— Вообще пальцем не тронули, — успокоил начальник СБ. — Если не считать нескольких оплеух в начале для разогрева клиентов. Больше психологически давили и пару эффектных сцен разыграли, чтобы попугать. Всё как ты учил. Поехали, ты обязательно должен их послушать.

— Ладно, — я встал и глянул на часы: — Сейчас двенадцать десять. До трех успеем?

— Должны, — кивнул Сергей.

— Тогда едем, — принял решение я. — По дороге расскажете подробности, чтобы не терять времени.

Примечания:

«Про и контра» (лат) — Pro et contra переводится как «за и против», доводы в защиту и в опровержение, одобрение и порицания конкретного утверждения/факта/предложения

«База» находилась в сорока километрах от Москвы. Сергей, используя ресурсы СБ, через созданный левый кооператив, выкупил у колхоза недостроенный производственно-складской комплекс, планировавшийся под расширение площади посевов и создания большой базы МТС для новой техники. Проект по каким-то причинам заморозили, сооружения медленно ветшали, и председатель колхоза очень обрадовался нашему предложению взять в долгосрочную аренду с правом последующего выкупа никому не нужный недостроенный комплекс. Мы закрыли территорию высоким бетонным забором, достроили здания, и использовали новую базу для тренировок бойцов и других потребностей службы безопасности «Ники».

Сейчас мы всей компанией находились в одном из помещений, размером с футбольное поле. Пустые сваленные в кучу ящики, остатки подгнивших фруктов, отсутствие окон, следы засохшей крови на бетонном полу смотрелись в лучших голливудских традициях фильмов ужасов.

Трещащий в углу камин и одинокая лампочка, печально поникшая на проводе у самого потолка, немного разгоняли окружающую тьму. Суровые лица Вовы и Дениса, с играющими на них отблесками пламени, придавали зловещей атмосфере ещё большую мрачность. Ашота я не видел. Он стоял сзади и всеми силами старался сдерживать порывы горячего южного темперамента.

— Что ты там вякнул? С чего взял, что нам недолго осталось? — я рассматривал чуть опухшее лицо Добровольского с искренним интересом ученого-энтомолога изучающего с лупой экспонат редкого таракана.

Узнать в этом перепуганном пухляше с помятым лицом, всколоченной шевелюрой и помятом костюме, вальяжного и улыбчивого директора одного из самых больших московских магазинов «Ники» мог далеко не каждый.

Алексей Васильевич держался за покрасневшую щеку, бросал на меня затравленные взгляды и молчал.

— Не заставляй повторять вопрос, — процедил я, — Будешь изображать партизана в плену у фрицев, я тебе подыграю. Организую как в кино, пытки, удары по жирной морде, пинки окровавленной бессознательной тушки. Только вот ты не артист, а мы фильмы не снимаем. Всё будет по-настоящему.

Добровольский посерел и судорожно вздохнул.

— Можно использовать сегодняшний передовой опыт «бывших спортсменов, а ныне рэкетменов» как в песне Володи Асмолова, — вдохновенно продолжал я. — Как думаешь, паяльник в твоей жирной заднице или утюг на брюхе будет эстетично смотреться? Можем даже сделать фото на память и вручить в качестве презента твоим друзьям и знакомым. Памятные снимки подписать мудрыми изречениями для назидания потомкам. Например: «на каждое хитрое очко найдется свой паяльник». Или «он слишком много жрал и подавился». Или «утюг на пузе — эффективное лечение от жадности».

— Может не надо? — жалобно проблеял Алексей Васильевич. — Я всё расскажу.

— Может и не надо, — согласился я. — Если действительно всё расскажешь. Но за такое вообще убивают. И я не сегодняшние махинации имею в виду, а ваши будущие планы.

Добровольский поник ещё больше.

— Говори, — я с нескрываемой насмешкой рассматривал перетрусившего директора магазина.

Глазки Добровольского испуганно заметались.

— Я Сергею Петровичу уже все рассказал, — запинаясь, выдавил он.

