– Пробыли там не так долго, но всё же радуюсь, как ребёнок, что мы снова на улице, – улыбнулся Олег, окончательно решив, что хватит уже негатива, – а это что такое у нас?

Он указал на небольшую постройку, обитую некогда жёлтым профлистом, к которой они вышли.

– Судя по количеству проводов и антеннам на крыше, это узел связи, – голос Руслана расцветал с каждым словом, – отлично, нам везёт! Сейчас попробуем связаться с нашими!

– Красота, – кивнул инженер, щурясь, – а это вот что за надпись у входа? Сделано давненько, под трафарет. Даже логотип какой-то есть. Я отсюда плохо вижу.

– Там написано «Шахта Победы», – пожал плечами Руслан, – и внизу мелким шрифтом «имени 50-летия».

– Ну, и название, – покачал головой Олег, – Рамзес ведь говорил, что мы в Восточной Европе?

– Вообще-то мы всё ещё по-прежнему на территории бывшей России. Брат говорил, что Город 14 до прихода Мирового Правительства назывался Калининград, – последнее слово Руслан произнёс с явным усилием.

– Вот, значит, как, – с интересом огляделся Олег, – сюрприз, однако! Никогда бы не подумал, что когда-нибудь окажусь тут.

– Да, Наталья Николаевна мне показывала карты старого мира, я видел, – похвастался Руслан, – эх… Тебе хорошо, ты словно вчера оттуда. А я вот даже и не помню Россию…

Внутри узла связи всё выглядело исправным. Руслан сразу же завозился с аппаратурой.

– Ты, главное, осторожнее, – с сомнением протянул Олег, наблюдая, как Руслан что-то делает на панели с переключателями, – в условиях войны радиосообщения часто перехватываются врагом.

– Обижаете, – не поворачиваясь, бодро ответил Руслан, – больше года обучения у Сергея! Всё будет нормально. Да и наши никогда не выходят на связь по незащищённым каналам.

– Ну, раз у Сергея, – улыбнулся он и начал в нетерпении прохаживаться вокруг.

Олег осмотрел интерьер: всё было довольно старым, сделанным из ржавого хлама, листов железа, и большой плоский телевизор под самым потолком, явно принадлежащий другой эпохе, тут смотрелся слишком уж футуристично и странно. Он ещё раз выглянул в окошки: вроде бы всё спокойно, лишь горы, покрытые густым хвойным лесом, холмы, деревья. Красота. Если бы только не приступы слабости, растекающейся по всему телу. И это странное жгучее ощущение в верху живота…

– Брат с Натальей Николаевной находятся сейчас на старой ракетной базе к западу отсюда, – говорил Руслан, не отрываясь от приборов, – они хотят запустить… Ага, получилось!

Послышался низкий равномерный гул оборудования, большой телевизор под потолком засветился, на его экране начали идти помехи. Руслан развернул к себе микрофон.

– Белая Скала! Белая Скала, это Руслан Авинов. Белая Скала, ответьте, – его голос стал совсем серьёзным.

Помехи на экране телевизора приобрели очертания, и Олег с облегчением увидел лицо его учителя и наставника – Натальи Кречетовой.

«Хорошо, хоть у них всё в порядке», – пронеслось в голове Олега.

– Белая Скала, слышите меня?

– Руслан? – Кречетова, похоже, была явно удивлена, – это ты?

– Да. И Олег тоже тут. Нам удалось выбраться из Города 14.

Олег с улыбкой высунулся вперёд и приветливо махнул рукой.

Рамзесу Олег был рад не меньше – он скучал по своему другу. Тот, оттеснив Наталью, приблизил своё лицо вплотную к камере, и на миг стало видно лишь его глаза.

– Руслан, – с усталым облегчением воскликнул Рамзес, – наконец-то!

Олег стоял молча, не рискнув махать рукой.

– Мне даже не верится, – растерянно улыбнулся учёный, но голос его звучал более чем устало.

– Не волнуйся, с нами всё хорошо. Вот только с Цитаделью что-то странное происходит, – закончил Руслан, заметив на заднем плане мониторы, где взгляду Рамзеса и его друзей как раз открывался отличный вид на руины города и вихревой поток антиматерии, бьющий в небо.

– О, да, мы тоже за ней наблюдаем, – встряла Кречетова, появившаяся на экране левее, и указала рукой на эти мониторы, – кто-то контролирует процесс распада ядра и собирает энергию в пучок самофокусирующихся когерентных лучей.

– Это Мировое Правительство, – ответил Рамзес, – это их аварийный алгоритм.

