Свиток опасно полыхнул на конце. Посыпались искры, от которых стало светло в темной спальне. Огненных строчек на этот раз в письме было несколько. Буквы в них пылали, но не утрачивали очертаний. Насколько сильной магией нужно обладать, чтобы вывести на пергаменте огненные буквы? Или для этого всего лишь нужно иметь дыхание дракона?

Розамунда прочла:

«Я жду твоего решения! Ты вероломна, но я могу тебя простить. Твоя внешность стала другой, но я всё еще вижу под новым лицом тебя прежнюю. Ты всё еще мне дорога. При виде тебя на троне я ощущаю себя так, будто редкая драгоценность сама сбежала из моей сокровищницы, и я должен вернуть ее назад в драконью пещеру. Ты подобна ценному ожерелью или короне, которую я жажду положить назад в свою казну. Ты моя, но ты играешь в самостоятельность. Я даю тебе шанс продолжить игру. Я жду. У меня огненное дыхание и длинные когти. Я хищник. Я привык преследовать жертву и нападать, но тебя я выжидаю, будто кот мышку. Мне нравится играть с тобой, но если я разозлюсь, то от твоего нового идеального тела останутся одни кровавые ошметки. Не зли меня! В гневе я неконтролируем. Я не стал палить всё твое королевство, а мне очень хотелось. Из пылающего замка я бы успел выхватить тебя одну. Мне и нужна ты одна. Всей твоей свитой и приданым можно пожертвовать. Роза! Флер! Бьянка! Патриция! Жизель! Порция! Флора! Вайолетт! Розалинда и Розабелла! У тебя так много имен! Как тут не запутаться! Ты сама-то помнишь всех, чьи лица носила, как маски. Я узнаю тебя по глазам. А ты сама узнаешь себя, когда смотришься в зеркало? Что если однажды тебе захочется примерить образ красивого юноши, а не девушки?

Я часто разрываю когтями юношей, в которых подозреваю своих соперников и выпиваю их кровь. Однажды за неверность я схвачу и тебя, отнесу в когтях на вершину самой высокой горы и, может быть, убью. А может, нет? Всё зависит от тебя. У тебя есть преимущество – красота. Из-за красоты женщинам так многое прощают. Я дракон, но я не слеп. Если ты вымолишь мое прощение, то я могу тебя пощадить. Будь моей женой и ничьей кроме меня. Разве я так много с тебя прошу? Мне нужна всего лишь твоя преданность.

Влюбленный в тебя и преданный тобою дракон»

Розамунда чуть не обожглась, дочитав письмо, потому что пергамент начал гореть прямо под ее пальцами. Несколько огненных строк моментально поглотили весь текст.

Как быстро драконьи письма сгорают! Если б у нее была возможность перечитать письмо несколько раз, то, вероятно, она бы поняла чуть больше. В письме всё слишком замысловато и таинственно. Поклонник-дракон, как будто обращается не к ней, а к какой-то многоликой волшебнице. Его откровения слишком мудреные. Вот если б маги из Волшебной Империи могли взглянуть на письмо! Смог бы Эдвиин восстановить письмо из пепла, осевшего на ковер?

Стоит его попросить. Заодно будет еще один шанс его увидеть.

– Сдалась же я дракону! – посетовала Розамунда, теребя жгут иссиня-черных волос, перевитых жемчужными нитями. Может если снять с себя драгоценности, то она не будет так привлекать дракона? На ней тонны драгоценных камней! Не удивительно, почему для дракона она стала приманкой. Подол платья расшит мелкими рубинами и изумрудами, на голове тяжелая корона, а браслетов, ожерелий и перстней не сосчитать. Нужно снять всё это и убрать в ларцы. Но тогда ведь она не будет считаться элегантной королевой. Скромно может одеваться лишь старая королевская вдова. Вот той достаточно и одного золотого обруча в волосах. А молодую королеву без драгоценностей сочтут голой. Таков уж этикет при дворе. Чем дороже ты одета, тем более могущественна твоя держава.

Розамунда снова вздохнула. Она раба условностей. Если б дракон не обратил на нее свой зоркий глаз, она бы и не задумалась о том, как тяжело быть королевой.

