К славе и крушению надежд.

Мы шли разными, но похожими путями. Валка была права – как и всегда, когда дело касалось меня.

Мы с Гектором были похожи.

Солдаты повернули налево, на слякотную дорожку между судами из свиты императора. Когда мы достигли ворот, я обернулся и проводил взглядом их вещмешки и носилки на воздушной подушке, пока они не скрылись среди снующих от корабля к кораблю людей.

А мы повернули направо.

Император ждал.

Трижды опустились ликторские фасции, и огромные двери беззвучно распахнулись.

Где-то в углу невидимый глашатай возвестил:

– Лорд Адриан Анаксандр Марло-Викторианский, главнокомандующий имперским Красным отрядом, рыцарь-командор Королевского викторианского ордена, обладатель Травяного венка, кавалер ордена «За заслуги», Герой Империи, со свитой!

Когда мы с Валкой и Лорианом пересекли порог, к нам повернулись напудренные лица. Тронный зал фрегата «Лучезарный рассвет» как будто переместился сюда с Форума. Шахматная плитка на полу была из порфирового и белого мрамора с золотыми прожилками, а три ряда колонн по обе стороны этого внушительного зала сияли золотом и рыжим сердоликом. В зале могли бы поместиться несколько шаттлов – очевидно, с этой целью он изначально и проектировался, – но здесь не было места, не тронутого имперскими художниками и скульпторами. Их рука была видна в мозаиках, украшавших ниши за спинами придворных и марсианских стражников, во фресках, покрывавших сводчатый потолок и панель над арками колоннады, в хрустальных созвездиях, которые несведущий человек назвал бы просто люстрами.

И в самом Соларианском престоле, и в человеке, сидевшем на нем.

Это был не тот же самый трон, что стоял в зале Короля-Солнца на Форуме, а идентичная копия. Голову его величества, словно нимб, окружал красный бархат, а золотые стрелки, расходящиеся от алого круга, блестели так, что сам кесарь как будто сиял. Позади трона стояла скульптура из бледного мрамора: кольцо, на которое взбирались мускулистые мужчины и изящные женщины, как бы помогая друг другу вскарабкаться к солнцу, расположенному в высшей точке кольца. Под этими целеустремленными изваяниями сидел император в снежно-белой мантии и рыжих, в тон волосам, перчатках и туфлях из жатого бархата. Его чело венчала золотая диадема. Золотые церемониальные цепи – символы власти – скатывались по широким плечам, повисая под руками, а на пальцах – всех, кроме одного, – блестели золотые перстни.

Я сразу почувствовал, как бесчисленные глаза уставились на меня и мои шрамы. Каблуки Валки клацали слишком громко. Лориан, отставший на пару шагов, неуклюже шаркал. Мы миновали череду придворных и подошли к трону, где стояли марсианские стражи в красно-золотых доспехах с алым плюмажем. У самого трона несли караул рыцари-экскувиторы в зеркальных доспехах и белых имперских плащах. В их руках тихо гудели мечи из высшей материи, отбрасывая блики на маски.

Отважившись посмотреть по сторонам, я увидел мужчин и женщин всех возможных мастей; напудренных, разрисованных. Серых логофетов и зеленых схоластов. Черных офицеров легионов, придворных в пышных разноцветных нарядах, напоминающих оперение певчих птиц. Были здесь и джаддианцы: мужчины – в составных керамических масках, женщины – в прозрачных шелках и золотых цепях. Особняком стояли директора консорциума в серо-синих костюмах и высоких цилиндрах. Были среди публики и знакомые мне лица. Легат Сендил Масса и сэр Грей Райнхарт, глава Разведывательной службы легионов.

И Бассандер Лин.

Покрытый шрамами трибун встретился со мной взглядом и коснулся своего белого берета.

Я ответил легким кивком и преклонил колени перед троном.

Молча.

Император заговорил первым:

– Лорд Марло, мы испытываем крайнее облегчение, видя, что вы по-прежнему среди живых.

При звуке голоса его величества я склонил голову, не сводя глаз с гладких порфировых ступеней перед Соларианским престолом.

