Время тянется непростительно медленно. Сколько я здесь? Час? Два? Десять? Чёрт его знает! Фонарик не включаю, экономя заряд батареи. Хотя глупо, конечно. Что поменяется? Кто будет меня здесь искать? Правильно – никто! Бешеный ёжик! Никто! Запишут в без вести пропавшие, и дело с концом. Отличный отпуск выходит! Природа, мраморный карьер…

Какого лешего я согласилась?! Сидела бы сейчас дома, пила чай, доедая очередное пирожное. Нет, решила очаровать однокурсника, напросилась с ним! Идиотка! Нет! Два идиота!

Надеюсь, где-то, по ту сторону, он жив. Хотя какая мне теперь разница? Сама одной ногой на том свете.

От злости пинаю ближайшую глыбу здоровой ногой. В тишине пещеры звук кажется особенно громким. Несколько мелких камешков осыпаются вниз. И снова ничего…

Правая голень болит, джинсы пропитаны кровью. При обвале один из обломков пропорол ногу, но хотя бы не придавил.

Ёлки зелёные! Неожиданно в темноте раздаётся странный шорох, словно что-то скользит по камням, медленно приближаясь. Сердце делает два торопливых удара подряд и переворачивается, чтобы потом ретироваться куда-то в область пяток. Чувствую себя голливудской актрисой. Так и тянет задать идиотский вопрос, как в фильмах.

– Эни бади… кто там? – спрашиваю вслух, надеясь, что никто не ответит.

В ответ темнота смущённо кашляет, заставляя меня жалеть о содеянном. Лучше бы молчала, честное слово.

– Кто тут? – перехожу на сдавленный шепот, боясь включить фонарик.

От ужаса даже боль в ноге отступает на второй план. Кто-то напротив шумно дышит, вдобавок можно различить какой-то стрекочущий звук.

Сидеть и ждать активных действий от пустоты становится невыносимо. Дрожащими пальцами нажимаю кнопку, разрезая окружающее пространство тусклым лучом света.

В двух метрах от меня, свернув тело клубком, находится огромная кобра. Нет! Мать её! ОГРОМНАЯ. Тёмная чешуя переливается синими отблесками в бледном свете.

Заметив мой взгляд, она начинает кокетливо поигрывать капюшоном, то расправляя полностью, то пряча.

– Крас-с-сиво? – раздаётся шипящий голос.

Ёлки зелёные! Говорящая!

– Без-зумно, – клацаю зубами, пытаясь отползти подальше.

Змея смущённо наклоняет голову, рассматривая меня зелёным глазом.

Ну вот. Конечная. Это галлюцинации от недостатка кислорода? Или уже предсмертная агония? Вообще, что чувствует человек при недостатке воздуха? Эх, Яша, матчасть учить надо!

– Тс-ы мне нравишься. Да-с-же с-жалко, – кобра неспешно разворачивает кольца, чтобы подползти поближе. – С-зачем потрево-с-жила древние камни?

– Я?! – взвизгиваю, смотря, как трепещет раздвоенный язык.

– Тс-ы…

Ничего не тревожила! Это Макс со своей идеей устроить прогулку в гроте, а я только на какую-то чёрную штуку оперлась. А потом обвал, грохот. Ногу камнем распороло. И сижу теперь здесь в темноте, наслаждаясь обществом говорящего пресмыкающегося.

Кончик змеиного хвоста касается раны на ноге.

– Ай! – визжу, одновременно запуская фонариком в чешуйчатую голову. – Больно же!

– Са-а-а-й! – вторит змея. – Это мой глаз-с-с-с!

А в следующую секунду сильные кольца сдавливают моё тело. Чувствую, как в темноте раздвоенный язык касается лица.

– З-с-ачем?

– Что зачем? – переспрашиваю дрожащим от страха голосом.

– З-с-ачем потрево-с-жила древние камни? – чужое дыхание щекочет кожу.

– Это не я! – визжу, стараясь вывернуться. – Меня подставили!

– С-с-что? – улавливаю какое-то движение. – С-что т-с-ы несёшь, человечка? Откуда т-с-ы здесь?

– Замуж сильно хотела, – говорю совершенно честно, потому что, если бы не это желание, фиг бы Макс меня сюда затащил.

– С-с-замуж-с… это с-с-хорошо…

Кобра разворачивается, продолжая удерживать меня хвостом, и устремляется куда-то в кромешную темноту. Мы несёмся на бешеной скорости, кажется, прямиком в ад.

