– Сергей, открой глаза.
Её голос был таким отчаянным, нежным, умоляющим, что существо не смогло его проигнорировать. С трудом, преодолевая муть слабости и беспамятства, начал пробуждаться ото сна, пока не поднял тяжёлые от истощения веки. Женщина стояла так близко, что он ощущал каждый её вдох на коже, мог пересчитать каждую ресничку, каждую трещинку на искусанных губах. В глазах её читались вина и непонятная боль. Неужели она жалела, что пленила его? Раскаивалась?
– Сейчас я сниму с тебя путы, – тихо прошептала слова, которые существо никогда не ожидало от неё услышать. Сзади послышались проклятия и обвинения в безумии, но женщина их не слушала. Не мигая и не отрывая взгляда, она смотрела врагу в глаза и приближала ладонь к запечатывающей ткани. Сжала рисунок пальцами и резко рванула, с треском разрывая ткань и прекращая тем самым действие печати.
Тиски наконец разжались, опав вместе с цепями, позволив ослабленному телу упасть на пол. Запах застарелого пота и гнили, наполнил собой и без того удушливую клетку. От столь долгого пребывания в плотной ткани, перья успели сгнить или осыпаться в прах. Гной и слизь покрывали всё тело и, казалось, что вонь от них пропитала каждую его клетку. Адской болью прострелило крылья, ведь упал он именно на них.
Ослабленные кости хрустнули и похоже сломались повторно. Было больно. Жутко больно. Так плохо ему, пожалуй, было лишь во время первичной трансформации, когда крылья только начали расти и разрывать спину. У существа даже не было сил кричать. Он лишь отчаянно хрипел и слабо скрёб когтями по каменному полу, слыша, как круто развернулась освободившая его женщина. Деревянной походкой она ушла под гробовое молчание сопровождающих и как потом решётка его тюрьмы вновь заперлась на замок.
С того дня, заключение стало более щадящим. Еды приносили куда больше. Оставляли и уходили, осознав, что с рук он есть не станет. Правда начались другие повороты. Его стали часто чем—то усыплять и что—либо делать. Так, например, проснувшись однажды демон, как прозвали его надзиратели, обнаружил себя полностью отмытым от грязи и слизи, с обработанными ранами и фиксаторами на крыльях для лучшего их заживления и предотвращения смещения костей при движении.
В следующий раз он проснулся с чувством того, что в нём явно и тщательно копошились, пытаясь вытащить что—то важное для захватчиков, той женщины.
Существо понимало, что всему виной его облик и предыдущее агрессивное поведение, но не собиралось никого переубеждать. Во—первых, не видело смысла, а во—вторых, это держало бескрылых на расстоянии. Кроме одной из них.
Та женщина вскоре возобновила визиты. Он знал о её приближении по запаху и эманациям вины и раскаяния в ауре. Она приходила, садилась рядом с ним, забившимся в самый тёмный угол, чтобы свет, с небольшой дыры на потолке, не раздражал приспособленные для ночи глаза, и просто смотрела на него. Словно видела, что—то такое, что не мог разглядеть никто другой.
Это неимоверно раздражало демона. Он шипел и скалился, сильнее вжимаясь спиной в угол и закрываясь крыльями, где начали восстанавливаться перья. И лишь однажды, демон вдруг поймал себя на мысли, что до сих пор так и не убил эту женщину, как хотел в начале. После снятия пут и крохотного восполнения Эфира, ему вполне хватало сил чтобы банально разорвать ей когтями глотку. Ведь камера лишала Эфира их обоих, а физическое превосходство всё ещё оставалось за ним. Но почему—то с того момента, как женщина сняла с него путы, демон даже не задумывался о том, чтобы претворить свои угрозы в жизнь.
– Просто я ещё слаб. Хочу убить её, будучи в полной силе, – так он уговаривал себя. Пытался заглушить в себе позорную мысль, что он не хотел её смерти. Что более он вовсе ничего не желал, кроме того, чтобы его оставили в покое. Это мерзкая, ничтожная и позорная для существа вроде него мысль.
