– Стоя-я-ять!

Невысокая и хилая, она не уступала по силе самой Нелли.

– Ну-ка приберите площадку!

– Но, фру Эгдалль, это же не я намусорила! Там новый сосед въехал!

– Ну так заставьте его навести порядок. Или берите это. – Она протянула ей инструменты для уборки.

– Ладно, – бросила Нелли, в следующий миг уже бежавшая наверх.

Она колотила в соседнюю дверь, что есть мочи.

– Эй, вы там?! – Кричала она. – Выйдите сейчас же!

Никто не отвечал и не подходил ближе. Она замерла и прислушалась: никакого движения внутри, ни единого шороха.

– Вот чёрт. – Тихо выругалась она и помчалась вниз.

Анита всё также стояла в проходе. Победоносно вручив своей постоялице веник и совок, она уселась на несколько ступеней ниже, откуда открывался обзор сразу на две площадки.

Вначале Гюллинг хотела смести весь мусор в квартиру, но за ней пристально наблюдали и тактично покашливали. Зыркнув на Аниту, она открыла дверь, выставила пустое ведро и в спешке начал заметать в него остатки чужих празднеств.

– Ну, давай же! – Рявкнула она на прилипшую к полу блёстку, которая никак не хотела отдираться. Пришлось отрывать её вручную.

Как только она выбежала из квартиры, снизу раздалось победоносное: «Не забудьте протереть пол мокрой тряпкой, а то вся эта мишура полетит вниз».

Нелли рыкнула, но затрусила за тряпкой. Когда она всё доделала и взглянула на время, то обессиленно застонала. Пробегая мимо фру Эгдалль, она бросила помело и корзину у её двери и полетела на Фридрихгатан.

Гретта, потупив взор, записала её в тетрадь опозданий, а в обед фру Ларссон сделала ей ожидаемый выговор.

***

– Пусть этот гад только попробует… – Бурчала Нелли по пути домой, представляя, как сосед, из-за которого весь её день пошёл насмарку, должен был обрадоваться внезапной чистоте. – Я всё ему выскажу, всё-всё, только поймаю его.

Шанс предоставился в этот же день. Поднимаясь, она уже издалека видела проблески под его дверью, а вблизи услышала популярную ритмичную мелодию, которая звучала из каждого динамика в городе последнюю неделю.

Нелли распахнула свою дверь, бросила сумочку на диван, схватила форму и размашистыми шагами пересекла свой коридор и площадку. Что есть мочи колотила по чужой двери до тех пор, пока внутри не перестала играть музыка. Раздался стук шагов. Некто приблизился ко входу, и как только он открыл дверь, Нелли выкрикнула с глазами по полсотни эре:

– Ты! Но как?

Перед ней стоял сумасшедший парень из кафе и самым что ни на есть дружелюбным образом улыбался. Она всучила ему блюдо и долго смиряла его взглядом, пока наконец из неё не вылилась гневная отповедь:

– Ты отвратителен! Из-за твоих проклятых блёсток и фантиков мне пришлось корячиться с утра с тряпкой, а я ведь опаздывала на работу! Мне сделали выговор, хотя я вообще ни при чём. И знаешь что? Твой пирог был просто ужасен, худший в моей жизни! Какой недоумок научил тебя так готовить? Да ты просто издеваешься, псих ненормальный! Вот же свезло тебя встретить! Специально преследуешь меня, чтобы портить жизнь? У-ух, как же я зла!

Он дождался, пока она выдохнется, и мягко заговорил:

– Прости, кажется, я и правда перед тобой виноват. Причина в том, что я впервые за долгое время спустился в мир людей и ещё не во всём разобрался. Могу ли я чем-то загладить свою вину?

– Да уже нечем! – Отрезала она, расстреливая его взглядом.

– Значит, тебе просто нужно было выговориться?

– Чёрт возьми, да! – Нелли была шокирована своей прямотой.

Обычно в ответ на ругань в её городке можно было ожидать лишь оскорблений и затяжной перепалки, а парня ничего из её слов не трогало. Он либо не понимал её чувств из-за своего узкого эмоционального диапазона, либо понимал их слишком хорошо и уворачивался подобно скользкому угрю.

– Мне правда жаль. – Сказал он, поглаживая затылок. – У меня не было цели тебя преследовать, так работает контракт.

