В итоге, в условиях подобных малообдуманных лозунгов, систематически звучащих с высоких трибун напрямую из уст первых лица государства во время их многочисленных обращений к своему народу, и прочего высокоблагородного словоблудия, все результаты торгово-закупочных процедур в системе госзакупочной деятельности, формирующей, как это уже стало известно, не менее половины расходной части государственного бюджета, волей не волей начинают сводиться лишь к подгонке стоимости заключаемых государственных контрактов к расчётно-сметным среднерыночным ценам, централизованно устанавливаемым на основании результатов мониторинга рынков сбыта и публикуемым в ежеквартально обновляемых сборниках федеральных единичных расценок, что означает для добросовестной конкуренции отсечённую возможность предложения в рамках исполнения государственного заказа наиболее качественного продукта по наименьшей цене, предоставляя таким образом коррумпированным чиновникам гарантированную возможность получать откаты с госзакупочной деятельности.
– Что же происходит с другими участниками рыночных отношений (потенциальными контрагентами), ещё более добросовестно конкурирующими друг с другом, чем предыдущие «отсеченцы», и которые заинтересованы предложить ещё более лучшую (меньшую) цену, чтобы выиграть тендер, просто вырвав его из пасти госкоррупционной пары (чиновник + коммерсант)? Почему они бездействуют? – спросите Вы.
– Так они и не бездействуют, – отвечу я. Они предлагают и вырывают. Более того, учитывая то обстоятельство, что торгово-закупочные процедуры в нашей стране, как и в любой другой стране современного вовсёммира, являются абсолютно прозрачными и открытыми для гражданского общества и госнадзорных органов, ни один чиновник, на сколько бы он не был коррумпирован, не смеет чинить им препятствия. В этом отношении всё, вроде бы, хорошо, даже отлично (безукоризненно). Только есть одно но… – денег за исполненный государственный контракт такой «вырывальщик» не увидит, как своих ушей. Год и даже два задержки. Бюджет же не резиновый. Всегда найдутся форс-мажорные обстоятельства непреодолимой силы, в связи с которыми становится необходимо потерпеть до лучших времён. Но если наёмные рабочие ещё готовы потерпеть, например, до гробовой доски, то банкиры, у которых ты кредитовался на покупку материалов и (или) аренду/покупку оборудования, терпеть не станут, – в миг прикроют кредитную линию неугодному для госчиновника контрагента (не желающего делиться с этим госчиновником, а значит и не желающего своевременно получить оплату по госконтракту, чтобы иметь возможность своевременно погасить свои долговые обязательства перед банком-заёмщиком). Приходится банкротиться и выходить из игры, освобождая рынок госзакупочной деятельности для более сговорчивой и менее добросовестной конкуренции, представители которой с удовольствием и по умолчанию закладывают маржу на откат чиновникам в стоимость государственных контрактов. Аминь.
Недоверчивый читатель возразит, мол, задержек в оплатах по госконтрактам нет уже, как несколько лет. Да были когда то, но сейчас с этим покончено.
Только я с этим спорить совершенно и не собираюсь. Эти задержки уже просто на просто стали никому не нужны. В них нет более необходимости. Недобросовестная модель развивается по инерции: рынок госзакупочной деятельности достиг пика своего коррупционного насыщения и по умолчанию в стоимость всех без исключения государственных контрактов с удовольствием закладывается маржа для откатов чиновникам, курирующим ту или иную государственную закупку. Зачем рисковать, лишний раз отсвечивая столь уникальным и дорогим, как скатерть-самобранка, инструментом своевременного неплачения, который гарантированно позволяет коррумпированным чиновникам блокировать оборотные средства неугодных им контрагентов, доводя порой конфликт интересов сторон государственного контракта до абсурда, и заставляя последних нести в адрес первых откат с оплат по госконтракту словно на блюдечке с голубой каёмочкой, если всё и так происходит по любви и согласию, – ведь сам-то инструмент (своевременного неплачения) никуда не делся и всегда остаётся в своём потенциале актуальным, как дамоклов меч над головой.
Таким образом все усилия свободного рынка сводятся на нет. Среднерыночная цена, с учётом того, что она, как мы это уже обсуждали выше, вынуждена смещать центр своей тяжести в сторону стоимости государственных контрактов, диктуемой главным участником рыночных отношений – Государственным Заказчиком – который в свою очередь, грамотно и с удовольствием используя инструмент своевременного неплачения по этим контрактам, демотивирует гипотетически существующих представителей естественной конкурентной среды к отысканию возможности продолжения или даже к попытке начинания добросовестной борьбы за тендер, вынуждая тем самым их выходить из игры и банкротиться, освобождая своё место для более сговорчивых и менее добросовестных участников рыночных отношений (потенциальных контрагентов) с удовольствием и по умолчанию закладывающих в стоимость государственных контрактов маржу для откатов чиновникам, тем самым подталкивая центр тяжести среднерыночной цены к своему смещению в сторону коррупционного увеличения.
В результате вместо коррупционного засилья в плановой экономике мы имеем ещё большее засилье госкоррупции в экономике, основанной на как бы свободных рыночных отношениях. Зачем тогда, скажите мне на милость, мы разменяли совок на рынок, если система госзаказа также, как и раньше, остаётся обременена чиновничьими контрибуциями, заключающимися в существовании технической и правовой возможности блокировки оборотных средств неугодных этим чиновникам контрагентов, которые не желают с ними делиться (откатывать с госконтрактов)?
Ну и, наконец, в-третьих (чисто технический контраргумент, – на случай, если эффективноменеджерские адепты правового нигилизма, встав на защиту своего кумира, решат зацепиться за последнюю соломинку инновационной логики), если мы собираем, например, двигатель внутреннего сгорания, функционирующий на иных, только что нами запатентованных принципах действия, в основе которых лежит дорогостоящий (чтобы избавиться от иллюзии необходимости сравнительного соотношения добавленной стоимости к себестоимости) и тоже новый, но не нами придуманный, инновационный материал, например, некий титаново-высокооктановый сплав (ну или иное супер-пупер высокоуглеродистое соединение, без разницы), то даже если собственный изобретательский труд будет оценён высоко, то разница между себестоимостью (закупной стоимостью) сырья из этого нового титаново-высокооктанового сплава (супер-пупер высокоуглеродистого соединения) и добавленной стоимостью на его разработку всё равно может быть выше добавленной стоимости ДВС на интересующем нас конечном этапе его сборки.
Так вот, пока наш Президент этого не поймёт (а понять это не так уж и легко, как кажется), ему не следует больше обращаться к федеральному собранию.
Именно таким должен быть ответ Федерального Собрания ЭРЭФ на обращение к нему Президента ЭРЭФ.
Более подробно о госзакупочной деятельности необъятной нашей Родины, собственно, как и других Родин во всём иносказательном мире, преломлённом сквозь призму Кэрроловского зазеркалья, – о том, как мы в это всё вляпались и, главное, как нам теперь из этого всего «разляпаться», не причиняя вреда не вляпавшимся (вообще никому не причиняя никакого вреда, – допричинялись уже в своё время), и не только об этом см. туточки – «Сказка 247-В».
Китайский синопсис
"Офшорный Китай"
Кому нужны офшоры?
Безусловно, для исскуственного привлечения иностранных инвестиций в отечественное производство выгодно создавать внутренние свободные зоны с пониженным налогообложением – офшоры. А если ещё к тому же среднерыночная стоимость труда местного контингента работяг несоизмеримо меньше, чем среднерыночная стоимость труда работяг в странах потенциальных инвесторов, то инвестировать в офшорное производство становится ещё выгоднее.