– Они что же, пытаются…

– Они пытаются открыть новый коридор, – слова Рамзеса прозвучали как приговор.

– Именно так, – вставила Кречетова, наблюдая, как лицо Олега стремительно мрачнеет, – мы наблюдаем перед собой зарождение сверхпортала. И если он наберёт полную силу, то…

– То повторятся события девятилетней давности, – серьёзно сказал Рамзес, – только на этот раз мы не продержимся и девяти минут.

Олег ощутил желание убиться головой об стену: «Только не это. Тогда нам – конец. Только теперь уже окончательно».

Руслан растерянно оглянулся на него, мгновенно побледнев:

– Так вот почему они отправляли так много данных. Чтобы…

– Данных? – Кречетова перебила его, и взгляд пожилой учёной устремился на Руслана, – из Цитадели?

– Мы были в зале управления, – сказал Руслан, – они скармливали гигантские массивы зашифрованных данных прямо в тело программы самоуничтожения ядра реактора.

Олег заходил взад-вперёд по зданию, стараясь дышать поглубже и успокоиться.

– Попович, ты слышал? – Наталья отвернулась куда-то в сторону, – даю голову на отсечение, это был код портала Мирового Правительства.

Олег замер, как вкопанный. Ему послышалось?

– Слышал, слышал, не глухой!

Этот до боли знакомый голос! Олег даже разинул рот от удивления и подбежал обратно к телевизору. Он не мог поверить своим глазам и ушам. За спиной Рамзеса появился тот, о ком Олег уже давно совсем забыл… Но разве такую личность забудешь?

Избегая смотреть в камеру и сосредоточенно хмуря теперь уже совсем седые брови, рядом с Рамзесом стоял профессор Попович – тот, с кем Олег работал наряду с Кречетовой и Рамзесом в «Мамоново». И тот, кто умудрялся своей склочностью и сварливостью доводить абсолютно всех сотрудников – от нобелевских лауреатов до уборщиц.

– Я скопировал себе весь пакет их данных, – осторожно уточнил Руслан, уже предугадывая реакцию Олега, – с тех пор за нами так упорно гонятся.

– Ну, ещё бы, – голос Поповича совсем не изменился за девять лет, – понимаешь, Кречетова, реактор Цитадели это и есть краеугольный камень всех их планов.

– Прекрасно понимаю, разве я говорила, что…

Олег уже улыбался, на миг забыв обо всём: «Попович, значит. Живой. Я уже и думать о нём перестал. Постарел он, конечно. Ну, так и все тоже постарели, это нормально. Почему его скрывали от меня? Не могли сразу сказать, что он тоже жив? Ну, всё, теперь держитесь все, будет землетрясение! И всё так же с Кречетовой ссорятся, надо же, хоть что-то не меняется! Как он оказался тут? Они все всегда были с ним бок ó бок с тех пор? Эх, сочувствую… С ним же невозможно работать! Ну, сюрприз! Радостно, конечно».

Олег, повинуясь непонятному импульсу, ненатурально кашлянул. Глаза Поповича упёрлись в молодого инженера.

– Добрый день, Олег, – нехотя проговорил Попович, – точнее, самый отвратительный день из всех… С возвращением. Я очень рад, что… То есть… В общем, неважно!

– Я тоже очень рад, Павел Романович, – немного неровно проговорил Олег, натянуто улыбаясь и ощущая мальчишеское желание издать неприличный звук или состроить рожу.

– А ведь в программе уничтожения ядра должен был быть код сеанса связи с внешним миром, – Попович не заметил, как в раздумьях подошёл к мониторам ближе, глядя на Руслана, – так вот, юноша. К вам в руки попал код связи с главной инопланетной базой Мирового Правительства в поясе Койпера.

– Замечательно, – послышалось бормотание Рамзеса на заднем плане.

Руслан, пожав плечами, вопросительно посмотрел на Олега.

– Так, – продолжал Павел, – и если я не ошибаюсь, а для ошибок у меня нет причин, это тот самый код, который так долго пыталась заполучить доктор Галина Гоцман.

«Да уж, ей сейчас явно не до этого, – подумал Олег, – однако, поистине поражает масштаб её шпионской деятельности! Она и к Дорожному внедрилась, и фактически украла у Мирового Правительства технологию телепортации, и теперь на Северном или Южном полюсе там что-то воротит с секретными проектами какими-то… А теперь и это… Не говоря уже про то, что она ещё и влюбила в себя Рамзеса… Она, конечно, женщина не промах! Вот Рамзесу свезло».