Мать моя родная! Что же делается?!

– Стой! Стой, гадина чешуйчатая!

Марьяша Лескова, студентка третьего курса.

В сон врывается тихое мелодичное пение. Грустные мотивы народной песни проникают в душу, задевая самые тонкие струны. Каждое слово находит отклик внутри.

Нежный женский голос с тоской и болью выводит мелодию. Отчего-то вспоминается бабушка, которая тоже любила мурлыкать себе под нос что-то, перерабатывая тонны яблок и груш на варенье.

Так! Стоп! А, собственно, почему? Откуда в пещере кто-то ещё?

Осторожно открываю один глаз. Бежевая стена с вычурными бордовыми узорами в арабском стиле, чуть подальше винного цвета шторы с золотыми вензелями, отделяющие спальное место от основного помещения.

На пещеру не похоже, на больницу – тем более.

Делаю глубокий вдох, готовясь к худшему, и открываю второй глаз.

Рядом, скрестив ноги по-турецки, сидит сухонькая пожилая женщина. Седые волосы слегка выбиваются из-под чёрной косынки. Темно-коричневое платье из плотного хлопка украшено складочками у горловины. Незнакомка поёт, вышивая что-то на пяльцах. Иголка снует туда-сюда в такт песни.

– О! Слава Силам Земли! Ты очнулась, девочка!

Зажмуриваюсь изо всех сил, стараясь понять происходящее. Прохладная ладонь касается лба.

– Что с тобой? – женщина выглядит крайне обеспокоенной.

– Где я? – спрашиваю, борясь с желанием накрыться одеялом с головой.

– Во дворце Великого, – спокойно отвечает. – Хозяин принёс тебя уже за полночь, велев не отходить ни на минуту. Даже покои выделил на этаже фавориток… Ох, не быть добру, как только Госпожа прознает.

Стоп! Бешеные лысые ёжики! Какой дворец? У меня же нога распоротая! Аккуратно под одеялом пытаюсь нащупать страшную рану или ампутированную конечность. Незаметно это сделать не получается, потому что дотянуться до голени, не согнувшись пополам, сложно. К тому же чужое платье кажется жутко неудобным.

– Как тебя зовут, девочка? – женщина удивленно наблюдает за моими ухищрениями.

– Яша, – пыхчу в ответ.

– Странное имя, – качает головой. – Больше для мальчика подходит.

– Родители Марьяшой записали в детстве, – бросаю, наконец, свои попытки и просто отбрасываю одеяло. – Яша сокращение.

На голени аккуратная повязка из плотной ткани, не имеющей ничего общего с нашими махрящимися бинтами.

– А я Рухама. Можешь обращаться просто по имени.

Отлично! Теперь можно выпить за знакомство, а лучше съесть что-нибудь. От нервов желудок скручивает узлом, давая понять, что в него нужно срочно закинуть вкусную еду.

– Рухама, – сглатываю ком, стоящий в горле, – а как я здесь оказалась?

– Хозяин принёс, – невозмутимо повторяет она, поправляя косынку.

Так… Картинка реальности не складывается ни справа, ни слева, ни наоборот. По диагонали тоже не получается. Либо я, мать вашу, в параллельной реальности, либо в психбольнице, есть ещё вариант комы. Но мне ни один из них не нравится.

– Хозяин чего? – тру с усилием виски в надежде простимулировать мозговую активность.

– Царства, – Рухама откладывает вышивку в сторону. – Если есть вопросы, то спрашивай.

Бинго! Конечно, есть вопросы! Их целое море!

– Понимаешь… – тереблю ворот платья. – В пещере, расположенной совершенно точно на территории России, на меня напала огромная кобра, – для убедительности развожу руки в стороны, будто заядлый рыбак. – А потом – бац, – хлопаю в ладоши так, что Рухама отшатывается, начиная творить какие-то символы. – Я просыпаюсь в этой комнате.

– О, священная сила земли! – всплескивает ладонями женщина. – Так он тебя против воли взял?

– Взял? – подозрительно заглядываю за ворот платья.

Обидно, если все самое интересное пропустила.

– Все невесты должны согласиться, прежде чем прийти в Царство. Нельзя же против воли девушку пленить! Это ещё прапрапрапрадед Великого ввёл.