– Это кольцо видел наследник? – вдруг встревожилась Зуула. – И оно, вы говорите, ему понравилось?
– Да, он разглядывал его и, знаешь, мне показалось, был даже немного удивлен, узнав, что это кольцо у меня. Как будто, он много лет искал его и вдруг нашел.
Зуула испустила тяжкий стон и, обхватив голову руками, принялась раскачиваться на стуле.
– О, что же теперь будет! Что будет! Мы пропали. Теперь жди беды…
– Что случилось, Зуула? Какой беды?
Сиппианка замерла на месте и удивленно взглянула на девушку:
– И вы еще спрашиваете?! Вальдер всегда получает то, что хочет. Раз ему понравилось ваше кольцо, он задумает отнять его. А вы сами говорили, что не можете снять, будь оно не ладно! Как вы отдадите его наследнику? Теперь Вальдер велит отрезать вам палец. Он ни перед чем не остановится!
– Что за чепуха! – рассмеялась Анабелль. – Лорд Вальдер никогда так не сделает.
– Вы-то откуда знаете! Про него такое говорят … – служанка обернулась на дверь, чтобы проверить, была ли она плотно закрыта, и на всякий случай перешла на шепот, выразительно заглядывая в глаза Анабелль:
– Говорят, что Аррум взял его еще ребенком, найдя в горах, среди каких-то развалин, одичавшего и голодного. А затем, утащив в свой замок, заставил съесть сердце одного несчастного, и будто бы это помогло Вальдеру обрести силы и вернуться к жизни. А еще я слышала, что своих врагов наследник убивает, рассекая ударом огромного ножа. А уж если кого и оставляет в живых, то только затем, чтобы после замучить до смерти вдвоем с Владыкой. А знали бы вы, сколько девушек он загубил только потому, что они отказали ему! Все они потом были отданы чудовищам, которые сожрали их на его глазах.
Говоря это, Зуула все больше проникалась страхом и ужасом от своих собственных слов, но, увидев недоверчивую улыбку Анабелль, удивленно спросила:
– Госпожа, вы мне не верите? – сама Зуула ни на секунду не сомневалась в правдивости своих слов, но Анабелль, к ее разочарованию, сочла их глупой выдумкой, забыв, как совсем недавно, так же трепетала перед именем наследника.
– Ну, как хотите, дело ваше. Только я ни за что на свете не хотела бы вызвать даже малейшее его недовольство. Он так напугал меня своим взглядом, когда вчера проходил мимо в гостиную. Я думала, упаду замертво. А правда, что вы за ужином осмелились нагрубить наследнику, пригрозив ему и его Ментору скорой мучительной смертью?
– Ты это о чем, Зуула? – Анабелль растерянно посмотрела на служанку.
– Ну, я тоже сначала не поверила, но все так настойчиво говорят… Значит, это не правда? Слава Творцу! Ну покажу я этим пустобрехам! Будут знать, как на вас наговаривать!
– Зуула…. должна признаться, я… действительно, была немного груба… – и хотя Анабелль совсем не хотелось вспоминать о том, что произошло, она рассказала служанке всю правду, пока слухи о ее ссоре с наследником не обросли еще более невероятными подробностями.
– Ну кто вас тянул за язык! – всплеснула руками сиппианка. – Нагрубить самому наследнику! Задаст вам теперь отец! А я еще подумала, почему у леди Дозеи был такой расстроенный вид, когда она спросила о вас? Ах, да! Она ведь сказала, чтобы вы зашли к ней. Будет же вам теперь! – и Зуула укоризненно покачала головой, давая понять, что не желает оправдывать поведение своей хозяйки.
Глава 9
Зуула была права. Всю эту ночь тетушка, действительно, не сомкнула глаз, пребывая в сильном волнении. Конечно, она предполагала, что полковник Ланшер появится в резиденции вместе с остальными членами Совета, но до конца не верила в возможность их долгожданной встречи.
