– Кто это?

– Карцинель? – Лориан по-заговорщицки нахмурил лоб. – Комендант форта Горн. Крутой сукин сын. Я ему не по нраву. – Он спародировал имперский салют. – Даже Беллер был лучше.

Беллер был первым командиром Лориана, у которого я увел юного интуса, когда стал рыцарем.

– Они с Венанцианом толком не знают, как со мной поступить. Перед тем как заморозить, они поговаривали о том, чтобы отправить меня на Форум. Теперь, видно, передумали.

– Почему именно на Форум?

Лориан надул щеки и вскинул руки.

– Что касается твоего вопроса, – вновь направил я разговор в прежнее русло. – Император наверняка знает. Твой доклад сразу передали на его корабль и оставили распоряжение, чтобы меня в случае возвращения сразу же привезли сюда. Тебе не говорили?

– Мне вообще ни о чем не рассказывают, – буркнул Лориан, снова подпирая голову ладонями.

– Как только доктор даст добро, мы с Валкой вылетим навстречу императору на Картею. Мне приказали лично доложить ему обо всем.

Коммандер опустил руки и выпрямился:

– Думаете, у лотрианцев хватит мощи, чтобы нам угрожать?

– Думаю, они колосс на глиняных ногах.

Все, что я видел на Падмураке, свидетельствовало об упадке и безнадежности их государства.

– Они, по сути, ферма. Их конклав массово отправляет людей генералам Дораяики. Видел бы ты Ведатхарад. Почти пустой город. Готов поспорить, что в Содружестве так ничего и не изменится, пока они не заселят все новыми людьми.

Новые люди. Новоюк, как их называли в Содружестве. Не мужчины и не женщины. Я полагал, что конклав нашел-таки способ избавиться от старой природы – старых тел. Этот негласный геноцид вызывал у меня отвращение.

Лориан окончательно помрачнел и сказал:

– Даже на глиняных ногах колосс все равно опасен. Чтобы разделить наши силы, им не нужно представлять серьезную угрозу. Достаточно разорить пару колоний и промчаться по Поясу Расана, чтобы посеять панику. – Он хрипло втянул воздух. – На их месте я одновременно напал бы на Пояс и флотилию императора. Внес бы в наши ряды сумятицу и заставил обороняться.

– Возможно, это они и замышляют, – ответил я. – Тем более нужно как можно скорее встретиться с кесарем. Заставить его вернуться на Форум.

– Согласен, – кивнул Лориан и снова посмотрел на полотно с изображением любовницы лорда Маддало. – Ладно хотя бы джаддианцы за нас.

– Джаддианцы? – изумился я. – Джаддианцы!

Я и забыл об их армаде. На помощь нам шли двадцать тысяч кораблей из Внешнего рукава Персея. Двести миллионов клонов-мамлюков под командованием самого Аль Бадроскуро, Темного Полумесяца, князя Каима дю Отранто.

– Они уже прибыли?

– Пока нет, – отведя взгляд от картины, сказал Лориан и скорчил кислую мину. – Думаю, ждать еще лет десять-двенадцать.

– До Картеи отсюда тоже примерно столько, – заметил я.

На этом разговор перестал клеиться. Мы надолго замолчали. В гостиной стало сумрачно, и лишь тени деревьев, проскользнувшие внутрь сквозь мозаичные окна, слабо колыхались.

– Лориан, я рад, что ты цел, – сказал я наконец. – Экстрасоларианцы… ничего с тобой не сделали?

Всю жизнь я слышал истории об ужасах, которые экстрасоларианцы вытворяли с пленными нобилями. Для провинциальных князьков с античных времен обычным делом было присылать обратно отрубленные головы послов и требовать выкуп за еще живых наследников своих оппонентов. В одной особенно жестокой легенде говорилось о том, как воинственный барон, желавший пойти войной на варваров, получил от них золотую шкатулку с еще бившимся сердцем своего сына.

– Меня просто заморозили, – ответил Лориан. – Инквизиторы осмотрели меня с головы до пят, но один из малочисленных плюсов моего состояния – это то, что мне ничего не вживишь без риска для жизни. Я – точно я.

Он потянул за рубашку, намекая на свое тщедушное тело, и воздержался от дальнейших пояснений, повесив голову. С остриженными волосами интус казался еще меньше. Как будто скукожился.

