– Почему вы так думаете? – спросила Ольга.

– Они роют снег копытом, так обычно поступают травоядные зимой, ища под снегом коренья и траву.

– Тут под снегом еще метра три льда и до кореньев с травой нужно копать не один день такими копытами, – сказал Борей, – так, идем к ним, ловим одного и фотографируем, будут сопротивляться и нападать – огонь на поражение, мясо лишним не бывает.

Они хотели подойти вплотную и захватить одно животное, но это у них не получилось сделать. Стадные травоядные чутко реагируют на любую угрозу. Как только первый из команды Борея пересек невидимую черту опасности, стадо сорвалось с места и рвануло от людей стремительной рысью. Разведчики принялись стрелять, но поздно: расстояние между ними и только что пасшимися животными увеличивалось быстрее, чем прицельные комплексы успевали это расстояние компенсировать.

– А это не парнокопытные, – заметил Ньял, разглядывая следы убежавших существ.

– Почему ты так решил? – спросил Борей, который еще не обратил внимания на следы.

– След не от копыт, а от лап.

– Ага, – согласился Володимир, – очень напоминают машинные следы, только в несколько раз больше.

– И питаются они не травой, – раскопав носком ботинка снег, произнес Ярослав.

На дне раскопанной ямки Ярославом находились ошметки очень мелких животных или каких-то странных снежных насекомых.

– Эти существа выкапывают из снега мелких животных, которые могут добраться через толщу льда к подземным каким-то запасам? – вопрос Борея был риторическим.

– Очень похоже, – согласилась с командиром Ольга, – но поведение все равно, как у овец.

– Овцы и мыши, – задумался Ярослав, – овце-мыши, овцыши! Вот подходящее имя для этих тварей – овцыши!

– Не имею ничего против, – пожал плечами Борей, – на правах первооткрывателей мы можем дать им название, и овцыши – не самое плохое из всех возможных вариантов.

– Вон, похоже, тот, кто питается этими овцышами, – кивнул Володимир.

Все посмотрели в направлении его взгляда. На ближайшем ледовом холме стоял зверь. Сразу видно было, что это хищник. Весь покрытый белой шерстью, он был почти незаметен на фоне снега, если бы сейчас не допустил ошибку и не встал спиной к солнцу. Зверь сильно напоминал заросшего длинной белой шерстью волка, но чем-то неуловимым отличался от него. Хотя бы теми же сабельного вида клыками, торчащими изо рта.

– Оль, сколько он в холке? – спросил Борей.

Девушка вскинул «снайперку» и присмотрелась в свой оптический прицел.

– Сантиметров восемьдесят, не меньше, – после недолгих расчетов, ответила снайперша.

– Немаленькая такая собачка, – произнес Ярослав, – хорошо, что одна.

– Я бы на это не рассчитывал, – буркнул Ньял.

И в подтверждение слов ведуна на краю холма появились сначала две новые, а потом и еще две особи.

– Я бы на их месте проверил нас на зуб – а вдруг мы съедобные, – мрачно заметил Ньял.

– Сплюнь, – буркнул Борей, – типун тебе на язык!

– Поздно! – поднимая свой привод, проговорил Ярослав.

И правда, пятерка зверей решила испытать удачу и поохотиться на новых обитателей снежной пустыни, коли охота на стаю овцышей была испорчена.

– К бою! – рявкнул Борей и поднял привод.

Белые твари неслись с огромной скоростью. Воеводе еще не приходилось видеть такой, она была километров под сто в час, не менее. Толстые лапы почти не проваливались в снег.

– Огонь! – скомандовал командир отряда, и все приводы без исключения выплюнули первые снаряды.

Чтобы компенсировать тяжесть средних бронекостюмов для разведывательного рейда, было принято решение поснимать все тяжелое вооружение, поэтому все бойцы отряда Борея были с обычным оружием, подходящим для группы разведки.

