Сама Екатерина внушала малюткам уверенность, важность и по общению с ними выявляла таланты, и каким мужчинам будет нравится та или иная девушка. Единственное, что могло огорчить претендентку – категорический запрет на беременность. Поэтому, если это узнавалось королевой, то приравнивалось к предательству и беременную малютку выгоняли с позором из эскадрона, но если после этого бывшая приближенная начинала трепать язычком о происходящем, то Екатерина могла приказать своим верным избавиться от нахальной девицы.
И если ранее Екатерина могла выслушать множество претенденток в свои приближенные круга, то сейчас, она изводилась одним желанием – заполучить расположение поэтессы Виктории, чтобы да приняла клятву веры и присягнула королеве, тем самым вступив в ряды эскадрона, но категоричность строптивицы пробуждал в душе королевы азарт, который она не чувствовала уже очень давно. Желая влить ей в кости свинец страсти. Уверенность Екатерины в том, что девушка вскоре растопит свое сердце, сломит свою волю и падет в ноги покровительницы возрастало с каждым днем сильнее. Ее дочь Маргарита была в восторге от новой фрейлины, да и мать была довольна ею, но время шло, а поэтесса не меняла своего решения. Тогда, королева Екатерина решила встретиться лично с поэтессой, чтобы рискнуть сделать первой решительный шаг.
Двери в зал раскрылись, и Екатерина улыбнулась увидев Викторию в довольно приятном расположении духа. Отпив глоток терпкого вина, женщина подошла к гостье, приобняв ее аккуратные плечи, Екатерина поцеловала молодую прелестницу в обе щеки, но того робкого румянца, который испытывали женщины от ласки самой королевы, не заметила. По правде говоря, королева до последнего думала, что Виктория просто хитрая манипуляторша, что на самом деле была скрытой фавориткой гасконца, и хотела быть фрейлиной ее дочери, чтобы оказываться в постели навварца чаще чем его жена, но время шло, а отношения поэтессы и короля Навваррского из неприязненных смогли перейти к дружески-натянутым.
-Виктория, дорогая моя, я так рада, что Вы смогли прийти ко мне. Наверное, я смела отвлечь Вас от работы над очередной поэмой?-улыбнувшись спросила Екатерина, и сев в кресло, она перекинула ногу на ногу продолжая медленно попивать крепкое вино.-Вы же понимаете, что я позвала Вас не просто так?
-Догадываюсь.-поэтесса аккуратно села рядом.-чем я могу помочь?
-Что Вы слышали по «Летучий эскадрон»?-спросила своим спокойным голосом королева Медичи.-можете не привирать, и если слухи были только плохими, можете мне об этом рассказать. Уверяю, молва штука забавная, но к сожалению, не всегда правдивая. Я готова услышать обо всем, что слышали Вы.-она сделала еще глоток.
-Это если учесть, что Вас за глаза называют «коварной флорентийкой»?-Виктория облизнулась.-тогда ничего хорошего, но если послушать мужчин, то поговаривают, что женщины летучего эскадрона способны опалить огнем своей страсти всех вокруг.
-Я думала, что будет хуже.-Екатерина засмеялась.-как дела у гасконца? Он уже побывал в Вашей постели?
-В моей?-удивилась поэтесса.-что он потерял в моей постели? Моя королева, я не способна на предательство Марго. Это был бы удар в сердце, который не выдержу я.
-Хотите сказать, что не знаете вкус мужчины в своем ложе?-женщина нахмурилась.-а Вы не гугенотка?
-Имеете что-то против?-поэтесса улыбнулась.-нет. Как-то не довелось оказаться в их кругах.
-В таком случае, у меня есть одно очень интересное предложение для Вас, милая.-Екатерина поставила чашу на пол.
Щекотливый холодок касался спины поэтессы, как только женщина встала позади нее. Нервный пот выступающий на лбу медленно стекал по виску заставляя бурную фантазию представлять картину удушения. Виктория, не закрывая глаза видела картину, как королева сдавит бархатный поясок от платья на ее нежной шейке. Вдруг, холодные кисти королевы сомкнулись на ее ключицах, и сердце готово выпорхнуть из тела. Облизнувшись, поэтесса громко выдохнула.
