– Расскажите мне об этом, – сказала она ровным спокойным голосом.

– Что, вы думаете, это был я? – Рик Фергюсон изобразил на своем лице упрек.

– Это были вы? – спросила Джесс.

– Я уже ответил вам. Я был с девушкой по имени Мелани.

– У нас имеются свидетели, которые могут показать, что вы были на месте преступления, – соврала Джесс, гадая, станет ли возражать Дон. Но он этого не сделал.

– Значит, ваши свидетели ошиблись, спокойно произнес Рик. – Зачем мне проникать со взломом в вашу квартиру? Это было бы глупо.

– Никто и не говорит, что вы умный человек, – заметила на это Джесс.

Рик Фергюсон схватился за грудь.

– Вот те на! Вы-таки знаете, как уколоть человека, Джесс. – Он подмигнул. – Может быть, я когда-нибудь смогу отплатить за это.

– Рик, – вмешался Дон, прежде чем Джесс смогла ответить. – Приходилось ли вам встречать человека по имени Адам Стон?

Джесс быстро посмотрела в сторону своего бывшего мужа.

– Повторите еще раз это имя, – попросил Рик Фергюсон.

Внимание Джесс опять обратилось на Рика Фергюсона. Она стала ждать, что он ответит.

– Адам Стон, – между тем повторил Дон.

– Это что, один из предполагаемых свидетелей? – спросил Рик Фергюсон, потом покачал головой. – Боюсь, что это имя ничего мне не говорит. – Он улыбнулся. – К тому же вы знаете, что у меня плохая память на имена.

– Это ничего нам не дает, – нетерпеливо произнесла Джесс. – Вы утверждаете, что ничего не знаете об убийстве Конни Девуоно? Именно это вы хотите нам сказать?

– Именно это я и говорю вам.

– Вы просто нас разыгрываете, – сердито произнесла Джесс.

– Я говорю вам лишь правду.

– В таком случае, – сказала ему Джесс, – считайте, что вы находитесь под арестом по делу об убийстве Конни Девуоно. – Она повернулась и быстро вышла из комнаты.

Дон бросился ей вдогонку.

– Джесс, подожди минутку, ради Христа! Подумай о том, что ты делаешь? – Следователи, сидевшие поодаль, незаметно отвернулись.

– Тут не о чем и думать!

– У тебя нет оснований, Джесс.

– Перестань мне говорить о том, что у меня нет оснований. У меня имеются материалы о мотивах, о возможностях совершения преступления и об орудии убийства. Что еще мне нужно?

– Какие-нибудь отпечатки пальцев на орудии убийства оказались бы очень кстати. Какие-нибудь явные доказательства связи моего клиента с Конни Девуоно, а я знаю, что таковых у тебя нет. Несколько свидетелей, видевших моего клиента вместе с жертвой примерно в то время, когда она пропала. А этого у тебя тоже нет. Какого-нибудь связующего звена между мертвым телом и Риком Фергюсоном. Джесс, у тебя нет чего-то, что связывало бы эти два элемента.

– Я свяжу их.

– Желаю удачи.

– Встретимся в суде.

Джесс спорила со своим инспектором о правильности проведения судебных процессов до того самого момента, когда на следующий день, в пятницу, должны были начаться предварительные заслушивания Рика Фергюсона.

– Я продолжаю считать ошибкой, что мы не подняли этот вопрос перед большим жюри, – говорила Джесс Тому Олински, идя рядом с ним по украшенным к праздникам коридорам, почти не обращая внимания на то, что висело на стенах перед Рождеством.

– А я вам объяснял, что у нас недостаточно материала, чтобы поднимать этот вопрос перед большим жюри.

Для грузного человека Том Олински шел очень быстро, думала Джесс, которая была вынуждена делать очень широкие шаги, чтобы поспевать за ним.

– Ваш бывший муж уже нанес нам удар своим предложением «на пороге».

– Черт бы его побрал! – выругалась Джесс, все еще не отделавшись от неприятного ощущения в связи с предложением Дона ограничить подачу свидетельских показаний прокуратурой штата.

