Люся кивнула. Немного горячительного было только на пользу.

Ведьма наполнила рюмки. Женщины выпили молча и не чокаясь. Сладкая и мягкая жидкость приласкала вкусовые рецепторы и напомнила о солнечном лете. Мягкое тепло растеклось по телу от пищевода, вытесняя тревоги.

После трёх рюмок Галина расслабилась и откинулась на спинку дивана.

— Тебе было интересно, почему я не считаю тебя дурой за факт добровольного замужества, — напомнила она подруге, — Так вот. Если ты из-за этого дура, то я тогда или умственно отсталая, или сумасшедшая. Ты вышла замуж, потому что и правда считала, что иначе ты будешь неправильная в глазах окружающих. Я же вышла замуж, будучи уже неправильной в людских глазах, и отнюдь не затем, чтоб как-то это исправить. Такая вот умная, сильная и самодостаточная, как ты выразилась, женщина взяла и связала себя узами брака добровольно, без давления или принуждения, не ради выгоды и не ради принятия социумом. Стыдно признаться, но этот поступок даже нельзя назвать ошибкой молодости!

— Ты… что?! — Люся выронила челюсть и уставилась на подругу, — Ты была замужем?

— Была. Когда-то очень давно я встретила, как мне тогда казалось, кого-то настолько особенного, что тоже попалась в эту ловушку.

Галина снова наполнила рюмки, тут же выпила и налила себе ещё. В уголках глаз ведьмы предательски блестела влага. Да и в последней её фразе слышался надрыв, который появляется перед тем, как говорящий начинает рыдать.

Люся взяла свою рюмку и робко спросила:

— Расскажешь?

Ответом была тишина. Галина просто сидела, откинувшись на спинку дивана и рукой теребила угол подушки. По её лицу мелькали тени воспоминаний, и воспоминания явно не были радужными.

— Хочешь, я начну? — вклинилась собака.

— Начни, — ведьма выпила ещё наливки.

Астра устроилась в кресле, сложив лапы на подлокотник. Важно задрав голову и прочистив горло, чёрно-белая бордер-коли начала рассказ:

— Давным-давно в некотором царстве, в некотором государстве, кстати, совсем рядом отсюда, буквально в соседней губернии, мы с Галей жили на краю леса вблизи от крупного села.

— Начало как в сказке, — Люся налила себе ещё рюмку и села поудобнее.

— Увы, как в сказке только начало, — важно сказала собака, — Если, конечно, мы говорим о современных слащавых сказках, которые растеряли в веках весь свой смысл.

— Не отвлекайся, — буркнула ведьма, — Взялась рассказывать про мой брак, вот и рассказывай про брак.

Астра фыркнула, но продолжила:

— Местный барин не обращал на нас никакого внимания. Ему нравилось, что его крестьяне бегают за помощью не к нему, а к лесной ведьме. Галя была и за лекаря, и за повитуху, пасеку с огородом держала, мясо, зерно, лён и шерсть меняла у местных на мёд и свои услуги, оброк не платила. Короче говоря, жила припеваючи и в ус не дула. Но скучно ей стало, видите ли!

— Мне не стало скучно, — Галина залпом выпила ещё рюмку наливки, — Ты специально меня выводишь, собака?!

— Да нет, — Астра опустила голову на свои передние лапы, — Ты просила начать, вот я и начала. Сплетничать не хочется, так что дальше сама рассказывай.

Тяжело вздохнув, ведьма грустно посмотрела на почти опустевшую бутылку. Убедившись, что у Люси рюмка полная, Галина выпила остатки наливки прямо из горла.

— В конце зимы я чистила снег вокруг нашего домика и услышала мужской голос в глубине леса. Разбойники к тому селу не часто приходили, а если и приходили, то уползали побитые. Крупный тракт поблизости был всего один и в другой стороне. От дороги к моему дому можно было пройти только со стороны деревни.

— И она послала меня проверить, откуда звук, — проворчала Астра.

— Оказалось, что в лесу заблудился юноша, — продолжила Галина, бросив злобный взгляд на своего фамильяра, — Он очень замёрз, оголодал и не дожил бы и до вечера, если б я не услышала его стоны. Пользуясь тем, что посторонних в лесу не было, а сам парнишка потерял сознание, когда меня увидел, я его телекинезом занесла к себе в дом. Однако, когда он отогрелся, в себя юноша так и не пришёл, и мне пришлось его осмотреть.

