–Прошу…

Маригона отвернулась. Она сделала шаг назад, отбросила пряди с лица.

–Я помню. Мне каждую ночь снится, как его рвут на части… Но прошу тебя, дай мне шанс, – она сжала руки в кулаки, – я хочу все исправить. Доказать тебе, что нет нужды прятаться в тени, нет нужды бояться себя, – Маригона прикоснулась ладонью сердца Виславы, – я не чувствую в тебе силы, матушка. Но знаю, какой ты была. Мой отец полюбил тебя живой и отважной. Но почему ты не можешь быть такой и для меня, своей дочери?

–Потому что вся моя жизнь ушла с твоим отцом.

Маригона отдалилась. Она всегда боялась этих слов. Она была одинока, пока ее мать страдала, до сих пор не осознав, что любовь всей ее жизни покинула ее.

–Прости меня, дочь. Я не в силах дать тебе то, чего ты хочешь, но я люблю тебя, – Вислава обняла ее, поцеловала в румяные щеки.

Когда лунный свет проник в глубь комнаты, Вислава взялась за вязание. Она любила заниматься этим в тихие вечера. А Маригона, пообещав вкусный ужин, спустилась на улицу.

Ближе к полуночи редко, где можно было купить еды, но около соседнего дома всегда в такой час работала одна лавка. И Маригона, накинув капюшон и сжав ручку корзинки, отправилась туда. Стражи на этой улице было немного, и Маригоне удалось проскочить незамеченной. Она успела вовремя. Купец, что торговал овощами и мясом, еще не успел уйти домой. С полной корзинкой еды Маригона возвращалась домой. Но путь ее прервал любопытный разговор двух неплохо одетых дам. Они стояли около входа в здание. Маригона забежала за угол и притаилась.

–…Нет, я же тебе говорю, ни какая она не чародейка.

–Откуда знаешь? Ты ее видела?

–Видела. Она в наглую того купца, что украшениями торговал, обокрала. Все камушки поодбирала.

–Ну и как выглядела?

–Ну… кудри рыжие, глаза огромные…и платье! Платье на ней странное было. Короткое, а на ногах штаны, как у мужиков наших. Чародейка, точно тебе говорю… Ее из далека видно было.

–Хочешь сказать, чародейки опять за старое взялись?

–А я не утверждаю, всякое может быть. Одна решила обокрасть, вторая убить может. Кто их знает. Боги одни и ведают…

Маригона прижалась к холодной каменой стене.

«…одна решила обокрасть, вторая убить может…»

Быстрым шагом, спрятав свое лицо, девушка прошмыгнула мимо женщин в дом, поднялась на верхний этаж и вошла в квартиру. Матушка ее так и сидела в кресле и вывязывала чудные узоры.

–Купила нам немного мяса и овощей, – сказала Маригона, ставя корзинку на стол около двери, – хочу жаркое сварить.

–Могу я помочь тебе?

–Отдыхай, матушка.

Запах жаренного мяса мигом заполнил собой маленькую комнатку. Маригона не любила готовить, но улыбка на лице матери стоила того, чтобы пересилить себя.

Маригона накрыла на стол, стоявший около окна. Мать и дочь сидели друг на против друга, в тишине вкушая блюдо. Каждая из них не ела уже несколько дней, и каждый съеденный кусочек ощущался волшебным глотком воздуха. Маригона понимала, что за каждое ее действие ее давно уже покарают боги, но еще она понимала, что эти же боги отняли у нее отца, с которым, будь он жив, все было бы по-другому.

Далеко за полночь, когда уставшая Вислава заснула, Маригона укрылась в уголке комнатки, зажгла единственную свечу и достала из небольшого напольного шкафчика книгу. Почти каждую ночь, пока мать ее спала, Маригона готовила снадобья. Она училась чему-то и готовила то, что всегда было необходимо: снадобье из листьев черники и мякоти шиповника помогало от головной боли, снадобье из чистой воды с щепоткой сухой кары рябины помогало в лечении ран. Многого девушка не знала, но многому училась сама. Мать ее всегда была против этого, и на то были причины, но Маригона никогда не стыдилась и не боялась того, кто она на самом деле.

