У меня ведь всё не как у людей. Местные аристо ограничены кланами: малыми — семейными, или крупными — вассальными, я же замахнулась на целый орден. А на кой мне местечковый кружок по интересам, когда цель настолько высока, что помыслить боязно? После слов колдуна о мировой религии я серьёзно призадумалась. Ежели ранее такой задачи не ставилось, Моране и миллиона подписчиков за глаза, чтобы Навь возродить, то теперь я просто обязана пойти на принцип и утереть нос Ватикану.

Ишь, чего удумали — на жизнь столбовой дворянки посягнуть. Заплыли мозги жирком? Запамятовали, как по щам от предтеч получали, а я напомню, за мной не заржавеет! Рейх утёрся, и римлян через колено переломаю. Что они за римляне вообще такие? Империя есть, а веру в старых богов отринули, всё держится на католицизме. Культов и тех не осталось, инквизиция калёным железом выжгла. Святой Престол не в меру ревнив, за умы паствы жопу порвёт. Двадцать первый век на дворе, а ничего не поменялось со времён крестоносцев.

Намереваюсь ли я ломать устоявшийся мировой порядок? Да нет, конечно. Этим займётся Богиня Зимы, а я лишь почву подготовлю. Государства, где много диких обезьян, меня не интересуют, а вот там, куда приходит зима, будет править Зима.

Буром переть на Ватикан не стану — не по Сеньке шапка, но коли палки в колёса вставлять возьмутся, отвечу жёстко.

Король Эрик уже познал попаболь, когда Лютый ему выкатил условия виры, а также цену за выкуп племяшки-валькирии. Золотом брать не стали, этого добра — что грязи. Генерал вытребовал целую флотилию траулеров ледового класса. Креветку северную тралить будем. Чудо как хороши норвежские рыболовные суда, равных им в мире не найти. Теперь и у нас будут.

Глаз Одина Моране в Навь снесу. За него Лютому пришлось пободаться с Топором, но после того, как генерал пригрозил лишить ведьму источника силы, старый воин сдался. Сама же валькирия оказалась крепким орешком. Ломали долго, применяя всевозможные методы ведения допроса, но девчонка держалась до последнего. Кремень, ни дать ни взять. Просмотрев видеофайлы, позавидовала стоицизму северной красавицы. Вопрос чугунных яиц разрешил случай.

Мышка. Совсем ещё мышонок, ненароком забравшийся в допросную. Как только фурия его завидела, тут же забилась в падучей, чем тотчас и воспользовались дознаватели. Привели девку в чувства, и спустя час вся подноготная лежала на столе генерала.

Даровитая сучка оказалась высокооплачиваемым наёмником-ликвидатором. Работая на мировые спецслужбы, не брезговала и частными заказами. Полезный человек, мне бы такой дока узкого профиля сгодился, но перевербовывать не стали. Глаз Одина всяко полезней, нежели карманный убийца.

Крах операции сильно ударит по реноме юного таланта, и чует моё сердце: свидимся мы с убивицей в глухом переулке, так просто гордячка не отступит. Я, в принципе, не против пощекотать нервы, да и пощипать мошну короля Эрика завсегда готова. Так что милости просим! Россия испокон веку славилась хлебосольством.

Привели меня в кабинет следователя по особо важным студенческим делам. На кой чёрт — сама не поняла, ведь без меня меня женили ещё пару дней назад: суд решил и постановил. К чему весь этот цирк?

Следак оказался вполне себе приятным молодым человеком. Предложил воды, обождал, пока выпью, печенькой норовил попотчевать. Тут уж я учтиво отказалась: мало ли чего там за спецсредства подмешаны? Когда на тебя ведут охоту, паранойя — лучший способ мышления.

Нацарапала объяснительную на три листа писчей бумаги. Могла бы и на четыре, но дознаватель то и дело нервно поглядывал на часы. Время обеда настало, как-никак. Не смея задерживать представителя закона, подмахнула писульку закорюкой. На том и закончили формальную процедуру.