– Франт! – позвала Розамунда, надеясь, что ее сверхъестественный советник прячется под кроватью, но Франта поблизости не оказалось. Неужели он так струсил перед делегацией магов из Волшебной Империи, что решил улизнуть назад в Подземное царство? Хоть у Франта и был скверный характер и острый язычок, а Розамунда уже к нему привыкла и даже начала тосковать без него.

Цветистый гобелен на стене вдруг дернулся. Фигуры фей на нем сменили позы и наклонились друг к другу. От нитей гобелена раздался шепот:

– Бедняжка! Она не знает, что ей грозит!

– А что ей грозит?

– Он накажет ее за неверность, а на ее трон выберет одну из нас.

– Одну из фей?

– Либо из фей, либо из пери, либо из нимф, либо из наяд. У него такой большой выбор! И сдалась же ему смертная девушка!

Едва Розамунда подошла к гобелену ближе, как голоса смолкли. Фигурки фей снова застыли. Они изображали сценку охоты на единорогов. Розамунде стало не по себе. Ведь единорог это символ Даурана. Он входит в герб. Покуситься на единорога, это значит бросить вызов королеве. Феи не только поймали на охоте единорогов, но и приручили их, связав им рога лентами. Откуда в замке мог взяться такой гобелен? Он словно намекал на то, что Даурану пришел конец. Дракон всё тут сожжет, а на пепелищах будут резвиться феи.

Франт появился внезапно, будто из-под пола вырос. Розамунда чуть не упала от неожиданности. Он вдруг выпрыгнул прямо из-под ног, как чертик из табакерки.

– Прогони послов! – потребовал он. – Они тут не к добру!

– Ты спятил? Если мы прогоним их, то кто нас защитит от дракона?

– Они на его стороне.

– Не верю. Тебе просто не понравился Эдвин потому, что он приглянулся мне.

– Не советую западать на первых встречных. Никогда не угадаешь, что прячется за их милой внешностью.

Розамунда пропустила ехидство Франта мимо ушей. Вероятно, он сам бы хотел поухаживать за ней, но ростом не вышел, поэтому и злится на нормальных мужчин.

– Скажи, а дракона могли привлечь мои драгоценности? Может, если их снять или заменить на фальшивые камни, то дракон от меня отстанет? Я слышала, драконов привлекает золото и каменья.

– А ты попробуй надеть свои украшения на какую-нибудь даму, похожую на тебя. Вдруг дракон примет ее за тебя и утащит, – Франт ухмыльнулся. – Это подло, но выбора нет. Страна не может существовать без королевы, а без одной-двух дам обойдется. К тому же дракон сам уже похищает и убивает девушек из предместий Даурана. Все они брюнетки с вьющимися волосами, очень похожие на тебя. У него просто мания – он преследует девушек с твоей внешностью.

– Может, он сумасшедший?

– Безумный дракон! – Франт присвистнул. – Ну, тогда тебе надо изловчиться и посадить его на цепь. Так обычно поступают с сумасшедшими.

– И как это сделать?

– Примани его и обольсти. На твое пение он вроде реагирует. Спой ему что-то усыпляющее и надень на него цепь.

– Отличная идея! Нужно лишь позвать умелого кузнеца, чтобы выковать такую цепь, которую дракон не порвет, и можно приступать к обольщению песней, – Розамунда заснула обнадеженной. Ей приснилось, что она посадила на цепь дракона, а вернувшись к нему, обнаружила на цепи спящего юношу с внешностью златокудрого эльфа. И куда же делся дракон? Почему вместо него на цепи эльф? Эльф спал. Розамунда положила его голову себе на колени и обожглась. Его дыхание оказалось огненным.

На турнире предстоит выявить самых умелых рыцарей. Хорошо бы Эдвин оказался таким сильным рыцарем, который может одолеть дракона. Хотя с чего-то он должен становится драконоборцем ради Розамунды? По нему не скажешь, что она ему понравилась.

Как назло испытать удачу в соревнованиях явились все некогда отвергнутые соискатели ее руки или их доблестные вассалы. Своих представителей на турнир прислали и короли соседних стран, и князья, и даже заморский султан. Его витязь явился с богатыми дарами и острыми саблями. Не хватало лишь повелителя Волшебной Империи, но вместо него здесь находился его представитель Эдвин. Он и должен был участвовать в турнире. Если только он не передаст эту обязанность кому-то из своих сопровождающих.