты, упал вместе с ней.

Ирис рухнула на спину. Жёлоб остался наверху с одного края на нескольких болтах у водосточной трубы на углу, а после неё начиналась следующая, нетронутая часть желоба.

Шипя и морщась, Ирис открыла веки. Она отбросила жёлоб и села; но увидев свои руки – замерла. Запястья, как и у всех, опоясывали странные широкие наручники, которые вызывали ощущение отвращения и неправильности. Они стали насыщенного красного цвета, а в пульсациях проскакивал чёрный – точно чернила в красных водах.

Сосущие воронки в ладонях; неприятное ощущение как слизняк ползло выше по рукам, стремилось к плечам и ключице; а холодно-колючее ощущение сжимало внутри. Ирис поднялась и присмотрелась к наручникам. Внезапно магия в левой руке вспыхнула – Ирис ахнула и с ужасом на лице отстранила руки, будто желала их выбросить – и её отбросило к стене дома. Ирис ударилась боком, рухнула на другой – и на несколько секунд потеряла себя.

Боль и звон в ушах, как ни странно, приводили в чувство. В руках неприятное сосущее ощущение возросло, а по телу прошла волна жара. Сев, Ирис снова посмотрела на руки. Наручники светились ярким красным цветом.

Вместе со сферой сердца луч ушёл в небо – и последняя красная волна разошлась по серым тучам и дальше по небу. Потеряв весь свет, пустое сердце погасло и упало – концом вонзилось в воронку, покачнулось и, разломав плитку, повалилось в сторону, а конец разрушил стену дома, стоящего на краю площади.

На лицах клановцев застыло отчаяние и беспомощность. Ирис забыла о наручниках и вскочила. А толпа перепуганных жителей на площади пятились друг к другу. Их окружали Клинки и, направляя наконечники стрел и арбалетных болтов, удерживали вместе.

Взгляд Ирис, точно ища помощи, переместился в сторону. Девушка-Флора направила руки на мужчину-Клинка, но магия не возникла – мужчина хмыкнул, грубо схватил девушку под локоть и поволок к остальным. Юноша-Ремесленник бросился к ним, но женщина-Клинок ударила его с локтя в нос – и он со стоном рухнул на землю.

Взгляд Ирис метнулся на край площади. Среди крайних домов Охотники, которые до этого с боем пробрались к сердцу, сейчас использовали всё что под руку попадалось и пытались дать отпор Клинкам. Особо отчаянного Охотника пронзил меч – Ирис задержала дыхание и теряла землю под ногами, а взгляд хаотично блуждал по площади и окраинам.

Споткнувшись, взгляд Ирис встал в центре – на боку, спиной к ней лежал силуэт в песочной одежде.

– Флокс! – ахнула Ирис, и побежала через площадь.

Камыш заметил Ирис, обрадовался и побежал на неё. На бегу она сжала плечи, втянула голову, и словно идя на таран, зажмурилась – вспышка и она переместилась, оставив Камыша в недоумении.