Аристид вдруг резко вдохнул и уставился на меня. Я увидел, что его глазам вернулся былой блеск.

– Возьмите меня с собой на Картею, – попросил он.

Сначала я удивился.

– Только если пообещаешь больше меня не бить, – ответил я машинально, сдержав смех.

Должно быть, Лориан почувствовал это, потому что едва заметно улыбнулся тонкими губами.

– Надо будет, ударю.

– А тебя отпустят? – спросил я. – Карцинель не будет возражать?

– Да он ухватится за любую возможность от меня избавиться, даже не сомневайтесь.

Я хотел ответить, но не смог. Почему-то был настолько тронут, что потерял дар речи.

– Ты… просишь вернуться ко мне на службу? – смущенно произнес я, не зная, что еще сказать.

Лориан поднялся настолько уверенно, насколько позволяли его непослушные конечности, и подошел ко мне. К моему изумлению, он преклонил колено на красно-золотом ковре и взял меня за левую руку.

– Милорд, я ее и не покидал.

Прошло несколько месяцев, и мы наконец получили известие, что император вылетел на Картею с Ибарниса, или где там он был. Казалось, дни стали короче, хотя астрономический год на Нессе был настолько длинным, что мы даже не дождались зимы. Дни были теплыми, ясными и долгими – такими, о которых, наверное, мечтали люди в суровые земные зимы. Время текло и как будто спешило. Мы не могли остаться, да я и не хотел. Когда-то поместье Маддало стало для нас домом, хотя должно было стать тюрьмой, но по возвращении мы, как ни старались, так и не смогли вернуть ему былой уют. За нами постоянно следили люди Оливы, а повара и горничные, нанятые лордом Венанцианом, не шли ни в какое сравнение со старушкой Анжу и прежней прислугой.

Позолота на клетке облупилась за годы нашего отсутствия, обнажив голую сталь. Но даже среди удушливых прутьев мое тело – которое, по мнению сьельсинов, само по себе являлось тюрьмой – вновь расцвело. С благословения Элькана я избавился от кресла и начал ходить самостоятельно, а вскоре перестал носить перевязь. Наши с хирургом встречи стали все реже; вместо него начала приходить молодая женщина. Вероятно, ученица, патрицианка с добрым взглядом, опекавшая меня с усердием, которому позавидовал бы даже старый сэр Феликс. Под ее чутким руководством я выполнял множество упражнений, сначала проверяя на прочность, а затем укрепляя новые мышцы плеча, руки и спины.

Боль покинула меня, уступив место детской слабости, которая была мне знакома по временам, когда я в течение долгих месяцев тренировал левую руку, заменившую ту, что я потерял в схватке с Аранатой Отиоло. Помню, как стоял перед зеркалом в ванной, разглядывая свежую бледную, как мрамор, кожу, что как влитая села поверх новых мышц между уродливыми шрамами от кнута, которыми была покрыта моя спина. Мне вспомнилась старая кукла, найденная на трамвайной станции под Дейрой: тряпичный солдатик, брошенный какой-то семьей в ходе бегства от сьельсинов. Его доспех состоял из кусочков крашеного дерева и клочков ткани.

Я стал как тот солдатик; грязный и ободранный.

– Поднимите руку, – попросил доктор Элькан, глядя поверх очков. – Хорошо, хорошо. Теперь опишите ею широкий круг.

Я подчинился, проверил полноту движений. Боли не было, мышцы не ныли, кости не хрустели.

– Закиньте правую руку за голову и наклонитесь влево. Отлично! Теперь потянитесь за спину и нащупайте позвоночник, – кружил он возле меня, щупая влажными пальцами ключицу, чтобы ощутить движение. – Превосходно! Великолепно! Лорд Марло, вы полностью восстановились. Замечательно! Хотел бы я сказать, что это целиком моя заслуга, но, по правде говоря, многие пациенты, в отличие от вас, увиливают от выполнения врачебных предписаний.

– Мне хотелось получить назад свою руку, – просто ответил я.

– Вы ее получили! – воскликнул Элькан и в подтверждение слов легонько хлопнул меня по плечу.

– Буду ли я готов к перелету в конце месяца?