Чёрный, кстати, ухитрился как-то удержаться, не потянуться за своей порцией прежде, чем минут пять понаблюдал за действиями и состоянием прочих. То ли и впрямь истово верил в собственную теорию насчёт отравы и не сразу успокоился, то ли просто не смог поступиться собственной гордостью и принять собственную ошибку, пока та не стала абсолютно очевидной. Правда, в результате именно он и заключил, вжёвываясь в собственную порцию:

– Ну что ж. Значит, как минимум с голода мы тут не помрём. Что делать, уже знаем.

– Не помрём, – задумчиво согласился Желтый, доедая последние крошки своей порции. Помолчал, пережевывая. Уточнил в пространство: – Но… и что? На этом всё? Как-то не верю.

И, не прекращая жевать, неспешно отошел от группы, направляясь к стене и явно намереваясь прикоснуться к следующему ближайшему пятну своего цвета.

– Ну так доели бы, что ли, прежде чем за новой порцией переться! – упрекнул его азартно жующий Чёрный.

Желтый дожевал. Проглотил. Пообещал Чёрному, похлопывая похожую на месяц выемку:

– Если тут окажется снова еда, я с тобой поделюсь, не волнуйся.

– А что там ещё может оказаться? – удивился Чёрный.

Желтый достал из выемки прямоугольник размером чуть больше ладони. Не пищевой брикет, а что-то плоское, твёрдое, словно сделанное из металла или негибкого пластика. Повертел добычу в пальцах. Возвращаясь к остальным, улыбнулся Чёрному:

– Как оказалось, что угодно. Вот, например. Это абсолютно точно не еда.

– Понять бы теперь, что это и зачем, – задумчиво сказал Красный вглядываясь в желтые пятна на поверхности предмета.

– Будь тут что-то написано, я бы первым предположил, что нам таким образом дают некое задание, – так же задумчиво предположил Белый. – Но букв тут нет. Разве что… если предположить, что текст не цветной на белом, а белый на цветном фоне…

– Всё равно не похоже, – отмёл предположение Фиолетовый. – Зато на кусок какой-то большей мозаики – вполне. Возможно, нам всем придётся найти по такой карточке чтобы прочитать, что тут зашифровано.

– Возможно, конечно, – согласился Зелёный. – Всё возможно. Но… кажется мне…

Поднял голову и уставился пристально в противоположную стену.

– Думаешь, эти пятна – последовательность, в которой нужно прикасаться к пятнам на стенах? – понимающе спросил Синий. Зелёный кивнул. – Логично, действительно. Значит, слева направо… так, снежинка или звёздочка… круг… квадрат… треугольник. Посмотрим!

И уставился на соседнюю стену.

– Если ты сложишь из этих льдинок слово «вечность»… – пробормотал с непонятной усмешкой Желтый, разворачиваясь спиной к Зелёному. – Ладно, действительно, отчего б и не поискать.

Четвёртую стену взялся изучать Фиолетовый, и искомая последовательность нашлась именно на ней. Желтый вздохнул, перепроверил по карточке, повторил свою странную фразу, и, под пристальными взглядами, пошел трогать метки. Став в результате обладателем двухлитровой фляги с жидкостью. Путём нехитрых исследований определили, что это скорее всего вода. После недолгого обсуждения поделились ей запросто, просто отпивая по нескольку глотков и передавая флягу по кругу.

– Поели, теперь можно и попить? Так, что ли? – усмехнулся, отпивая свои несколько глотков, Синий. – Нет, ну логично, согласен. И ты прав, – сказал он Желтому, передавая флягу дальше. – Вручить нам через эти пятнышки могут что угодно. Пойду-ка и я попытаю счастья.

Инициативе Синего последовали и прочие. Так что минут через двадцать у группы было ещё две фляги воды и два одеяла. То есть, чёрт его знает, какую именно функцию эти двухметровой ширины квадраты материи должны были выполнять по мнению их пленителей, конечно. Но группа договорилась применять их именно как одеяла.

Кроме того, Чёрный и Белый получили, как отметил Зелёный, индивидуально подходящие им предметы. У Чёрного это были цилиндры в мизинец толщиной, наполненные каким-то красящим составом. Оставленные этим составом отметки не стирались ни с чего кроме как с кожи – но и там только если начать тереть в первые несколько секунд после нанесения. Их дружно окрестили фломастерами. А Белому досталась большая, в пол-ладони высотой, стопка листков из непонятного материала. По гибкости и многим прочим качествам он сильно походил на бумагу, но мялся слабо, да и влагу практически не впитывал. Последнее свойство группа отметила когда часть этих листков употребили для того, чтобы свернуть стаканчики для питья и более гигиеничным образом поделиться очередной порцией воды. Но это случилось позже. А сразу после того, как Чёрный и Белый получили свои награды, группа задумалась.