Маригона открыла небольшую книгу, отыскала страницу с успокаивающим снадобьем. Она готовила его впервые, но пальцы ее не дрожали. Она отыскала ингредиенты и с уверенностью приступила к приготовлению. Семена мака, что она купила вчера на рынке, она тонкими пальцами размяла в небольшой глиняный горшочек. Затем добавила свежие листья мяты и бутоны лаванды. Основой для этого зелья служила чистая вода, протекающая в лесных ручьях. Эту воду сложно было отыскать в городе, но некоторые купцы любезно соглашались принести ее лично в руки за несколько золотых монет. Маригона никогда не выходила за пределы города, и ей часто приходилось пользоваться этой услугой. Снадобье это не нужно было прогревать, как это часто приходилось делать с другими, это должно было настояться несколько часов. Глаза ее болели от света свечи, и девушка, закрыв книгу и спрятав снадобье в шкафчике, отправилась в постель.

Она проснулась рано по утру, почти с рассветом. Вислава сидела за столиком около окна и вдумчиво смотрела вдаль. Маригона поднялась и присела на край кровати.

–Доброе утро, мама.

Вислава обернулась на голос своей дочери. Глаза ее были уставшие, губы сухие.

–Доброе утро, – она не улыбнулась.

–Что-то случилось? – Маригона встала с постели и подошла к матери, обнимая ее со спины. – О чем ты беспокоишься?

Вислава не отвечала.

–Ты пойдешь сегодня на пристань? – Маригона села за стол напротив ее матери.

–Нет, – тихо ответила та, – я не важно себя чувствую.

Маригона схватила ее холодные ладони.

–Я могу помочь тебе, мама, – взгляд ее упал на шкафчик, – я знаю, как.

–Я просила тебя прекратить этим заниматься, – Вислава говорила спокойно, что еще сильнее пугало Маригону, – просила не говорить об этом. Я справлюсь сама. Мне не нужны лекарства.

–Но я приготовила их для тебя… Я…Ты думаешь, я хочу покалечить тебя?!

–Нет-нет, дочь моя!

–Я вижу, как тебе больно. И мне страшно видеть тебя такой. Я хочу помочь тебе, мама, я хочу спасти тебя, – она сильнее вцепилась в ее ладони.

–Маригона, отпусти меня…

Девушка отпустила руки матери и поднялась из-за стола.

–Я должна идти.

–Куда ты уходишь?

–Впредь я не намерена отчитываться перед тобой, раз ты не принимаешь мою помощь.

Маригона схватила свою сумку, лежавшую в углу, достала из шкафчика снадобье и выбежала за дверь.

Щеки ее горели. Дикое желание растерзать собственную мать вихрем одолело ее. Быстрым шагом Маригона шла по оживленной улице мимо прохожих. Вдруг дыхание ее сперло. Она остановилась, прижимаясь к стене каменного дома, закрыла глаза. Она дышала глубоко и медленно, отгоняя черные мысли. Кто-то толкнул ее в плечо, и Маригона резко распахнула глаза. Яркое солнце ослепило ее. Девушка прижала сумку к груди и помчалась вперед сквозь редких людей и высокие дома.

Она остановилась около лавки, купила немного еды и направилась в тихий переулок, полный бедняков и воров. Сюда не попадали лучи солнца, а пахло здесь хуже, чем в курятнике. Маригона прошла несколько деревянных дверей, расположенных в ряд, и постучала в одну из них. Никто не открыл ей. Чье-то дыхание она ощутила на своей спине. Маригона резко обернулась. Почти в плотную к ней стоял немолодой мужчина в оборванной грязной одежде и улыбался двумя гнилыми зубами.

–Красавица, не подашь дедушке на хлеб? – мужчина провел ладонью по сумке девушки.

Маригона резко одернула ее, хмуря рыжие брови.

–Красавица, не хмурь бровки, – указательным пальцем он коснулся ее бледной щеки.

–Не стоило этого делать, – Маригона представила к животу мужчины маленький кинжал.

–Хорошо, милая, я понял, – мужчина поднял обе руки вверх и сделал пару шагов назад.

–Иди, куда шел, – Маригона грозно взглянула на него, выставляя кинжал вперед.

Мужчина неспешно зашагал вперед, затем обернулся и выкрикнул:

–А глупая же ты, красавица! Не так много я и просил!

–Уходи!-крикнула Маригона ему в ответ, не спуская глаз.

И только мужчина скрылся за темным поворотом, Маригона вновь постучала в двери. Тишина. Маригона постучала сильнее. Слабые шаги наконец послушались внутри. Дверь медленно распахнулась. В щели показалось личико кареглазой девочки. Девушка улыбнулась.