– Арест? – недоуменно спросила Имра.

Она, очевидно, думала, что в Империи все на одной стороне и готовы горой стоять друг за друга.

– Задержание, назовем это так, – ответил я.

Нас с Валкой наверняка считали погибшими от рук сьельсинов. Если Дораяика сдержал слово – а у меня не было причин сомневаться в этом, – то Лориан Аристид уже добрался до Форума с новостями об объединении сьельсинов в одну бледную империю, более чем готовую соперничать с нашей, алой.

Я мысленно передвигал шахматные фигуры.

Наше спасение станет большой неожиданностью.

– Может, лучше отправиться к генерал-губернатору? – предложила Валка.

Нов-Белгаэр не входил в наши изначальные планы, которые мы обсуждали всю дорогу.

Она еще не успела договорить, как я помотал головой:

– Мне нужно увидеться с Аррианом. Задать кое-какие вопросы.

– О Гибсоне? – шагнула ко мне Валка.

Я потянулся, чтобы пригладить свои спутанные волосы, но заметил на ладони грязь. Пальцы были покрыты запекшейся кровью: фаланги растрескались от вчерашних трудов. Тонкие царапины на запястьях краснели рядом с бледными старыми шрамами. Все тело ныло.

– Гибсон так и не рассказал мне, кто он такой.

– Какая разница? – нахмурилась Валка. – Важно, кем он был для тебя.

– Но как он заплатил за все это? – спросил я, раскинув руки, словно хотел обнять остров. – Один только медицинский модуль стоит десять миллионов марок! Как его доставили сюда незамеченным? Разве тебе не интересно?

По правде говоря, сейчас я подозреваю, что Валке на самом деле все было известно. Я часто ложился спать рано, а она оставалась наедине со стариком и беседовала с ним порой до утра. Но тогда я об этом не задумывался.

– Имра! – окликнул с берега грубый мужской голос. – Доктор спрашивает, когда мы отправляемся!

Это был Альвар, брат Имры. Он стоял на каменном причале, сооруженном раханцами, и кричал, сложив ладони вокруг рта.

Праправнуки Сиран…

– Что?!

Солнце как будто осенило Имру и Альвара нимбами, и я на миг улыбнулся между его вопросом и ее ответом. Из моих поступков, сколь бы незначительны они ни были, из Красного отряда все-таки зародилось нечто хорошее. Сиран умерла, но умерла счастливой, оставив после себя наследников. Лориан до сих пор где-то жив. А еще был Хлыст – хотя я не сомневался, что он-то давным-давно умер. Обрел ли он счастье, несмотря на обиду? Улыбка сползла с моего лица, когда я понял, что, прогнав его, спас от гибели на Актеруму. Мог ли я спасти остальных, если бы прогнал и их тоже?

– Говорю, доктор спрашивает, когда мы возвращаемся! Ей домой пора! – прокричал Альвар.

– Скажи, что скоро! – ответила Имра. – Валка уже все упаковала, а лорд Марло спустился с горы!

Альвар на миг замешкался и, всмотревшись, обнаружил меня рядом с женщинами.

– Милорд, как вы?

Я молча помахал ему, дескать, все в порядке, и спросил Валку:

– Что еще осталось собрать?

– Только твои вещи. Я их более-менее рассортировала, пока ждала тебя. Не трогала лишь то, что может скоро понадобиться. Тебе бы самому на них взглянуть. Это недолго.

Пожалуй, она была права. Я кивнул в ответ и прошел мимо них с Имрой в модуль, который мы делили с Гибсоном. Валка говорила, что это тот же самый, где мы с ней жили в первое прибытие на Фессу, но я не помнил. В отличие от большинства модулей, которые, по сути, были общежитиями на пятьдесят человек, наш предназначался для высших офицерских чинов. В нем было всего четыре спальни, а посередине располагалась общая комната, выходящая на веранду, которую пристроили местные. Таким был наш дом в те быстротечные годы, что мы провели на Колхиде, и, стоя сейчас на пороге, я понял, что больше не увижу его.

Я был здесь, потому что мне нужно было вернуться на Колхиду. Ради Сиран, ради Гибсона, ради того, чтобы вновь почувствовать себя полноценным. Могила Сиран в моем понимании стала монументом Красному отряду. Я возвел курганы по всему острову и похоронил Гибсона. У меня больше не было причин оставаться здесь. Я даже сомневался, что мне хватит сил снова подняться на погребальный холм среди скал.

