– Что чувствую касания, – объяснил Четвёртый. – Не болит нигде, а касания я повсюду… – и вдруг заорал: – Смотри! Смотри! И у тебя тоже! Вся рука!

– При том я боли тоже не чувствую, – хладнокровно отметил Презрительный, воззрившись на свою чёрную до локтя правую руку. Пошевелил пальцами, ткнул себя пару раз. – Да и прочие ощущения вроде в норме.

– Есть у меня подозрения, что нас просто покрасили. Зачем-то, – отметил Улыбавшийся, махнув перед лицом собственной белой как молоко рукой.

– Вероятнее всего, – согласился Третий, рассматривая собственную небесно-синюю ладонь. Кивнул стоявшему рядом компаньону с рукой зелёной, как молодая трава. – По крайней мере, наши оттенки точно ничем природным не объяснимы.

– А то цвет моей правой лапы сильно объясним природно! – фыркнул Первый, сжимая и разжимая вишнёвый кулак.

– Цвет твоей «лапы» объясним не то, что природой, а простым темпераментом. Знаешь, как в книжках пишут – «от ярости кровь прилила к его лицу»? Вот очень похоже, – улыбнулся Второй, крутя солнечно-желтыми пальцами. – Впрочем, я согласен с Белым. Очень логичная версия.

– Кстати, неплохое решение, – заметил зеленорукий. – Я к тому, что нам и правда же надо как-то общаться. Вот и будем использовать наши цвета как своего рода фамилии. Спасибо, Желтый!

– Да не за что! – улыбнулся тот.

– Вы были правы, друг мой!

– В чём именно, коллега?

– Рассматриваемый нами вид и впрямь демонстрирует интересное, в чём-то даже неожиданное поведение. Учитывая то, как началось их общение, я был вполне уверен, что им потребуется не менее полусуток для того, чтобы начать продуктивно взаимодействовать. И я ошибся! Двух часов не прошло, а они уже сформировали вполне активную группу!

– На вашем месте, я бы не очень спешил с определением «активный», коллега. Смотрите.

– Ну… что ж. Безрассудно было бы ожидать, что разумные существа смогут решить, как поступать, без предварительного обсуждения. Как мне кажется, их нынешний разговор – лишь очередной аргумент в пользу их разумности. Только звери способны действовать сообща без предварительной договорённости. На инстинктах.

– Ну почему же «только звери». Расы, способные к синтезу разумов, тоже бы начали действовать сообща на довольно ранней стадии.

– Полно вам, друг мой. Ну какой может быть «синтез разумов» в обществе, которое социальный альфа-уровень пока лишь наполовину преодолело? Разве что если есть биологическая предрасположенность – но такое наши приборы обычно… Ах, вы смеётесь?

– Простите, коллега. Не смог удержаться. Вы так любите этот странный вид…

– Ну, это не повод смеяться над моими впечатлениями. Впрочем… оставим это, друг мой. Давайте продолжим наблюдение.

Менять круговое расположение кроватей они сначала не стали. Просто подтащили их к центру комнаты. С практической точки зрения и это не было нужно, они бы прекрасно могли услышать друг друга сидя там, куда кровати изначально поставили. Но всем казалось что, сидя рядом, они становятся одной коммандой. А в той странной ситуации, в которой они оказались, подспудно хотелось держаться вместе.

– Ну что ж, давайте разбираться, где мы и что нам сейчас делать? – предложил Красный как только все устроились.

Он бы и раньше предложил, да понимал, что в таком случае его скорее всего не услышат. Быть неслышимым ему надоело.

– Вы, думаю, хотели сказать «разберёмся, где мы, как сюда попали, и что в связи с этим делать»? – высокомерно уточнил Чёрный.

– Что сказал, то и сказал! – огрызнулся Красный.

– Ну, я же просто уточнил, – невозмутимо пожал плечами Чёрный. – Мне кажется, нам крайне важно понять, что с нами происходит. Нет смысла игнорировать некоторые вопросы…

– А я согласен с Красным, – перебив, заспорил Зелёный. – Что сейчас делать – это вопрос и впрямь важный и требующий ответа. А где мы, как попали сюда… ну, интересные. Но и только. Наша способность ответить на эти вопросы никак не помогает с решением основного, знаете ли.

– Вам так кажется? – неприязненно уточнил Чёрный.

