Остальных путников мы не трогали. Для них мы такие же путешественники. Ведь Скейл и Пузо шли от нас отдельно через лес.

А затем начались признаки нашего приближения к Стылому Морю. Леса вокруг стали реже, травы ниже. Это всё производило на меня странное впечатление. Вроде бы небо такое же, солнышко кое-как светит, почва не отличается, но зелень будто бы росла здесь с неохотой. Потом я ощутил, что вокруг стало прохладнее.

— До Стылого полдня, — пояснил Рок. — Уже задувает.

Многие в отряде накинули плащи. Даже Искра застегнула свою бронированную одежку, а зубастая всегда хорошо переносила погодные трудности.

Ближе к вечеру лес вокруг полностью исчез. Его сменила каменистая равнина, заполненная галькой. Пейзаж стал даже не «пост», а «вовремя» апокалиптическим. Серые камни, тусклое небо и только космические объекты вносили в образ хоть какое разнообразие.

Тропинка исчезла. Ее просто не могло быть на таких камнях. Теперь мы шли ориентируясь на небольшие пирамидки, сложенные из гальки. Так местные отметили путь по этим безжизненным землям. И хорошо, что отметили. Тут попадались участки довольно сложного рельефа. Без ориентира можно заблудиться. На нашем пути встречались высокие скалы, обломки древних белых стен, овраги, заполненные удивительно прозрачной водой. Я уже привык, что если вижу какую-нибудь воронку, то внутри обязательно будет зеленая тина, ряска или другая болотная растительность. А тут все прозрачно как слеза негодяя.

Взобравшись на гребень очередного холма, я увидел море. Унылое, тоскливое, но по-своему величественное как музыка Иоганна Себастьяна Баха. Серо-металлические воды лениво облизывали каменистый пляж. Пахло солью и зимой. Тут мы купаться точно не будем.

Первая же ночевка у Стылого Моря мне совершенно не понравилась. Мы расположились где-то в полукилометре от воды под прикрытием скального массива. Он вроде бы защищал нас от неприятного ветра. Однако где-то посреди ночи с неба сначало заморосило, а потом хлынуло.

Кто-то скажет ну дождь и дождь. В чем проблема? Дождь не проблема, когда он за окном, а ты лежишь на диване под теплым одеялом. И если даже вымокнешь, то всегда есть возможность обсушиться.

Вокруг нас же были только холодные, не гостеприимные камни. Ни палаток нормальных, ни зонтов. Впрочем, мне ещё относительно повезло. Выручали общая немаленькая масса тела и помощь Геллы, об которую можно было греться. Остальные переносили непогоду хуже. Шерстяные спальники, плащи и одеяла кое-как выручали, но стылая сырость проникала всюду. Полночи мы практически не спали.

Утром весь наш отряд выглядел гораздо угрюмее. Нормально отдохнуть не удалось. Однако нужно было идти дальше и желательно не мешкать. Поскорее покинуть неприятное место.

— Знаете, я бы предпочел ещё один бой такому гадкому путешествию, — рассуждал Арайт.

— Однако мне теперь понятно, почему здесь не хотят делать засады разбойники, — ответил я.

Следующие три часа были весьма неприятными. Отряд медленно тащился по каменистому побережью, вынужденный время от времени огибать скалы или обходить глубокие впадины, заполненный морской водой. Иногда нам попадались следы других караванов. Объедки в основном. И на удивление все они прекрасно сохранились. Я даже мог заметить крошки и огрызки фруктов. Странно. Неужели здесь нет ни аналога крабов, ни птиц, которые бы залетали сюда?

Через три часа нам повезло. Мы наткнулись на другой караван, расположившийся в древних руинах. Впрочем, это был не комплекс заброшенных зданий как Двор Жилокрута, а всего лишь две полуразрушенные стены, торчащие из гальки. Но это хоть какое-то укрытие от ветра. Там расположились пятеро мужчин, которые жгли небольшой костерок из принесенных дров и топливных брикетов.

Мы тут же направились к ним.

— Доброго пути, — произнес бородатый глава каравана, старавшийся не смотреть в сторону Скейла и мутанта.

— Дайте-ка погреться, — бесцеремонно произнес Хастл и подошел к костру вместе с ведьмой.

Путники были вооружены и трое из них считались райдхор, но, конечно, по боевой мощи им до нас далеко. Пошли небось сюда, чтобы не нарваться на разбойников, а встретили кое-кого похуже.

— Вы, пятеро, что несете? — раздался голос хастловской ведьмы.

Каждое слово звучало в моей голове звенящим эхом и вызвало тошноту.

— Зелья от плакальщиков. Мази. Пилюли.

— Ещё? — уточнила ведьма.

— Немного серебра, оружие, топливо…

— Вы пятеро незнакомцев, кладите все ценное перед собой кроме одежды и утопитесь в море.

Таков был вердикт этой суки. И когда она произносила последние слова, то я сам дернулся. Ощутил странную необходимость пойти в сторону моря, но отогнал морок. Ведьма же специально уточняла на кого направлен приказ. Поэтому наши не пострадали.

Пятеро путников начали медленно выкладывать вещи из сумок и поясных кошелей. Глаза их были пусты. Такие же безжизненные и блеклые как Стылое Море, что их вот-вот поглотит.

— Правда, восхитительно? — усмехнулся Хастл, положив руку ведьме на хрупкое плечо. — И никаких драк не нужно. Все чисто и просто.

— А не боишься, что она и тебя так искупаться спровадит? — спросил я.

Вопрос провокационный, но при Скейле Хастл все равно не станет бузить.

— Нет-нет, — снова усмехнулся Хастл. — На мне голосок Ульмы не работает.

— Ну значит скажет не искупаться, а велит приспешнику перерезать тебе ночью горло, а потом самому утопиться.

— Злой у тебя язык, Крайт, — осуждающе поцокал Хастл, слегка звякнув металлическими зубами. — И сердце не доброе. Не веришь ты в дружбу и любовь.

Ага. А у вас сердца прям добрейшие. Отправили пять человек топиться, чтобы отжать костер. Ну и видели путники, конечно, слишком много. Ещё расскажут кому о Скейле. Правда, это очень потенциально низкая опасность, но есть понятие «на всякий случай».

Все пятеро послушно направились к линии прибоя, медленно заходя в холодную воду.

Бррр… Даже думать об этом не хочется.

Наши же устроились у костра, закидывая в него остатки топлива чужаков и часть нашего.

— Сейчас согреемся! — радостно потирал ручки один из райдхор Хастла.

Я предпочел держаться подальше от костра, у которого сгрудились райдхор. Мог согреться другим способом. Сняв сырую перчатку взял за руку Геллу. Ее ладонь за пару минут стала горячей.

— Здесь всякого барахла на сотни четыре серебра! — восхищался один из райдхор нашим уловом.

— Берем только деньги, — приказал Хастл. — Пилюли и зелья не трогайте. Я слыхал, что плакальщики метят партии. Если попробуем толкнуть им их же товар, то будут проблемы.