– Джесс, он просто делает свое дело.

– А я стараюсь выполнять свои обязанности.

Они еле прошли через приемную, которую почти целиком заполнила огромная украшенная гирляндами и игрушками рождественская елка, и вышли во внешний зал, который вел к лифтам.

– Большое жюри автоматически проштамповало бы обвинительное заключение, – продолжала развивать свою мысль Джесс, – А к настоящему времени было бы уже назначено судебное разбирательство.

Мне не пришлось бы также сразу столкнуться в суде со своим прежним мужем, сказала она себе, поскольку защита не участвует в заседаниях большого жюри и не допускается на перекрестный допрос свидетелей. Государственный обвинитель просто излагает суть вопроса перед двадцатью тремя членами большого жюри и передает дело обвиняемого в суд.

Когда дело вызывало сомнения, а все, кроме Джесс, вроде бы соглашались, что в данном случае полной определенности не было, прокуратура обычно выбирала путь предварительного заслушивания. В этом случае основная тяжесть падала на судью, а не на прокуратуру штата – выносить решение о том, достаточно ли имеется доказательств, чтобы предать арестованного суду. Джесс хорошо сознавала, что вынесение дела из стен системы прокуратуры носило большой политический смысл. Прокуратура штата остерегалась давать ход делу, если оставалась хоть малейшая возможность его проиграть. Предварительные слушания позволяли прокуратуре не рисковать, избежать ошибки, заставляя самого судью принимать решение о том, имеется ли достаточно веского материала, чтобы предать человека суду. Вся процедура может занять не более двадцати минут.

Джесс припомнила давнее наблюдение Дона: уголовная система правосудия напоминает игру. Во время предварительного заслушивания прокуратура штата излагает свои доказательства в возможно более общей форме, стараясь представить как можно меньше собранных фактов, лишь столько, сколько нужно, чтобы добиться решения о подсудности дела. Тем временем защита пытается собрать как можно больше сведений о подготовленном прокуратурой деле.

Если дело заканчивается успешно для прокуратуры, то через три недели после предварительного заслушивания последует привлечение к суду, вследствие чего обвиняемый предстанет перед главным судьей Уголовного управления суда округа Кук, чтобы заслушать предъявленные ему обвинения. Согласно неписаным правилам игры, адвокат защиты обычно не настаивал на этой процедуре, и обвиняемый сам заявлял о своей виновности или невиновности.

Обвиняемый всегда заявлял о своей невиновности, мысленно констатировала Джесс, входя вслед за Томом Олински в лифт, подавляя желание улыбнуться при виде того, как трое уже находившихся там пассажиров делали огромное усилие, чтобы потесниться и уступить ему место. Затем главный судья наугад, через компьютер, назначает судью для рассмотрения этого дела. Определяется дата судебного разбирательства, и это дело присоединяется примерно к трем сотням других рассматриваемых в тот или иной момент уголовных дел. Дела об убийствах обычно занимали от нескольких месяцев до года для проведения следствия и потом передавались в суд, и вот на этой-то стадии игра приобретала особенно интересный характер.

Прокуратура штата больше не скромничает с предъявлением улик. Тут она обязана представить в максимально полной степени свое дело против обвиняемого. Это делается с помощью целой серии «открытий». Все улики, которые могут пригодиться при защите, все полицейские рапорты, заявления экспертов, фотографии, фамилии и адреса свидетелей, предыдущие судимости и так далее – все должно быть передано защите. Защита, в свою очередь, обязана раскрыть свой собственный список свидетелей наряду с любыми медицинскими и научными заключениями, которые она намеревается представить в качестве свидетельских доказательств, а также сообщить о своем основном направлении защиты, будь то алиби, признание, самозащита или болезнь.

Если обвиняемому отказывается в освобождении под залог, прокуратуре штата отводится 120 дней, чтобы передать его дело в суд, если того пожелает сам подзащитный. Обычно так всегда и бывает. Если же обвиняемый выпускается на свободу под залог, то прокуратура штата располагает 160 днями для привлечения его к суду; этого может потребовать и сам обвиняемый. Но это никогда не делается.