Батюшка размахивал над гробом кадилом и скороговоркой читал молитву. Кладбищенские воробьи устроили свару в луже возле его сапога, выглядывающего из-под рясы.

Казалось, своим бойким чириканьем, они пытаются батюшку передразнить, а вот собравшаяся толпа, хоть и старалась, как умела, внимать словам священнослужителя, но постоянно отвлекалась на птичьи разборки.

Я поднялся чуть выше над людскими головами, чтобы окинуть взглядом всех пришедших на мои похороны, и удивился. Не думал, что соберется так много народа. Всё же последние годы жизни я провел почти затворником.

Проще говоря, лёг на дно. Но вот поди ж ты, никто не забыл! Все припёрлись посмотреть, как меня будут закапывать. Не стали отказывать себе в удовольствии.

Ощущая необыкновенную лёгкость бестелесного существования, я поплыл над толпой, всматриваясь в знакомые лица. И меня несказанно порадовало, что не на всех читалось злорадство и облегчение. Некоторые действительно выглядели опечаленными. Ну что ж, наверное, так и должно быть: лики толпы отражают итог моей жизни. Я не только отбирал и наказывал. И помогал многим.

Батюшка закончил читать, и гроб на толстых веревках опустили в яму. Заиграла траурная музыка. Я вспомнил, как сам частенько недвусмысленно шутил в лихие девяностые, когда нужно было надавить на кого-то или сделать сговорчивее: «Над тобой заиграет музыка, но, ты этой музыки не услышишь…»

По всему выходит, что я ошибался. Вот и над моей тушкой музыка заиграла, но я её слышу прекрасно.

Люди начали выстраиваться в цепочку, чтобы отдать последнюю дань усопшему, то есть мне. Одни кидали в яму горсти земли и шептали слова прощания, другие в яму плевали, цедя сквозь зубы ругань и проклятья. Но и те, и другие затем отходили к богато уставленным столам, чтобы выпить и закусить — кто-то с печалью, а кто-то на радостях.

Что сказать, похороны мне закатили по высшему разряду. Жаль только, сам я уже не смогу опрокинуть стопку и переброситься со знакомым парой незначительных слов. Увы, теперь я невидимый, бестелесный дух. Я могу только наблюдать.

Вслед за воробьями очередным непрошенным гостем припёрся кладбищенский попрошайка. Парни из охраны не пустили его к столам, но уважили, налив ему водки в пластиковый стаканчик. Попрошайка чинно принял посуду двумя пальцами и поднял на уровень рта.

— Кого хороните, добрые люди? — спросил он.

— Ювелира.

— А-а-а, вот оно чо, — попрошайка с уважением покивал. — А как звали ювелира?

— Так и звали… Ювелир… Погоняло у него такое было в криминальном мире.

Попрошайка внял и вопросов больше не задавал. А затем я увидел бегущего между могилами прямо ко мне то ли пса, то ли не пса… Во всяком случае такой собачьей породы раньше не встречал.

Подумал было, что парни из охраны его прогонят, но те его даже не заметили. Странный пёс остановился буквально в трёх шагах от меня.

— Эй, пёсик, ты чего? — Почему-то вдруг промелькнула мысль, что это странное животное способно причинить мне вред.

— Ты что, Ювелир, после смерти начал испытывать проблемы со зрением? — странный пес ухмыльнулся, невежливо ответив вопросом на вопрос. — Собаку от койота отличить не можешь?

— Ты говорящий, что ли? — удивлённо вытаращился я.

— Нет, — с нескрываемым сарказмом ответила собачка.

— Кому ты… — хотел было выругаться, но следующий вопрос вышел ещё глупее предыдущего. — Стоп… Ты меня видишь?

— Разумеется, вижу, — кивнул мордой пёс, оказавшийся койотом. — Я такой же дух, как и ты… Ну чего, долго ты собираешься торчать возле своей могилы?

Эти слова подействовали на меня отрезвляюще. А ведь действительно: похороны закончатся, люди разойдутся, а мне что делать? Так и бродить по кладбищу до скончания времён? Что я там читал про неупокоенные души, а?

— Пойдём, — небрежно бросил шакал и побежал прочь.

Пожав плечами и вздохнув, я последовал за ним. Уж лучше иметь хотя бы такого собеседника, чем остаться в полном одиночестве.