– Я так уверен, – улыбнувшись, кивнул Зелёный. Начал объяснять: – Ну вот смотрите. Начнём с азов. Что именно мы знаем о своём нынешнем положении? Кроме того, что, по всей вероятности, находимся внутри закрытого стального контейнера – ничего. Мы даже не знаем, один это контейнер, отдельно стоящий, или же мы находимся в сложной системе смежных помещений. Чтобы узнать даже это, нам потребуется сначала найти какой-то способ оказаться вне того помещения, где мы сейчас находимся. То есть, разобраться. Так ведь? Значит, пока мы не окажемся снаружи, нет совершенно никакой разницы где находится контейнер, в котором мы очутились. Мы можем быть в любой точке планеты, под землёй, на высочайшей вершине, в толще океанских вод, в стратосфере. На то, как мы отсюда, изнутри, станем искать выход, ни одно из этих предположений не влияет, верно?

Все кивнули. Потом Белый уточнил после короткой паузы:

– С другой стороны, Чёрный прав. Зная, где мы и кто нас сюда поместил, мы явно скорее разберёмся и с тем, что им может быть надо. А значит, и действовать начнём эффективнее.

– Естественно, – кивнул Зелёный. – И, будь у нас хоть какие-то зацепки, хоть какая-то возможность угадать, я бы согласился с ним. Беда в том, что ни одной подобной зацепки у нас нет. Я, например, абсолютно не помню, как попал сюда. Я был дома, потом помню вспышку, и – я здесь. Что это была за вспышка? Признак похищения инопланетянами? Какая-то приблуда, придуманная спецслужбами чтобы отбивать ненужные воспоминания? Просто так называемые «искры из глаз» от удара по башке? Гадать я могу долго, но ничего, способного подтвердить или опровергнуть любую из этих теорий, не помню. Кому-то из вас повезло больше, чем мне?

Группа ответила согласным хором – «нет, тоже не помню», «только вспышку, да», «и правда». Зелёный улыбнулся и продолжил:

– Ну вот и получается так. Кто нас здесь собрал – мы не помним или не знаем. Где это самое «здесь» – непонятно, и может действительно быть любым местом. При помощи современной нам технологии и при должной подготовке кого угодно можно переправить из любой точки планеты в любую другую точку за сутки. Строить предположения на основе имеющегося у нас отсутствия данных мы можем совершенно любые. Но как-то решить нашу проблему можно одним-единственным способом – начав делать то, что предложил Красный. То есть, хоть что-то кроме разговоров.

– И лучше всего, конечно, делать то, чего от нас ожидают те, кто поместил нас сюда, – подсказал Белый. – Хотя, если я вас правильно понял, – он кивнул Зелёному, – с этим у нас тоже проблемы. Зачем мы тут – не угадаешь, не зная, кто нас сюда загнал.

– Ну почему? – усмехнулся Зелёный. – «Зачем» – это как раз вполне понятно.

– Вам так кажется? – поднял брови Белый.

– Не кажется. Я уверен. Ну сами подумайте, – обратился Зелёный ко всем, – для чего именно можно собрать в одной комнате семерых предварительно помеченых незнакомцев?

Группа задумалась. Потом Желтый спросил:

– Думаете, какой-то эксперимент?

– Почти уверен, – кивнул Зелёный.

Остальные запереглядывались. Видно было, что им не понравилась ни эта мысль, ни то, что она вполне могла оказаться правдой.

– Проводить эксперименты над разумными без их согласия неэтично, – поджав губы заметил наконец Чёрный. – Так что, если вы правы… Кажется, понятно, почему те, кто поместил нас сюда, сделали всё, чтобы мы не смогли их запомнить и привлечь к ответственности.

– А какой это эксперимент? – нервно поинтересовался Фиолетовый. – В чём его суть? Что с нами сделают?

– На последние два ваших вопроса ответ – мы не знаем. А насчёт первого, есть у меня предположение, способное вас успокоить, – ласково сказал Желтый. – Скорее всего, на нашем примере собираются изучать какие-то психологические или поведенческие вещи. Не медицину или что-то такое. Тогда б были какие-то следы вмешательства, да хоть бы отметки от уколов. А ничего такого у нас нет. Было б, мы бы не преминули обратить на это внимание после того, как переполошились из-за цвета наших рук, ведь так же? – обратился он ко всем.