– Наверное, нам давно следовало привыкнуть к тому, что слухи о вашей кончине оказываются преувеличены. Но вы продолжаете нас удивлять.

Мне показалось или в голосе императора промелькнула ирония? Я почувствовал некую веселость в его тоне, и, кажется, кто-то с галерки тоже усмехнулся.

Посторонние взгляды давили на меня, словно камни кургана Гибсона. Мне было интересно, что эти люди слышали, о чем шептались, что знали. Какова была официальная версия моего исчезновения? Какие слухи просочились к придворным, как вода сквозь песок пустыни? Уже стоя на коленях, я вдруг осознал, как странно было то, что перед аудиенцией меня не наставлял лорд Никифор, императорский гофмейстер, или кто-то из младших андрогинов на службе его величества. Слуги, которые перед входом на корабль надраили наши сапоги, лишь рекомендовали нам отвечать коротко и любезно.

По их словам, это был всего лишь официальный прием. Публика должна была увидеть, что Адриан Полусмертный снова обманул смерть и вернулся с того света, чтобы служить своему повелителю.

Запоздало сообразив, что мне пора что-нибудь сказать, я приподнял голову.

– Ваше величество, – прохрипел я внезапно пересохшей глоткой, – вы оказываете мне слишком большую честь.

– Это так, – согласился император Вильгельм Двадцать Третий и вскинул руку в красной бархатной перчатке, выставив два пальца, словно древний иерофант в молитве. – Однако… однако мы крайне обеспокоены, милорд. Обеспокоены известием, что вашего Красного отряда больше нет.

Это публичное заявление вызвало в толпе волнение. Я оглянулся на Бассандера Лина, стоявшего у крайней колонны сразу за марсианами, и увидел, что его лицо как будто превратилось в маску. Мне было знакомо это пустое выражение. Оно было сродни тому немому ужасу, чьи пальцы до сих пор сжимали мое усталое сердце.

Он не знал.

– Это правда? – спросил император.

Ему было прекрасно известно, что это так. Он читал наши с Валкой и Лорианом показания. Как говорил Гибсон? «Актер знает, что он на сцене». Тут был театр, политический театр, со своим режиссером и сценарием, призванным произвести впечатление на публику. На джаддианцев, на консорциум, на придворных и на иностранных послов, присутствующих при этом передвижном дворе.

– Это так, ваше величество, – ответил я.

По протоколу от меня требовалось бить челом и каяться, но плевал я на протокол. Во мне разгоралось пламя старого марловского гнева. Мне претила вся эта показуха, и поэтому я встал.

– Сьельсины, верные Бичу Земному, захватили нас в плен на Падмураке.

Чего от меня хотели? Чтобы я пересказал историю своего позора перед всеми этими дамами и господами? Чтобы я заново пережил все ужасы своего пленения и свой отчаянный побег? Я уставился на кесаря, не отводя глаз ни вправо, ни влево.

– «Тамерлан» погиб со всем экипажем, за исключением здесь присутствующих, – жестом указал я на Валку и Лориана.

Не оглядываясь, я знал, что Лориан стоял на коленях, а Валка и не думала кланяться. Невзирая на отношение к собственной персоне, Аристид был имперцем до мозга костей и не имел чести быть настолько близко знаком с императором, как я.

Я почувствовал, как тихо стало в зале. Все замерли.

Я знал, чего от меня ожидали… какого приказа толпа ожидала от императора.

Самоубийство.

Я подвел его величество. Подвел Империю… и все человечество. Не исполнил служебный долг и, как тысячи, десятки тысяч других офицеров за долгую историю Соларианской империи, должен был покончить с собой. Расправив плечи, я гордо посмотрел на императора.

– Погиб… – повторил он мое слово, как будто разглядывая на ладони кусок шрапнели. – Вас направили в Содружество для заключения альянса. Вам это не удалось. Лорд Марло, подобное неисполнение обязанностей непозволительно.

Что ему было нужно? Чтобы я распластался перед ним? Умолял о пощаде? Если так, то он сильно во мне заблуждался. И не должен был позволить Валке прийти со мной.