Сразу после допросной меня отвели на врачебный осмотр, где дожидалась знакомая гром-баба, напяливая по самый локоть толстые резиновые перчатки. Решив, что хуже уже не будет, тихонько применила проклятье — вернее, попыталась. Шею тут же сжало тисками, а мозг пронзила жгучая боль. Не то чтобы с ног сшибающая, но было весьма неприятно, а дальше приключилось то, чего я совсем не ожидала. Под потолком возник пульсар красного цвета, а из каждого угла заверещали банши, ну или так мне почудилось с перепугу. Дикая серена в буквальном смысле парализовала каждую мышцу. Кабинет тут же заполнился людьми в сером. Охранники на кураже принялись тыкать парализаторами моё уже парализованное тело. Вот же ж дуболомы! Последнее, что увидала перед тем, как потерять сознание, — так это ухмыляющуюся рожу мадам Менгеле. Ничего, сука, я найду способ тебя извести, дай только время!

Очухалась прикованная к металлическому креслу. Приятного следователя сменили два других, одинаковых с лица. Скользких и противных. Один вид навевал неприязнь. Блёклые пергаментные рожи, пустые глаза, тонкие нитки губ, перхоть на лацканах мятых пиджаков, пожелтевшие от дешёвого табака ногти. Неприятные типы. Эти — водички с печеньками не предложат.

Поиграли в злого и доброго полицейского, карами небесными постращали, да на той жопе и сели. Реши они применить ко мне специальные средства, расклад был бы совсем другим. Ребята бы познакомились с Мораной, а я — с парашей на каторге. Я это знала, они это знали, а посему дозволенных границ не переходили, надеясь взять хитростью или сломать морально. Только клала я с прибором на все уловки. На вопросы отвечала парой-тройкой фраз: «Делов не знаю», «Охранная система баганула», «Магию не применяла». Через три часа долбёжки о железобетонную стену молеподобные следователи сдались.

Плюнув на меня, вызвали судейских, а уж те, недолго думая и не парясь о презумпции невиновности, зачитав вердикт, влепили штраф в триста тысяч золотом, а также двадцать плетей в довесок.

Экзекутором определили потерпевшую. Нынче меня ждёт незабываемая карусель боли. По поводу изуверского наказания не особо переживала. Тому, кто сгорал живьём, разбрызгивая по сторонам плавящийся подкожный жир, плевать на сыромятную плётку. Беспокоил лишь один вопрос: на позорном столбе висеть неделю, ладно поссать, а ежели по большому приспичит, как в этом случае быть?

«Не волнуйся за вероятный конфуз, рыжая, я не дам тебе обосраться прилюдно! Пустяковые манипуляции с метаболизмом, и мы покажем всему миру, что принцессы не какают! Могу и боль отключить, но думаю, что ты решила идти до конца и не читерить, или я не прав?»

«Делай что хочешь, махоня, но не дай мне осрамиться, а вот боль не трогай, у меня на неё планы. Булька, тебя тоже касается! Никакой брони, как только прикуют, лезь под кожу, там и сиди тихо».

Разум захлестнуло экспансивным языком питомицы. Я ощутила недовольство, смирение и гордость за владелицу. А затем в голове возник образ сидевшего под проливным дождём мужчины, коего укрыла капюшоном от тугих струй громадная кобра. Вот этого я не ожидала! Качественный прогресс в общении налицо! Отправила Буле картинку Прометея, прикованного к скале, в ответ получила «Апофеоз войны» Верещагина.

«Скорп, Вась, вы это видели?»

«Не только видели, но и слышали, у нас картинки трёхмерные! Феномен надобно немедля изучить, я забираю Бульку на опыты!»

«Смотри не сломай ей чего, иначе я тебя Лопухиной скормлю, она любитель пожрать всякую гадость!»

«Я не гадость, а высокоорганизованная форма жизни! Ты хоть знаешь, сколько у меня хромосом?»

«Нет у тебя ничего, идиот, ты ведь кремний, а не мясо».

«Заблуждаешься, дорогуша, я уже не тот процессор на лапках, я именно форма — новая, доселе неведомая, и у меня двести двадцать четыре пары! Так-то, рыжая. Утрись! Мой вид — венец эволюции, а твой — тупиковая ветвь!»

«Ага, только самку для начала найди, или ты гермафродит?»

Скорп вздохнул, так ничего и не ответив. Должно быть, за живое задела. Приобрету ему скорпионью девку на каникулах, может, чего изобретёт.

«Я слышу твои мысли, рыжая, мне нужна не форма, а содержание. Обыкновенный класс паукообразных не годится, в них нет разума!»

«Займись селекцией, не мне тебя учить. Через тысячу лет потомство поумнеет».