Первый залп ранил одну тварь. Хищники, видимо, до этого не встречались ни разу с приводами и даже не представляли, что пятеро таких тучных животных могут быть столь опасны. Раненый зверь с воем закрутился по снегу, а вот остальные резко начали показывать чудеса их охотничьего арсенала. Скорость, реакция, ловкость этих существ вызывали у людей зависть. При следующем залпе твари не нашли ничего лучше, как, не тормозя, сунуть передние лапы в снег и поднять в воздух кучи снега, через которые их какое-то время попросту не было видно. Стрелять было не в кого, а когда снежный туман осел, хищники были рядом с людьми, на дистанции всего одного прыжка, чем и не замедлили воспользоваться. И вот тут люди не пожалели, что облачены в средние доспехи, а не в обычные для разведки легкие. Когти этих тварей, впрочем, как и зубы, были словно изготовлены из волотана, самого твердого металла этой планеты, так как если и не пробили бронепластины доспехов, то оставили на них значимые следы. Но людей было больше на одного теперь, да и выбор оружия значительно превосходил арсенал зверей. Поэтому исход боя был определен заранее и не носил никакой, даже самой маленькой, доли риска.

Борей успел выхватить притороченный к спине щит и встретить тварь им, а заодно и вытащенным из ножен мечом. Ярослав и Володимир расстреляли своих оппонентов из приводов еще на подлете. А неуспевающей прицелиться через оптический прицел или выхватить оружие ближнего боя Ольге помог оставшийся не у дел Ньял и огромный кусок льда: оторванный от ближайшего холма, обрушившись, он похоронил под собой останки четвертого нападающего.

– Ничего себе зубки у этих зверей, – произнес Борей, разглядывая прорезы на своем щите.

– У кисок, – произнес Володимир, рассматривая труп ближайшей твари, – это точно кошачьи.

– Снежные барсы? – спросил невзначай Ньял.

– Это кто такие? – поинтересовалась Ольга.

– В книгах первых колонистов были упоминания о больших хищных кошках, живущих в горах и снегу, и звали их там снежными барсами.

– Хорошее название, – кивнул Борей, – мне нравится.

Воевода подошел к убитой твари и достал нож.

– Ты что задумал, командир? – опешил Ярослав.

– Щели в доспехе очень большие, постоянно дует, – пояснил Борей, – смотрю я на плащ Ньяла и думаю, если с этой твари шкуру снять и плащом на плечи кинуть, то она дыры закроет и мне потеплее будет.

– А это мысль! – кивнула Ольга и тоже полезла за ножом.

Пятая раненая тварь, убедившись, что про нее забыли и убивать никто не стремится, тихонько, скуля, поползла восвояси, оставляя тонкую струйку крови на снегу.

– Плохо, очень плохо, – промолвил Ньял, когда все желающие освежевали убитых барсов и прикрепили части их шкур на свои бронекостюмы.

– Что плохого нашел ты, ведун? – поинтересовался Борей.

– Плохо то, что звери, распуганные нашим приземлением, так скоро возвращаются.

– Почему же это плохо? – удивился воевода. – Наоборот, хорошо, мяса будет больше и нам теперь не нужно бояться голода.

– Плохо, что так скоро они оправились от страха, и скоро мы можем столкнуться с тварями куда как страшнее этих снежных барсов.

– А можем и не столкнуться, – пожав плечами, насколько это можно сделать в бронекостюме, парировал Борей.

– Вот увидишь, командир, – вздохнул Ньял, – обязательно столкнемся.

Дальше рейд проходил спокойно, без эксцессов, по завершении отряд был встречен почти с аплодисментами, так как поверг всех своими изысканиями, трофеями и шкурами на плечах. Шкуры понравились людям больше всего. И красиво смотрятся на доспехах, и щели прикрывают, не давая холодному воздуху проникать меж шлемом и воротом бронекостюма. Сами того не желая, группа Борея стала родоначальниками моды. Скоро все разведчики начали вешать на свои плечи меховые накидки барсов, а кому не везло с барсами, тот и овцышами обходился. За ними пришел черед других лесовиков, а там горожане подверглись данной моде. И скоро все доспехи, имеющиеся в лагере, были украшены кусками меха.

Борей уже начал привыкать к постоянным рейдам и даже находил в этом плюс. В рейде ты отвечаешь только за самого себя и четверых своих бойцов, а не как обычно, за все двести рыл личного состава. Можно чуть расслабиться и отдохнуть. Не физически, тут-то как раз ты напрягаешься и немало, но вот морально. Это было здорово. Когда-то ему говорили, что отдых может быть в смене рода деятельности, но он не верил этому, а вот тут испытал на собственной шкуре. В лагере для него почти нет физической нагрузки и много моральной, а в рейде наоборот. В лагере отдыхает тело, в рейде – мозги.