С грустью глянув на опустевшие рюмки, ведьма встала и пошла на кухню. До Люси донеслись звяканье стекла и тихие ругательства. Галина вернулась на диван и поставила на столик бутылку побольше, но уже с мутно-жёлтым содержимым.

— Земляничной больше нет, — грустно вздохнула ведьма, — Облепиховую будешь?

— Я и на перцовую уже согласна, — Люся поставила свою рюмку рядом с бутылкой, — Под такие разговоры я выпью что угодно, лишь бы не трезветь. Я же правильно поняла, что ты за этого парня замуж вышла?

— Правильно, но давай по порядку. Юноша оказался бастардом какого-то аристократа, и после смерти папеньки законнорожденные братья выгнали его, затравив собаками. Узнала я это не сразу, конечно, потому что вплоть до майского цветения мне пришлось держать беднягу между жизнью и смертью, чтобы вылечить. Когда он пришёл в себя и рассказал свою историю, у нас с ним… В общем, сейчас это назвали бы нарушением профессиональной этики с моей стороны и каким-нибудь заумным синдромом с его стороны. Он влюбился в свою спасительницу, а я очень привязалась к нему и тоже начала испытывать романтическое влечение.

— И вы поженились? — спросила Люся уже заметно заплетающимся языком.

— Не сразу. Ему некуда было идти, и вообще у него ничего не было. Он хотел наняться к нашему барину, но тот его отбрил. Тогда мой «пациент» собрался в путь на поиски себя, но мне так не хотелось его отпускать, что я предложила жить вместе. Он неплохо разбирался в охоте, и мы могли бы спокойно жить, занимаясь каждый своим делом. К тому же, у барина подрастали сыновья, и они-то, в отличии от отца, проявляли интерес к традиционной забаве аристократии, так что можно было бы ещё и проводником для барских детишек зарабатывать. Лес изучить — дело не быстрое, но и на дворе была поздняя весна, до охотничьего сезона оставалась уйма времени.

— И он согласился? Ик! — подруга ведьмы уже была изрядно пьяна.

— Согласился, но жениться предложил. Когда я сказала, что в церковь я ни ногой, он не сказал ни слова против языческого обычая бракосочетания. Конечно, проблематично было воспроизвести его полностью, но для главной части — клятвы в любви и верности — нам не нужны были ни другие люди, ни какие-то особые атрибуты. Так мы и поженились.

— Что же потом такого случилось, раз ты так плохо высказалась о себе?

— Общественное мнение случилось, — грустно вздохнула ведьма и выпила, — Два года мы с ним нормально прожили: душа в душу, дом — полная чаша, ни в чём нужды не было, даже излишки появлялись. И взялся мой супруг излишки прогуливать в деревенской корчме. Ну, и там-то ему мужики сельские рассказали, как мы должны жить. Сам-то он в богатом доме вырос и не видел особо, как семейная жизнь у обычных крестьян складывается. Он видел, как папенька носит свою жену на руках и сдувает пылинки со своих дочурок. Служанок в доме вообще не было — жена не позволяла после рождения ублюдка. Что же сталось с его родной матерью, он и вовсе не знал. Соответственно, в нашей семье он воспроизводил единственную модель поведения, которую знал.

Галина нервно сглотнула. На ресницах проступила влага. Астра взяла повествование в свои лапы.

— Короче, этот перец решил, что слишком хорошо к Гале относится. Дабы показать жене её место, он попытался махать кулачишками, за что нехило отхватил ухватом по голове. Но намерения прижать к ногтю оборзевшую бабу не получилось выбить, и началась череда скандалов. У ублюдка все его детские обидки наружу полезли, и Галю он решил сделать козой отпущения.

— Я его выставила, — с дрожью в голосе сказала ведьма и выпила рюмку наливки, — Хоть он и орал, что всё моё — это теперь его, но силы были не равны, причём не в его пользу. Барские сыновья не хотели терять своего проводника и упросили батьку поселить моего мужа у них в доме. Надо было сразу удочки сматывать, но я была так расстроена, разочарована и растеряна, что осталась в своём лесном домике.