Вскоре койот привёл меня на старую часть кладбища. Сплошные заброшенные могилы. Видать, что про эту часть земли попросту все позабыли.

Но самое главное другое: место давным-давно поросло деревьями с большими кронами, и за ними попросту не было видно посетителей моего последнего пристанища. А что, место приятное, мне здесь, пожалуй, даже нравится.

— Падай, — по-свойски предложил койот, остановившись у старой скамейки перед покосившимся надгробием.

Нет, я, конечно, понимаю, что он предложил мне присесть, но ума не приложу, как мне это осуществить. Тела-то у меня нет. Ладно, попробуем зависнуть над скамейкой.

— Странно. Знаешь, не думал, что после смерти мне придётся общаться с каким-то животным.

— Не проблема, — вильнул хвостом мой нежданный спутник, и в какой-то странной вспышке, которая на секунду меня ослепила, превратился в человека. — Так лучше?

— Да, так лучше. Спасибо… — ответил вежливо, стараясь не думать, как он это провернул.

Хотя, если говорить откровенно, все вокруг более чем странно. Передо мной теперь стоит старый индеец в одежде из выделанных шкур, кожаных мокасинах и головном уборе из перьев. Ни дать ни взять персонаж, сошедший со страниц Майн Рида.

— Что ты на меня так смотришь? — его усмешка в человеческом облике оказалась неуловимо похожа на усмешку в облике пса.

Ой, койота.

— Ты похож на индейца, — сглотнул я, ляпнув первое, что пришло в голову.

— Ну и что? — старик, кажется, вообще не видел проблемы.

— Вообще-то индейцы живут на другой стороне земного шара.

— Я много где побывал, — отмахнулся старик-индеец. — Давно тут брожу. Да и какая разница, где и кто обитает?

— Да проблем-то и нет… —

Лёгкий ветерок, прорвавшийся через стену старых деревьев, казалось, был готов меня унести. И тут я словно по волшебству начал отдаляться от старика, понимая… что совершенно ничего не могу с этим поделать.

— Тише, тише… — индеец поднял руку вверх, и ветер тут же утих. — Я тебя никуда не отпускал.

— Да я никуда и не собирался-то… Это не я, это — ветер.

— Рекомендую тебе не идти за ветром, — сказал он, как только я вернулся на место, откуда… уплыл? — Это высшие силы пытаются убрать на место новую душу. А если ты хочешь… чего-то новенького для себя, а не просто плавать в мировом котле, то задержись. Выслушай, что тебе может уготовить судьба.

— Так, погоди, а ты кто такой? — его слова вызвали во мне сомнения. — Бог? Смерть? Что ты такое?

— Называй меня просто — Койот.

Звучало это, так скажем, не совсем нормально, но вопрос сорвался с языка раньше, чем я успел сообразить.

— Так ты человек или зверь?

— Я дух койота. Если хочешь — дух-хранитель. Но могу принимать человеческий облик.

— Понимаю. Но откуда ты здесь? — я как-то виновато, даже по-старчески, улыбнулся и продолжил: — Шакалы в наших краях тоже не встречаются.

— Шакалы… — как-то злобно процедил он. — Койот. Запомни. Койот!

— И всё-таки. Что ты тут делаешь, Койот?

— Ищу кого-то вроде тебя.

— Меня?

— Да, тебя, — с нажимом повторил старик. — Ты дерзок, но не безрассуден. Ты умён, но способен действовать без раздумий. Ты не добрый, но и не злой. Ты мне подходишь, Ювелир.

— Подхожу для чего? — хмыкнул я.

— Я хочу переселиться в другой мир, отличный от привычного тебе. Вернуться… так будет правильнее. И мне нужен кто-то, к кому я могу привязаться. Иначе я опять останусь здесь. А здесь мне больше делать нечего.

— Так. Подожди. Что значит привязаться? И про какие миры ты говоришь⁈

Последний вопрос он попросту проигнорировал.

— Это значит, что я стану духом-хранителем твоего рода.

— А мне что нужно делать? Родиться заново в другом мире?

— Нет, Ювелир, родиться заново у тебя не выйдет. Тебе придётся занять чьё-то тело.

— То есть убить кого-то?