— Нет, пожалуй, всё-таки без паяльника не обойтись, — лицемерно вздохнул я и повернулся к Денису. — Неси инструмент, а ребята пусть пока подготовят пациента к сеансу терапии. Продолжительные приступы тупости — случай тяжелый, но мы справимся. Хорошо разогретый и правильно установленный паяльник творит чудеса. Отлично справляется с хронической жадностью, врожденной тупостью и острой хитрожопостью.

— Не надо! Мне Светлана Васильевна сказала, что скоро грядут большие перемены и у «Ники» появятся новые хозяева, — испуганно выпалил директор магазина.

— Вот видишь, Сережа, — я повернулся к начальнику службы безопасности. — Добрым словом и паяльником можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом. А вы ещё миндальничаете с гражданином Добровольским. А давайте для лучшего понимания ситуации, вставим ему инструмент в то самое место, чтобы проникся ситуацией и сотрудничал со всей пылкостью погрязшей в махинациях барыжной души?

Бывший опер криво усмехнулся.

— Он и так сотрудничает. Лучше без крайностей, Михаил Дмитриевич. По крайней мере, пока.

— Хорошо, но только до первого замечания, — строго заметил я.

После небольшой паузы продолжил:

— Почему тебе начальница отдела кадров такое говорит, а? — я впился тяжелым взглядом в лицо директора магазина. — Кому попало, подобную информацию не дают. Вы — любовники?

Мой тяжелый взгляд заставил Алексея Васильевича опустить глаза.

— Я…мы, — начал мямлить он.

— Сережа, распорядись насчёт паяльника, — злобно приказал я.

— Да, — отчаянно выкрикнул Добровольский. — Месяца четыре уже.

— Охмурил тетку, чтобы решать свои делишки? — я скривился. — Казанова, ты недоделанный. Узнал, что она утверждает должности, захотел перевестись в новый магазин на Тверской и назначить своего человека на Петровку? Правильно?

— Правильно, — с кислой миной подтвердил директор магазина и опустил глаза.

— А откуда начальница отдела кадров может знать такие вещи? — вкрадчиво спросил я. — Только не говори, что не интересовался. Этот вопрос сразу возникает в голове у любого человека, после подобных заявлений. Тем более, вы любовники. Тебе спросить сам бог велел.

Добровольский тяжело вздохнул, но голову не поднял.

— В глаза смотри, сволочь! — рявкнул я.

Директор испуганно отшатнулся. Но приказ всё-таки исполнил.

— Говори!

— Сказала, зайдут люди от большого начальника, — выдавил Алексей Васильевич. — Станут учредителями «Ники». Говорила, «Ника» стала стратегическим предприятием и здесь замешаны интересы государства.

Он опять замолк.

— Дальше!

— В определенный день, по команде я и Ракитин исчезаем с деньгами и товаром. Шмотки реализует Денди. Нам сделают новые документы, спрячут или в Азии, или на Кавказе, — признался Добровольский. — Вскроются все схемы с продажей левака. Зачем им это нужно, ума не приложу.

— Сейчас тебе расскажу зачем, — кровожадно улыбнулся я. — Вспыхнет скандал. Новые учредители и их покровитель обвинят меня и моих людей. Мол, ни черта не видим, что у нас творится под носом, несем сумасшедшие убытки и это уже не только наше и их дело — а государственное, поскольку компания стратегическая. Моих людей из СБ и руководства компаний уберут, меня и старых компаньонов подвинут, и со временем вообще выкинут из «Ники». Правильно?

Алексей Васильевич боязливо отвел взгляд. Но перед этим в его глазах я прочел ответ.

— Правильно, — удовлетворенно подытожил я. — С тобой всё понятно. Ашот, Сергей выйдем на воздух, поговорить. Вова, Денис присмотрите пока за этим.

— Ладно, — бросил афганец. Помощник тренера по боксу согласно кивнул.

Стоявший чуть сзади, и слушавший наш диалог коммерческий директор отвел пылающий ненавистью взгляд от съежившегося директора магазина и брезгливо сплюнул, выразив свои чувства. Вообще-то делать такое «опытным сидельцам» нельзя, но Ашот явно к ним не относился, и темпераментно выражал свои чувства. Он и начальник СБ молча последовали за мною, оставив Добровольского на попечении парней.