– Интересно получается, – отметил Чёрный. – Я-то был уверен, что все эти задания ни для чего, кроме как одарить нас благами из самого основания пирамиды потребностей, не предназначены. Для нашего выживания этого, собственно, вполне хватило бы. Но вот такие индивидуальные подарки… В моём личном восприятии это многое меняет.

– А в моём – почти ничего, – пожал плечами Красный. – Потому что, ну ладно. Ну узнали мы, что можем получить что угодно, трогая в определённой последовательности метки на стенах. Ну и что? Не от нас же зависит, что именно мы получаем. Так что и выводы делать о намерениях тех, кто эти самые «подарки» нам делает, бессмысленно! – Потом подумал и добавил: – Кроме того, подарки пока закончились. А новых карточек с заданиями – и, следовательно, новыми шансами что-то там получить – нам не выдали. И что теперь, как вам кажется?

– Можно попробовать снова дотронуться до той отметки, из которой мы получили первую карточку, – пожал плечами Желтый. – Отчего бы и нет, в конце-концов?

– Не думаю, чтобы это было возможно, – практически сразу же заспорил Белый. – Вы же помните, отметки, до которых уже дотронулись, осветляются и исче…

Желтый, правда, слушать его не стал. Просто пересёк комнату, подошел к стене, коснулся во второй раз той же самой метки, и вернулся к группе, помахивая в воздухе очередной карточкой.

Белый заткнулся на полузвуке, сглотнул, покачал головой. Закрутился на месте, отыскивая собственную «вторую» отметку. Снова покачал головой и тоже пошел туда.

Тоже вернувшись с добычей.

– Ну великолепно! – сердито фыркнул Красный после того, как Фиолетовый тоже принёс вторую карточку. – Какие вы умные, ребята! А как насчёт остальных? Я, например, абсолютно не помню, где именно располагалась та впадина, из которой я вытащил свою первую карточку! И, – добавил он, оглянувшись на остальных, – кажется мне, я не один такой, страдающий топологическим кретинизмом. Нам-то что делать, а?

Фиолетовый пожал плечами. Белый открыл было рот чтобы дать самый логичный и бесполезный совет – снова искать наугад – но вовремя глянул на стену. Покрутился вокруг своей оси, оглядывая всю комнату. Закрыл рот, так и не позволив бесполезному совету вырваться. Покачал головой.

– Была б хоть какая-то подсказка – всё проще было б вспоминать! – вздохнул, соглашаясь с немым заявлением Белого Синий. – А то искать нам эти метки до ночи. И добро б до сегодняшней.

– Если тут вообще бывает ночь, – педантично поправил его Чёрный. Потом тоже вздохнул. – Впрочем, да. Если каким-то чудом не вспомним, то…

– Я помню, кто и как стоял сразу после того, как мы поделили полученную Желтым воду. То есть, это же получается, сразу перед тем, как мы за своими карточками пошли? – смущённо подал голос Фиолетовый. – Как думаете, это за подсказку может считаться?

– Ещё как! – искренне оживился Красный. – Давай, говори! Кто где был?

– Вот как раз насчёт способности «сказать» я не уверен. Ну, в смысле что из этого толк будет, – ещё более смутился Фиолетовый. – Я словами плохо описываю. Была б возможность нарисовать…

– Так она же есть! – удивился Белый, протягивая Фиолетовому листок.

Как оказалось, с этим заявлением он несколько поторопился. Потому что «бумагу»-то он дал, а вот Чёрный вдруг упёрся, ни в какую не соглашаясь делиться своими «фломастерами». Как вбил вдруг себе в голову, что полученные им и Белым вещи очень ценные и для всяких фривольностей не предназначенные, так и не сходил с этой позиции почти четверть часа. Так что когда он наконец сдался – то ли от того, что Синий его всё же убедил в важности рисунка, то ли справедливо опасаясь получить от начавшего под конец сжимать кулаки и багроветь лицом Красного – и протянул-таки Фиолетовому «фломастер», вся группа непроизвольно вздохнула с облегчением.