Он протянул руку. Мне оставалось её только пожать. Пятерня майора оказалось железной. Будто руку в стальные тиски сунул. Да и сам мужчина, видно, крепкий. Ростом повыше меня, плечи широкие, грудь колесом.

— Главное, пусть Иван Сергеевич выздоравливает, — мягко улыбнулась Влада. — Остальное неважно.

— Вы уже уходите? — спросил Андрей Иванович. — Ничего, если я спущусь с вами?

— Вообще-то мы торопимся, — сухо заявил я. Заинтересованный взгляд майора, которым он окинул зеленоглазку, крайне не понравился.

— Конечно, — Влада тихонько, но чувствительно пихнула меня локтем. — Пойдемте.

— Понимаете, мама умерла два года назад, папа жил один. Вчера вечером встретился с боевым товарищем, шел от него, и вот какие-то подонки сбили, — объяснял Андрей, спускаясь с нами по ступенькам. — Врач сказал, что вы ему, почти жизнь спасли, остановили кровопотерю, все грамотно сделали.

— Я же будущий хирург, — просто ответила девушка. — На пятом курсе уже. Умею оказывать первую помощь.

Пока разговаривали, спустились к выходу.

— Нам действительно пора, — заявил я. — Всего доброго.

— Может контактами обменяемся? — предложил майор. — Когда батя выздоровеет, хочется встретиться и сказать вам отдельное спасибо. Кстати, я на машине, могу вас подвезти.

И опять этот быстрый оценивающий взгляд на зеленоглазку.

— Не стоит, мы тоже не пешком пришли, — вежливо отказался я. — Спасибо вы уже сказали. Этого вполне достаточно. Пойдем, Влада.

Обменялся рукопожатием с майором. Военный взял маленькую ручку девушки, на секунду задержал в своей громадной ладони и неохотно отпустил. Артём стоящий сзади, ухмыльнулся, но никак это не прокомментировал.

Я подхватил пискнувшую «до свидания» девушку под руку и повел к «чайке». Майор отправился к черной «волге», припарковавшейся метрах в десяти от нас, перед корпусом.

Я уже открывал заднюю дверцу лимузина, пропуская даму вперед, как из «бежевой» шестерки, стоящей рядом с машиной Анисимова, вылезли трое и шагнули к военному. Мне они сразу не понравились.

— Влада, посиди пока тут, а мы с Артемом прогуляемся к товарищу майору, может ему помощь нужна. Только ради бога, при любом развитии событий не вылезай из машины, — торопливо попросил я.

Девушка хотела возразить, но глянула на мое лицо, и передумала:

— Постараюсь, — вздохнула она.

Я закрыл дверь. Артём стоял позади и ждал команды.

— Иди за мной, немного сзади, метрах в трех, — приказал охраннику.

— Давайте я спереди, на всякий случай, — начал телохранитель, но я перебил:

— Тебе что-то непонятно⁈

— Всё понятно, — угрюмо буркнул Артём.

— Вот и выполняй.

Я двинулся к троим в серых костюмах, окруживших майора.

— Вы не поедете? — долетели до меня слова коренастого мужика лет тридцати с квадратной челюстью.

— Не поеду, — твердо ответил майор.

— Представляете последствия для своей карьеры? Отказ явиться к заместителю начальника управления «С» может иметь для вас тяжелые последствия.

— Не надо меня пугать, — холодно процедил майор. — Я не подчиняюсь ПГУ КГБ. Если вы чего-то от меня хотите, обращайтесь к полковнику Ильину. Он официально руководит третьей бригадой особого назначения и может отдавать мне приказы. Даст команду — поеду с вами хоть к черту на кулички. Не даст — на нет и суда нет.

— Ты совсем обнаглел, майор, — возмутился комитетчик. — Тебя же по-хорошему просят.

При нашем приближении все замолкли.

Чекисты буравили меня и Артема тяжелыми взглядами, но мне было наплевать. Молчание затягивалось.

— Чего нужно? — недружелюбно поинтересовался коренастый, наконец соизволив нас «заметить».

— От тебя — ничего, — в тон ему ответил я. — Майор, вам помощь требуется?

— Спасибо, сам разберусь, — сухо ответил военный.

— Комитет Государственной Безопасности, — в руках у коренастого возникла красная корочка с буквами «КГБ СССР». — Идите своей дорогой, пока мы добрые. А то ведь можем привлечь, за препятствование работе органов.

