Поймав ее взгляд, Аксельрод жестом предложил Ксавьере пройти к макету.

– Как видите, это макет новой модели в натуральную величину. Каркас, сиденья, интерьер – настоящие. Все остальное сделано из картона. Пришлось изготавливать детали кузова в разных местах и тщательно прятать от соглядатаев – конкурентов и их лазутчиков. Мы нагрузили дно свинцом, чтобы сымитировать настоящий вес будущей машины, включая вес двигателя.

Ксавьера постучала костяшками пальцев по дверце, потянула за ручку и нахмурилась.

– Дверца не выдержит.

– Не беда, если даже картон и порвется, – успокоил ее Аксельрод. – Мы все равно сожжем макет после завершения испытаний.

Ксавьера покачала головой.

– Нет, я хочу сказать, что он придет в негодность на первой же стадии испытаний, так что до остальных просто не дойдет дело. Нельзя ли что-нибудь предпринять?

– Можно, – ответил Аксельрод и повернулся к главному инженеру. – Скажите, чтобы принесли рулон скотча – заделывать дыры.

Главный инженер поднял голову и окликнул кого-то на балконе. Аксельрод не спеша развернул сигару и снова обратился к Ксавьере:

– Пусть ваши сотрудницы скажут все как есть, не боясь задеть чьи-то чувства. Мы должны быть уверены, что модель удовлетворяет всем требованиям современной молодежи. Цвет, форма, доступная цена – все это не будет стоить и ломаного гроша, если владельцы не смогут выжать из машины максимум удовольствия. Поэтому мы ждем ни комплиментов, а объективных замечаний.

– Вы их получите. И убедитесь, что девушки, допущенные к испытаниям, прошли жесткий отбор. Их рост и вес соответствуют средним стандартам незамужних американок в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет.

– Наших парней отбирали по тому же принципу, – сказал Аксельрод. – Правда, половина из них женаты, но это не нарушает, а, наоборот, способствует чистоте эксперимента. – Он оглянулся на главного инженера, который переговаривался на другом конце ангара со своими помощниками. – Сейчас принесут клейкую ленту. Продолжайте, пожалуйста.

Ксавьера посмотрела на своих девушек.

– Можете раздеваться. Одежду, обувь, сумки складывайте в одно место. Вы, молодые люди, тоже раздевайтесь. Все помнят свои номера?

На балконе народу все прибавлялось. Наиболее предусмотрительные прихватили с собой театральные бинокли. Подошел главный инженер с широким рулоном скотча и в сопровождении пятерых помощников. Они всю дорогу о чем-то спорили, но вдруг замолчали, залюбовавшись девушками.

– Пара номер один, – объявила Ксавьера. – Сюда, пожалуйста.

Она достала из папки ксерокопию иллюстрации к Камасутре и обратилась к девушке по имени Джойс:

– Вот твое задание, и постарайся выполнить его как можно ближе к действительности. Даю тебе две минуты, потому что у нас еще много других тестов и мы не собираемся торчать тут всю ночь. Как правило, в естественных условиях эта процедура выполняется довольно быстро. Можете приступать.

Испытатель номер один открыл дверцу перед своей дамой и обежал вокруг автомобиля; босые ноги гулко шлепали по кафельному полу. Аксельрод достал из кармана золотую зажигалку и закурил. Главный инженер прочистил горло, взглянул на макет, потом на свою папку и снова прокашлялся. Его помощники столпились возле заднего стекла и впились взглядами в парочку внутри машины. Испытатель номер один уселся за руль и захлопнул дверцу. Джой устроилась на краешке сиденья и покосилась на него. Потом вдруг наклонилась и исчезла. Лицо мужчины налилось кровью, однако вскоре напряженное выражение сменилось глубокой задумчивостью, даже отрешенностью. Он широко распахнул глаза и… В это мгновение раздался стук, и на поверхность вынырнула Джойс, потирая ушибленный затылок.

– Можно изменить положение рулевого колеса? – осведомилась Ксавьера.

– Да.

– Так сделайте это, черт возьми!