– Что? Тот самый?

Муз утвердительно закивал.

– Он переносит меня как можно ближе к ученику, и я буду появляться рядом до тех пор, пока мы не завершим начатое.

Булавка будто бы в знак подтверждения кольнула ей спину. Нелли ойкнула. Внезапно до неё начало доходить.

– Подожди, так твой контракт – правда? – Изумилась она. – Я думала это бред сивой кобылы!

– Ещё бы! И теперь у нас есть обоюдные обязательства.

– Обычно в контрактах под этим скрывается какая-то тягомотная деятельность. Стыдно признаться, но я выбросила твой проспект.

– Не беда! – Ответил Муз.

Он пошарил в кармане и выудил оттуда очередной флаер.

– Вот, у меня их сколько хочешь.

Она внимательно рассмотрела рисунок и текст на обратной стороне. Буквы по-прежнему дрожали и вылетали из головы, но её подпись – та самая, корявая, которую она еле наклепала в пекарне, – красовалась внизу, а рядом с ней на миг появился рисунок птицы. Ни одного сгиба или потёртости на листе не было, что позволило бы сделать вывод о доставании его из урны.

– Беда в том, – подал голос Муз, – что теперь наши подписи появляются на всех листах, которые бы я ни взял. Смотри.

Он вытянул ещё один и показал его Нелли с двух сторон: тот был абсолютно пуст. Но стоило Музу порвать предыдущий контракт, как текст появился на новом.

– И что же нам делать? – Спохватилась Нелли. – Я специализируюсь на договорах, но в этом не понимаю ни слова.

– Это потому, что ты колеблешься – и с буквами происходит то же самое. Я, например, вижу текст чётко, потому что знаю, чего хочу. Единственный способ избавиться от этой формальности – выполнить наши обязательства друг перед другом.

Гюллинг схватилась за голову и воскликнула:

– О… Боже, и как же нам закрыть сделку?

– Найти то, в чём ты хороша, и добиться определённых результатов в этой сфере. Каких именно – мы позже решим вместе.

– Мы в безвыходной ситуации, Муз. – Криво усмехнулась Гюллинг. – Поздравляю, ты подписал самый худший контракт из возможных. Нам не справиться.

Весёлые морщинки стянули уголки его глаз.

– Поживём – увидим. – Сказал он. – Даю тебе первое домашнее задание: поразмысли надо всем до конца недели и откажись от ярой самокритики. Мы обсудим наши следующие шаги. Спокойной ночи.

– Сладких снов, – сказала она закрытой двери.

Если Муз и правда недавно прибыл к людям, то ему следовало поучиться хорошим манерам.

Ровно через неделю Муз заявился к ней домой. Хмурая и сонная, она пустила его вопреки первичному порыву.

– Ты не возражаешь, если я осмотрюсь здесь? – Спросил он и по своему обыкновению прошёл на кухню без разрешения.

– Стой. – Строго сказала Нелли, хватая его за шкирку.

Он замер, обернулся с хитрым прищуром и отозвался:

– Да?

– Ты должен уяснить, что, спрашивая у кого-то разрешения, тебе придётся сперва дождаться ответа. И если тебе отказывают, то подчинись.

– Извини, я это учту. Так можно или нет?

– Валяй. – Махнула рукой она.

Она ходила за ним по пятам, чтобы он не утащил ничего ценного. С другой стороны, богатствами она и не обладала, а серые юбки, пиджаки и жилетки были Музу не по фасону. Периодически он производил в уме какие-то расчёты и цокал языком, но никаких комментариев не давал. В конце концов она свыклась с его присутствием и ушла на кухню допивать остывший кофе. Муз ещё немного побродил в одиночестве и вернулся к Нелли. Она предложила ему сесть и поинтересовалась:

– Ну, оценщик, что скажешь о моей скромной обители?

– Когда-то она была уютным местом.

– Не поняла. – Тряхнула головой Нелли, готовясь к обороне.

– Я вижу много лишнего. А хлам мешает сосредоточиться. Поэтому, если можно, я бы хотел позаимствовать твои ключи завтра и привести это место в порядок.

– Ни за что!

– Но, Нелли, отсечь лишнее – первый шаг на пути к благополучию. Наша стандартная процедура, если тебе важны формальности.