— Это чем же я препятствую? — удивился я, оставаясь на месте. — Наоборот, как образцовый советский гражданин решил проявить сознательность и поддержать знакомого, которого непонятные личности собрались везти неизвестно куда. На всякий случай, напоминаю вам товарищи чекисты, сейчас не тридцать седьмой год. В нашем государстве объявлена Перестройка и Гласность, а значит, любой произвол будет мгновенно и максимально освещен в прессе. И не исключено, на телевидении, со всеми возможными негативными последствиями. Вы этого хотите?

— А ведь я тебя знаю, ты — Михаил Елизаров, — прищурился коренастый. — Тоже в этом ДТП замешан. Никак не угомонишься? Ты уже совсем на волоске висишь, ещё чуть-чуть, он оборвется, рухнешь в пропасть и костей не соберешь.

— Меня многие знают, — улыбнулся я. — Например, Филипп Денисович Бобков — первый заместитель председателя КГБ. Уверен, если ваш начальник к нему обратится, он даст мне самую лестную характеристику.

«Придется Филиппу Денисовичу подсуетиться. Хочешь — не хочешь, а прикрывать придется», — мысленно усмехнулся я.

Во взгляде майора мелькнуло удивление. Коренастый нахмурился, но мудро промолчал.

— А ваши метафоры и пространные угрозы оставьте себе, — продолжил я. — На меня они никакого впечатления не производят. Сам умею играть в эти игры. И уверен — намного лучше вас.

— Значит, не поедете? — коренастый, нарочито игнорируя меня, повернулся к майору.

— Нет, — коротко ответил Андрей Иванович. — Я уже всё сказал. Хотите вызвать меня — связывайтесь с Александром Сергеевичем Ильиным. Прикажет — поеду. В другом случае — нет.

— Понятно, — протянул комитетчик. — Плохо, что вы отказались. Очень плохо. Как бы не пришлось потом пожалеть.

— Плевать, — процедил Андрей Иванович.

Коренастый скривился.

— Нам здесь больше делать нечего. Поехали, — приказал он подчиненным.

Все трое с мрачными лицами развернулись и двинулись к «шестерке».

Мы молча проводили взглядом уезжающую машину.

— Спасибо, конечно, Михаил за поддержку. Но не стоило вам ввязываться, — вздохнул майор, когда «шестерка», выехала на дорогу и растворилась в транспортном потоке. — У вас могут быть неприятности.

— Плевать, — в тон ему ответил я. — Уже. И меня это не очень смущает. Что они от вас хотели?

— Утверждать не могу, но догадываюсь, — хмыкнул Андрей Иванович. — Ко мне на московскую квартиру приперся какой-то мутный тип. Представился адвокатом Ивакиным. Хотел, чтобы папа, когда очнётся, не давал никаких показаний. Особенно, кто и на какой машине его сбил. Обещал райские блага, если уговорю отца. Я спустил его с лестницы. Грозился, что меня найдут «большие люди из Комитета 'и объяснят 'что почем».

— У меня подобная ситуация была, — усмехнулся я. — Послал. Вроде успокоились, пока.

— Михаил, давай на ты, — предложил майор. — Без выканья.

— Давай, — согласился я.

— Не знаешь, кто это такой важный отца сбил, что за него КГБ вписывается? — поинтересовался военный.

— Пофамильно нет, но слышал детки партийных чинуш, — пожал плечами я. — Там их целая банда — четверо. И у каждого папаша — большая шишка.

О месте работы заботливых родителей в Управделами ЦК КПСС, Международном отделе ЦК, их роли в отмывании денег от продажи советской нефти и газа на Западе я благоразумно промолчал. Эта информация майору ничем не поможет, а вот ко мне вопросы у Бобкова могут появиться.

— Это многое объясняет, — задумчиво протянул майор. — Ничего обломаются. Сейчас не то время.

— У тебя хоть неприятностей не будет? — участливо поинтересовался я.

— Не будет, — отрезал Андрей. — Наше ведомство тоже не лыком шито. За своих горой стоят.

— КГБ, всё-таки не шутка, — заметил я. — Могут проблем доставить.

— Где сядут, там и слезут, — отмахнулся военный. — Военная разведка им не подчиняется, спецназ — тем более. У нас своё начальство есть. И этих кэгэбешных хлыщей очень недолюбливает. На крайний случай, к сослуживцам отца обращусь — бывшим офицерам СМЕРШ. У них ещё связи остались, помогут.