Молодому человеку не пришлось повторять дважды: он схватил руль и резко передвинул его вперед и вверх. Джойс снова исчезла. Ее партнер широко раскрыл глаза – так, что казалось, они вот-вот вылезут из орбит, – и стал судорожно хватать ртом воздух. Вдруг он высунул руку и ухватился за наружное зеркало. Картон затрещал. На искаженном судорогой лице молодого человека взбугрились мышцы. Макет начал оседать.

– Заставьте его убрать руку, – прошипел главный инженер. – Иначе макету крышка.

Пятеро его помощников сгрудились возле дверцы со стороны водителя и отчаянно пытались ослабить железную хватку горе-испытателя. Раздался страшный грохот, как будто кто-то свалился с сиденья, и показалась Джойс. Девушка делала судорожные глотательные движения, захлебывалась и вытирала рот. Дверца резко распахнулась, и из машины вывалился ее незадачливый партнер. Ассистенты поволокли его, тихо стонущего, по кафельному полу. Джойс также выползла наружу – она продолжала кашлять и что-то глотать. Ксавьера раскрыла блокнот на чистой странице и обратилась к девушке.

– Ну, что ты скажешь, «номер один»?

– Скажу, что у него там все застоялось: наверное, он минимум год не пользовался этой хреновиной…

– Нет, я имею в виду интерьер автомобиля. Тебе было удобно?

– Черта с два. Это паршивое колесо, даже после того как его подняли, когда я уперлась в него затылком, чуть меня не убило. Если бы у этого парня был нормальный пенис, точно убилась бы.

Подошел главный инженер – тоже с блокнотом наготове. Ксавьера обошла макет и пристально посмотрела на лежащего на полу испытателя. Моментально произведя в уме кое-какие вычисления, она, понизив голос, сказала главному инженеру:

– Прошу прощения, если я задену чьи-нибудь чувства, но у этого молодого человека по крайней мере на полдюйма меньше, чем у среднего американца в возрасте от восемнадцати до двадцати трех лет. Значит, нужно поднять рулевое колесо еще на полдюйма.

– Но сиденье откидывается назад.

– Я вижу, вы не очень-то разбираетесь в таких вещах. В эту игру обычно играют очень быстро и без подготовки, например, во время вынужденной остановки перед красным сигналом светофора. С наступлением темноты, разумеется. Вряд ли молодые люди захотят возиться с откидными сиденьями.

Главный инженер сделал пометку в своем блокноте.

– Что еще, Джойс?

– У меня чуть не застрял локоть между сиденьем и спинкой.

Ксавьера кивнула и повернулась к главному инженеру.

– Спинка переднего сиденья должна быть на пружинах. Если сегодня там чуть не застрял локоть, завтра это может быть женская грудь, и, уж будьте уверены, чтобы извлечь ее, понадобится разбирать весь автомобиль.

– Снабдить спинку переднего сиденья пружинами, – записывая, повторил главный инженер.

– Еще какие-нибудь претензии?

– Нет, вроде ничего.

Тем временем пятерка ассистентов привела в порядок покореженную часть кузова. Ксавьера повернулась к своим помощницам.

– Пожалуйста, «номер два». Задание тебе известно. В твоем распоряжении пять минут, хотя обычно на это уходит гораздо меньше.

Балкон к этому времени ломился от зрителей; часть их спустилась вниз и выстроилась вдоль стен, толкаясь и вытягивая шеи, чтобы лучше видеть. Молодые люди залезли в машину и захлопнули дверцы; там Барбара объяснила, что от них требуется. Парень приподнялся, а она скользнула на сиденье и притянула его к себе. Голые ноги Барбары взметнулись вверх и уперлись в картон, заменяющий стекло; из автомобиля слышалось пыхтение и сопение. Скоро весь макет ходил ходуном.

После стонов и чмыханья неожиданно раздался пронзительный мужской вопль, от которого все так и подпрыгнули. Из-за плеча испытателя появилось лицо Барбары; она безумным взглядом повела по сторонам и тоже завопила:

– Тихо! Не двигайся, черт бы тебя побрал!

– В чем дело, Барб? – испугалась Ксавьера.

– Ему угодил в одно место переключатель скоростей. Начал, понимаешь, вилять задом, чтобы скорее кончить. Ну и напоролся.

– Тащите инструменты! – гаркнул главный инженер и переключился на пострадавшего. – Держись, Фредди, сейчас мы тебя вытащим.