Пора уходить.

Оказалось, что на самом деле Валка упаковала почти все мои вещи. Рядом со смятой постелью стояли два черных сундука, а на них – открытая сумка. Лишенная привычных элементов нашего быта, комната стала безжизненной, стерильной и как будто увеличилась в размерах. На серых простынях меня дожидалась свежая одежда. Не бриджи и льняная туника, которые я носил здесь, подражая местным рыбакам, а старый черный марловский мундир.

Подгоняемый временем, я избавился от грязной одежды, побросав ее прямо на пол, и залез в ванну. Меня встретило мое покрытое шрамами отражение. Челка и виски, когда-то черные, уже покрылись сединой. Но даже потный и грязный после ночного рытья могилы, я все равно выглядел лучше, чем в последние годы. Я больше не напоминал скелет, выползший из «Ашкелона», чтобы порезвиться в соленых брызгах под солнцем. Вместо него был не старый и не молодой мужчина с глубокими, как море, глазами и отстраненным взглядом. На исхудалых руках и ногах вновь наросли мышцы, но шрамов было не счесть, а движения оставались неуклюжими и болезненными. Левую щеку исполосовали следы сьельсинских когтей, и все же в рассветных лучах казалось, что этот мужчина благородно их презрел.

На Колхиде наступал новый день. Для Адриана Марло он был прекрасен, как и любой другой.

Уродство мира никуда не исчезает, а время не лечит ни боль, ни страх. Страдания не забываются.

Но от каждого удара мы становимся сильнее.

Вымывшись и облачившись в черное, с кожаной сумкой на плече я покинул модуль. Валка не пришла меня поторопить, но я и не терял времени зря. Если на Фессу в поисках нас прибыли местные префекты, то мы обгоняли их на шаг: им предстояло найти одежду на полу, смятые постели и невыключенный кондиционер.

– Готов? – спросила Валка, поднимаясь с резной деревянной скамьи под круглым окном.

– Где Имра? – ответил я вопросом на вопрос.

– Уже на судне, – сказала Валка, заплетая косу.

– Гино с Альваром могут взять сундуки. Я все собрал, – кивнул я на сумку.

Валка протянула мне татуированную руку, и мы спустились по каменным ступеням к окруженному водой причалу. Благодаря близости Атласа приливы здесь были мощными, и сейчас волны захлестывали пирс со всех сторон. Дойдя до конца причала, мы расцепили руки, и я попросил Альвара, стоявшего у планшира, поторопиться и вместе с братом принести наши сундуки.

Имра вышла из крытой кабины, служившей маленькому траулеру капитанским мостиком. Солнце поднималось, и она надела широкую коническую соломенную шляпу с лентами под подбородком и подвязала пеструю льняную рубаху, чтобы не намочить. За Имрой появилась пожилая седовласая женщина в голубой тунике и шароварах. Врач, которая не успела помочь Гибсону.

– Ну что, едем? – спросила она.

Я смерил ее уничижительным взглядом. Человек умер. Лучший из всех, кого я знал. А эта женщина, видите ли, спешила. Я повернулся к носу корабля и, не удостоив ее ответом, забрался на полубак.

Рядом возникла тень.

– Думаю, твоя работа закончена, – сказал я, глядя на хранительницу Фессы.

Имра поправила пальцем шляпу, не сводя глаз с берега.

– Ничуть, – ответила она. – Мертвым все равно нужен хранитель. На севере острова теперь хоронят родных кое-кто из местных. Те, что побогаче. А когда узнают, что Полусмертный побывал здесь, чтобы возвести памятники павшим товарищам, жители всех островов захотят быть похороненными в этом месте.

Имра с улыбкой повернулась ко мне. Ее миндалевидные глаза и волевой подбородок придавали ей поразительное сходство с Сиран.

– На островах, – добавила она, – многие хвастаются родством с соратниками Марло. Если появится возможность приблизиться к легенде, пусть даже таким образом, они ею воспользуются.

– Легенда… – покачав головой, процедил я, безуспешно пытаясь скрыть презрение.