Укрепив свои позиции на рынке российской детской литературы, «Эксмо–АСТ» и «Росмэн» заняли первое, второе и девятое место среди десяти самых крупных российских издательств, включая специализированные и педагогические143. Пятым в этом списке стало издательство «Азбука-Аттикус», которое тоже появилось в 1990‐х годах. Оно состояло из четырех подразделений: «Азбука», «Иностранка», «Колибри» и «Махаон»; все вместе они, как «Эксмо» и АСТ, выпускали сотни наименований детских книг ежегодно. По словам генерального директора издательства «Азбука-Аттикус» Аркадия Витрука, современные родители чаще путешествуют и знают о мире куда больше, чем родители в советское время, поэтому их эстетические требования и вкусы значительно сложнее144. В своих интервью Витрук особо отмечал визуальные аспекты выпускаемых книг, такие как качество бумаги, отличные иллюстрации и трехмерные эффекты:

«Азбука-Аттикус» публиковала и переводные, и отечественные книги; издательство приобрело права на серию Лемони Сникета «33 несчастья» и многие другие известные книги146. Сотрудница «Махаона» Алла Мотина отмечала, что издательство в целом выпускало от трехсот до четырехсот детских книг в год, уделяя особое внимание иллюстрированным изданиям для маленьких детей147. Все же «Азбука-Аттикус», будучи пятым по размеру издательством в стране, выпускала только пять процентов российской книжной продукции, что подчеркивало, насколько сильны на книжном рынке были позиции «Эксмо» и АСТ148.

В первой полусотне относительно крупных издательств, начавших свою деятельность до 2000 года, были еще два, которые занимались детскими книгами, – «Центрполиграф» и «РИПОЛ классик»149. «Центрполиграф», который в 1990‐е годы приобрел права на книги издательства Harlequin, сумел еще до наступления нового столетия занять свою нишу в крайне прибыльном секторе романов для подростков; однако основной фокус издательства все же лежал в области литературы для взрослого читателя. «РИПОЛ-классик», еще одна компания, которая появилась в середине 1990‐х, выпускала книги для читателей разного возраста. Возглавляемое Сергеем Макаренковым издательство публиковало в соотношении примерно 60 к 40 как книги, написанные по-русски, например «Денискины рассказы» Виктора Драгунского, так и переводную литературу, в том числе популярный цикл Кассандры Клэр «Орудия смерти», фэнтези в жанре young adult. РИПОЛ утверждал, что издает книги только самого высокого художественного качества; в 2010 году компания была названа девятым по величине и быстрее всех растущим российским издательством, однако с тех пор потеряла такой высокий рейтинг среди компаний, публикующих книги для детей и для взрослых150. В 2000‐х годах РИПОЛ, как «Эксмо» и АСТ, занялся книжной торговлей и открыл сеть книжных магазинов в Москве, Санкт-Петербурге и за их пределами151. Как и другие крупные российские издательства, РИПОЛ покупал права и на отдельные книги, и на серии, но, в отличие от «Эксмо–АСТ» и «Росмэна», РИПОЛ оставался в первую очередь издателем детских книг, а не поставщиком новых брендов152.

К концу 1990‐х разнообразие игроков в российской книжной индустрии привело к разительному увеличению наименований книг, доступных юному читателю. Благодаря этим огромным переменам на книжном рынке число отдельных наименований, издаваемых ежегодно, за первое постсоветское десятилетие увеличилось более чем вдвое. Соответственно, произошли и другие изменения: несмотря на значительное расширение ассортимента, количество экземпляров, печатающихся каждый год, составило только четверть тиражей 1990 года. В 1990 году было выпущено 1706 наименований детских книг общим тиражом почти 300 миллионов экземпляров; к 2000 году количество наименований резко возросло до 4123, однако общий тираж упал до 71 миллиона экземпляров153. Такое сокращение общего числа экземпляров произошло из‐за значительного уменьшения тиражей каждой книги; если в 1990 году средний тираж составлял 226 800 экземпляров, то к 2000 году у детских книг он сократился в тринадцать раз – до 17 220. Другими словами, в советское время можно было купить гораздо больше книг (и стоили они достаточно дешево), но выбор был крайне ограничен. У многих советских детей дома на полках стояли такие же книжки, что и у их сверстников, а во многих семьях были одинаковые кухонные полотенца или тарелки – типичное следствие плановой экономики. В результате государственной монополии на книгоиздание не было ни конкуренции, ни разнообразия товаров. И хотя после развала государственной монополии многие новые книги появились почти мгновенно, в 1990‐х годах жители России все же покупали меньше книг, чем в советское время: серьезным препятствием оказались слишком высокие цены.

Значение перехода от огромных советских тиражей с малым количеством наименований к постсоветским малым тиражам с разнообразным ассортиментом книг невероятно важно; это явление оказало большое влияние на развитие книжного дела, особенно если учесть четырехкратное падение общего количества книжной продукции, опубликованной с 1990 по 2000 год. Советские граждане гордо называли себя одной из самых читающих наций в мире, поскольку считали, что читают в среднем гораздо больше часов в неделю, чем американцы или жители Западной Европы154. Как мы уже говорили в первой главе, книжная индустрия вместе с образовательной системой способствовали созданию устойчивого канона детской литературы, который обеспечивал основу для обучения почти 300‐миллионного населения Советского Союза. Коллапс этой системы имел серьезные последствия для социализации детей, начиная с того, что в 1990‐х годах книжный рынок распался на две значительно отличающиеся друг от друга составляющие: книги для богатых (переводы западной литературы и новые бренды) и книги для бедных (по большей части перепечатки старой советской литературы). Другими словами, к концу 1990‐х дети социальных элит, продолжая читать советскую литературу, приступили к знакомству с многообразием американской и европейской детской литературы в виде книг, выпускаемых АСТ, «Эксмо», «Росмэном», «Азбукой-Аттикусом» и РИПОЛом, чего были лишены их менее обеспеченные сверстники. О том, как смена государственного планирования на рыночную экономику повлияла на изменение российских представлений о детстве, мы поговорим подробнее в пятой и шестой главах.

Сочетание работающих на российском рынке новых российских издательств, наследников ДЕТГИЗа и западных компаний подготовило почву для появления малых элитных издательств, которые стали возникать сразу после 2003 года. В начале 2000‐х АСТ, «Эксмо», «Азбука-Аттикус» и «Росмэн» постепенно увеличивали выпуск книг, написанных на русском языке, включая и те, что публиковались в СССР, но в новых, хорошо иллюстрированных изданиях. Начиная с 2003 года на динамичном книжном рынке появился ряд очень маленьких издательств, занявшихся публикацией написанных по-русски и переводных детских книг самого высокого качества155. Как и в случае компаний, производящих модельную одежду, подобные начинания ориентировались на клиентов, способных платить за качество. Ирина Балахонова, основательница детского издательства «Самокат», понимала, что к началу 2000‐х книжный рынок был готов к переменам. Балахонова, которая в 1990‐х жила за границей, утверждала, что, когда она вернулась в 2000 году,