Закутавшись в теплый плед, Дозея всю ночь просидела в кресле на балконе, вспоминая, как вдвоем с мужем они часто навещали Ланшера в его доме, коротая вечера за разговорами о детях, военной службе, подшучивая над излишней заносчивостью и упрямством ее брата. Ни один их с Лартоном семейный праздник не обходился без розыгрышей и добрых шуток полковника, который умел заразить своим весельем всех вокруг. Малютки Эльмина и Берта бежали к Ланшеру, едва он появлялся в доме, и не слезали с его коленей до тех пор, пока Дозея не отправляла дочерей спать. Да, это были дни безмятежного счастья и веселья…
Как мечтали они все вместе отправиться в какое-нибудь далекое путешествие и непременно по морю! Ланшер обожал морские приключения и мог часами рассказывать о них – одна история увлекательней другой – ведь именно там, среди морей и океанов начиналась его служба Владыке…
Дозея всегда уважала полковника за его благородство и порядочность, и более преданного друга, чем он, трудно было себе представить. Лучшим подтверждением этому стал безрассудный, по словам ее брата, поступок Ланшера на заседании Совета, когда он принялся горячо убеждать всех не отправлять на Ториос своего друга. Он хотел оградить Лартона от предательства, зная, что тот на него не способен, но, к сожалению, не смог повлиять на решение Совета. Обвинив всех в жестокости, Ланшер тогда покинул заседание, о чем тут же доложили Арруму. Владыка был весьма недоволен, но это ничуть не смутило пожилого офицера, а гибель друга и вовсе подтолкнула его к мысли оставить службу. Но по неизвестной никому причине, Ланшер продолжил её…
Первый год после смерти Лартона тетушка и Ланшер, как могли, поддерживали друг друга. Горе, разделенное на двоих, не так мучительно, но с переездом Дозеи к брату они оба стали заложниками капризов Джеймса. Тетушка несколько раз просила брата пригласить полковника в их дом, но Джеймс ни разу не выполнил ее просьбу. Он находил сотни причин для отказа, хотя на самом деле причина была одна – нежелание принимать попавшего в немилость у Его Светлости полковника. Тетушка не знала, что за все это время Ланшер тоже неоднократно пытался связаться с ней через генерала. Однако и здесь Джеймс проявил изобретательность и просил не беспокоить сестру, ссылаясь на ее душевное расстройство. Так стараниями ее брата их встреча отодвинулась на долгие пятнадцать лет…
За этими мыслями Дозея встретила рассвет. Спохватившись, что уже прошла ночь, а она еще не ложилась, тетушка решила все же вздремнуть, но тут в дверь постучали. В недоумении, кто мог беспокоить так рано, Дозея повернула зам о к и на пороге увидела Джеймса. Он собирался возвращаться на базу, но перед этим хотел кое о чем поговорить с сестрой… После их разговора тетушка распорядилась, чтобы, как только Анабелль проснётся, ее немедленно отправили к ней. Дозея часто была не согласна с братом, но в этот раз не могла не поддержать его решения наказать Анабелль за дерзость наследнику и забрать ключи от библиотеки. В конце концов, ее племянница могла и промолчать за столом, а не пускаться в вольные рассуждения, даже если и была права. Нельзя было так рисковать собой только для того, чтобы доказать что-то этим черствым и бездушным офицерам. А если бы лорд Вальдер не простил ее слова, а расценил как брошенный вызов. Даже заступничество генерала не спасло бы ее от печальной участи таких же осмелившихся выступить против власти Аррума. Поэтому, едва девушка вошла к ней, Дозея строго взглянула на племянницу и произнесла:
– Анабелль, сядь, мне нужно с тобой поговорить. Твой отец только что покинул резиденцию, но к вечеру, сказал, что вернется. Не буду скрывать – его визит тебя не обрадует… Вряд ли он захочет поблагодарить тебя за то, что пришлось пережить нам всем в гостиной. По правде говоря, я думала, эта история забудется: Джеймс вчера казался мне таким довольным, но…видимо твои слова Вальдеру сильно задели его… Он попросил меня… – Дозея замялась, но тут же твердо продолжила, понимая, что все равно обязана это сказать, – запереть тебя в твоей комнате до его прибытия. Прости меня, дорогая, но я обязана буду это сделать.
Не смея ничего возразить и понимая, что таких решительных действий со стороны отца ей и следовало ожидать, Анабелль тихо произнесла:
– Хорошо, тетушка… Поступайте, как хотите…
– Анабелль, поверь, так будет лучше для тебя, – попробовала успокоить ее Дозея. – Твой отец, он бывает строг, несправедлив… но сейчас в его просьбе я вижу лишь желание защитить тебя и оградить от дальнейших неприятностей, которые ты можешь навлечь на себя, только потому, что еще очень молода и наивна, – вспомнила она слова полковника. – В твоем возрасте девушки должны больше думать о замужестве, а не вдохновляться свободолюбивыми идеями. Поверь, мы желаем тебе только добра. Разве ты не хочешь для себя того же?