Но в итоге, демон лишь осознал, что как не пытался, не смог убить в себе душу слабого, никчёмного человека, коим он когда—то был. Осознал и смирился, что умел делать лучше всего на свете. Правда от этого ему не стало легче терпеть присутствие женщины. Она постоянно вторгалась в его личное пространство. Постоянно говорила и старалась прикоснуться. Не реагировала на угрозы. Дело дошло до того, что даже во сне его начали преследовать ощущения её прикосновений. Как в итоге выяснилось, прикосновения эти ему вовсе не мерещились.
Однажды ночью, демон вновь пробудился от ощущения прикосновения к крылу. Это касание было равносильно удару под дых, но он сжал зубы и с силой зажмурил глаза, как делал это всегда, когда ему снился кошмар. Инстинкт твердил не открывать глаз ни за что на свете, но существо всё—таки решило побороть себя. Он хотел увидеть, кто уже не первую ночь нарушает его сон, но веки не желали подниматься. Что—то силой удерживало их закрытыми. Демон не сдавался и стоило ему хоть на секунду суметь приоткрыть глаза, как сопротивление спало.
И он увидел. Над ним нависала Инари7, сияя синим отсветом от накопленной силы. Пушистый хвост её мерно шевелился за спиной, выражая крайнюю степень удовольствия. Это же удовольствие и торжество читались на лице, принадлежавшем той женщине. Сразу стало ясно такое неестественное долголетие Телекинетика. В неё подсадили дух богини лис, чтобы она смогла поддерживать свою жизнь путём поглощения Эфира и жизненной энергии врагов. И для этого нужно всего лишь одно – прикосновение. И чем сильней физический контакт, тем больше энергии она сможет извлечь.
– Ты проснулся, – широко и лукаво усмехнулась лисица, обнажая клыки. – Зря. Так бы умер во сне.
– Не трогай, – зашипело существо, пытаясь увернуться от прикосновений и ударить женщину когтями, но хвост тут же пришел в движение и, связав ему запястья, поднял руки над головой. Попытка нанизать лисицу на коготь крыла тоже не удалась, поглощенный Эфир прижимал мощью и силой к ледяным камням, тепло которых испарилось с его пробуждением.
Вырваться демону всё ещё не хватало сил. Теперь перед ним не слабый человек, которому хватило бы и скопленных крох, а Инари в полном рассвете лет и сил, которая продолжала тянуть из него жизнь, пока он тщетно пытался освободиться.
Руки лисицы ласково оглаживали его тело, слегка царапая коготками ключицы, скользили по груди вниз, разминая подушечками пальцев напряжённые мышцы. С каждым её касанием, демон чувствовал, как жизненная энергия всё быстрее покидала его тело. Он понимал, что теперь, когда увидел истинное лицо женщины, лисица не будет больше растягивать трапезу и убьёт его.
Именно поэтому она делала свои движения такими ласковыми, настойчивыми и волнующими. Самый быстрый способ Инари убить жертву – довести до состояния пика, когда податливое тело отзывается на малейший приказ. Ладонью прикрывая рот, существо старалось не поддаваться, не показывать свою слабость и дурманное желание.
Соблазнение ради пропитания. А его тело сейчас, лишённое защиты перьев и в силу отсутствия какого—либо опыта, было особенно восприимчиво. Горячая демоническая кровь мгновенно закипела и болезненно ударила в виски и низ живота.
– Я убью тебя, Тварь, – снова зашипев, он невольно прогнулся от смеси боли и удовольствия. Вся сущность демона агонизировала от происходящего, в то время как ослабленное тело отзывалось на ласку, которой никогда раньше не ведало.
– Тебе нравится. Меня не обманешь, – мурчала в ответ лисица, опуская ладони всё ниже. От дальнейших действий женщины у существа перехватило дыхание. Он никогда не испытывал подобного и уж точно никому и никогда не позволял касаться его в столь интимных местах. Новая порция злости отрезвила, а страх за свою жизнь позволил начать думать. Плюс размышления прекрасно помогали отвлечься от настойчивых действий лисицы, покусывающей его шею.
Сейчас запах и энергетика Телекинетика полностью изменились. А это означало, что душа человека и астральной сущности8 не связаны как положено. Это всегда приводило к тому, что Обращенный доминировал над человеческой сущностью, пряча её на своих затворках, сковывая на тысячу цепей, не позволяя выбраться наружу, пока не насытится вдоволь.