-Как Вы смотрите на то,-длинные пальцы королевы медленно скользнули по подбородку к шее, и вновь поднялись к губам, словно на давая возможности девушке ответить.-стать частью моей свиты? Отбросьте обязательства перед моей дочерью. Я предлагаю Вам, милая, одно из наиболее приближенных мест ко мне. Стать часть эскадрона. С моей стороны, обещаю дать все, что только захотите. Только будьте со мной.-пальцы королевы снова сомкнулись на женской ключице.-для меня это очень важно.
-Мне право льстит Ваше расположение, доверие, но я должна отказаться.-девушка вздохнула.-стать часть Вашего эскадрона означает для меня потеря невинности, но только не сочтите за дурной тон,-Виктория нежно коснулась королевской кисти.-для дочери четвертованной ведьмы и верховного судьи это слишком большая честь.
-Я понимаю Вас, и ценю ту предельную честность, которой Вы меня награждаете. Только…
-Только что?-поэтесса резко обернулась.
-Что нам делать с назревающим скандалом между гасконцем и герцогом Анжуйским?-Екатерина вернулась в кресло.-мальчишка возомнил себя главарем варваров, строит свои детские козни против короля Франции, и хочет свергнуть нашего навваррца. Что бы сделали Вы, моя милая?
-Делаете из меня заговорщицу.-засмеялась поэтесса.-что могу предложить я? Чтобы конфликт не вышел из-за рамок межличностного, и не коснулся государства, то можно было бы попробовать подобрать им общую фаворитку. Тогда, даже если и прольется кровь, то из-за женщины.
-Вы ласкаете мне сердце этой нежной ложью.-Екатерина облизнулась.-кстати, Вы помните, как выглядит герцог Анжуйский?
-Все что я про него помню,-Виктория подошла к открытому окну, и прохладный ветер коснулся ее бархатных щек.-он подлый заговорщик в прошлом переболевший оспой, но я думаю, что тот факт о его шрамах и рядом не стоит с достаточно вшивой натурой.
-Тут Вы правы.-королева-мать подошла к собеседнице.-красивые розы распустились, верно?
-Возможно, но только розы я не люблю. Простите, моя королева, но мне по душе больше пышные лилии, а не кровавые шипы роз.-поэтесса посмотрела на налитые бутоны.-они больше к лицу знати.
-И шлюхам.-Екатерина улыбнулась.-думаю, что дело вкуса, и ладно. Давайте закроем окно. Как-то прохладно становится. Ночи нынче холоднее, не правда ли?
-Да, я заметила это.-поэтесса вздохнула.-так что Вы скажите про мысли о наших мужчинах?
-Звучит, конечно, неплохо, но теперь вопрос о фаворитке встает ребром. Вы, как никто другой, знает, как любит любовь гасконец, и как несчастен в любви герцог Анжуйский. Ума не приложу, кто мог бы подойти на роль двойной фаворитки.-вдруг королева посмотрела на собеседницу.-может быть, это будете Вы?-нежная кисть королевы сжала ладонь поэтессы.-я хорошо смогу отплатить Вам. Просто представьте, Вы идеальная. Виктория, моя Вы милая, я такого не могу сказать дочери, хотя она была когда-то со мной одним целым.
-Спасибо, но, пожалуйста, прекратите ставить меня выше собственной крови. Я откажусь от любого предложения и фавориткой я никогда не стану, из-за собственных соображений. Просьбы, уговоры это все лишние.-поэтесса тягостно выдохнула.-ничего не имею против герцога Анжуйского, но только этот человек пропитан злобой, грязью, а гасконец уже сбился со счета своих женщин. Вам нужны сильные и уверенные правители, коих из них могу сделать я или в Ваших интересах их дурость?
Екатерина Медичи понимала, что поэтесса права. Как бы это не было прискорбно, но при одном взгляде на свою собеседницу, женщина знала, что каждое слово, сказанное ею правдиво, единственно верно. Королева рассчитывала на кровопролитие, а отсутствие интриги со стороны поэтессы могло привести к тому, что герцог Анжуйский смог бы в будущем слыть одним из самых верных, святых мужчин, а Генрих Навваррский в руках Виктории превратился бы в ручного зверька, что страшится смотреть в сторону других женщин. Это, конечно же, было лишним и никак не вписывалось в королевские планы. Совершенно.
