Чернышев пригласил офицеров к карте, раскинутой на столе, и провел карандашом замысловатую линию. — Все совпадает. После проверки Казеорга-старшего Роотс сообщил в наш бункер, что разделит банду надвое. Сам поедет из Выру, пока остальные подберутся к лесхозу со стороны Выыпсу. Наверно, схватит здесь такси или частную машину, и, наверно, бандитам велел проверить, нет ли засад по дороге. Есть вопросы?

— Только один, товарищ полковник, — Анвельт обвел карандашом поселок Вярска. — Здесь у Роотса знакомый хуторянин. Что мешает ему в последний момент переменить планы и двинуться в лесхоз из Вярска?

— В Вярска ему не достать машины, — предположил Пауль. — Да и не захочет он шататься поблизости от медка. Знает, лиходей, что мы его ищем в окрестностях Ряпина. Для него главное — внезапность: налететь издалека и умчаться подальше с полмиллионом рубликов.

— На всякий случай мы подготовим более широкое оцепление местности. Итак, путь Роотса: Выру — Вериора — Ряпина. Мы выезжаем вслед за ним из Выру в Ряпина, но через Вяймела — Пылва — Каукси. Наш маршрут движения немного длиннее, но мы возьмем реванш на скорости. Проиграем этот вариант на местности, Анвельт и Мюри едут в обход, я — по маршруту Роотса.

Посмотрел на ручные часы.

— Генеральная репетиция начинается в пятнадцать тридцать. В семнадцать ноль-ноль вам надлежит находиться внутри лесхозовского дома на своих боевых позициях.

Две машины выезжают из Выру почти одновременно, с интервалом в несколько минут. В кузове грузовой — Мюри, Анвельт, отделение солдат. И, конечно, Санников. С шофером сел полковник Аверкиев. Объяснил: «Поскольку столь большие люди делают ставку на Роотса, разрешите уж и мне вспомнить молодость».

Машина вырвалась из лесной просеки на деревенскую дорогу, резко затормозила у двухэтажного бревенчатого дома, и полковник Аверкиев спрыгнул на траву.

— Уложились в расчетное время! — крикнул он. — Санников, выводите из дома людей, остальным занять посты.

…Когда «газик», который привез заместителя министра, тоже затормозил у лесхоза, вокруг царило безлюдье. Затерты были следы колес на песчаных тропах.

— Дом окружен! — шутливо крикнул Чернышев. — Всем выходить по одному!

А возле соседнего поселка крутился в ожидании «возмездия большевизму» резидент со странным именем Тесьма.

Наступило шестое июня 1950 года.

А в тесных комнатах выруского отдела Министерства государственной безопасности сотрудники оперативной группы по ликвидации банды Роотса снова прикидывали, подсчитывали, спорили и снова возвращались к задуманному и перепроверенному.

— Жизнь сложнее любой заданной схемы, — сказал кто-то.

И тут позвонил дежурный и доложил: звонили из Тарту, сообщили, что исчезла мать братьев Оясоо.

Обнаружил это командир батальона народной защиты Ханс Матик. Придя на хутор, он увидел, что дверь в дом распахнута. На столе, придавленная кувшином, лежала записка: «Если все будет по уговору, со старухой Оясоо ничего дурного не случится. Слово Яана твердо». Стало понятно, что, верный своей подозрительности, Роотс заручился заложницей.

Заместитель министра проанализировал ситуацию.

— Отменять операцию сейчас невозможно, — высказал свое мнение капитан Анвельт. — Подобных благоприятных условий для захвата всей банды целиком мы уже никогда не получим. Пока что не будем тревожить братьев, а постараемся побыстрее найти мать.

Младшие Оясоо уже несколько дней назад пришли к старшему брату.

Однако ничего нельзя было поделать. Роотс позаботился, чтобы новость дошла до братьев. Уже позвонил Арво и сообщил, что Айвар отправился искать Роотса.

Главарь банды рассчитал точно. Он внес смятение в жизнь братьев Оясоо и в случае западни их неожиданные действия могли бы ему кое-что прояснить. И погоня Айвара за Роотсом как раз и означала верный прокол всей операции.

Полковник Аверкиев, офицер находчивый и решительный в действиях, предложил:

— Как ни жаль, но я вижу единственный выход в том, чтобы разыскать и укрыть Арво и Айвара и продолжить наши действия по плану.

— Не только уезд, но и республика, товарищи, — сказал председатель уездного исполкома, — ожидает известия о разгроме самой, пожалуй, коварной банды из всего гитлеровского охвостья. Наверное, мы не вправе обмануть ожидания республики…

— Оправдать ожидания республики, — вдруг вырвалось у Мюри, — по-моему, прежде всего, означает уберечь жизни тех людей, которые пошли за нами.

— А ведь старший лейтенант прав, — секретарь укома партии обвел всех внимательным взглядом. — Тут-то и можно проверить нашу стратегию. С тактикой, не сомневаюсь, у нас все ладно, а как насчет стратегии?

Чернышев изредка вскидывал взгляд на говорившего. Когда все высказались, он встал.

— Правы из вас и те, и другие…

«Не то говоришь, — сказал он себе. — От тебя ждут не рассуждений, а приказа. Но так ли это? Люди должны знать, почему им отдают не приказ «Вперед на врага!», а приказ «Глядеть в оба!» Что им сказать?» И вдруг вспомнилось письмо Дзержинского из Сибири к жене. Дзержинский писал: он должен сосредоточить всю свою силу воли, чтобы не отступить, чтобы устоять и не обмануть ожидания республики. Он и начал свой разговор с этого письма.

— О чем тревожился тогда Феликс Эдмундович? — спросил Чернышев своих офицеров. — О том, чтобы его рапорт был доставлен первым? Нет, друзья. Он видел паровозы, вставшие из груд металлолома на рельсы. Он думал о голодающих людях, о тех, кому предстояло строить новую жизнь. Вот и мы подумаем о старой крестьянке и ее сыновьях, а уже потом — о нашем оперативном плане.

Резким движением отодвинул карту уезда на край стола, словно она ему в данную минуту мешала.

— Капитан Анвельт, поднимите на ноги весь батальон народной защиты Ханса Матика. Женщина укрыта, без всякого сомнения, в ближнем лесу, на соседнем хуторе. До пятнадцати ноль-ноль Эльма Оясоо должна быть разыскана и находиться под нашей защитой. У нас в запасе девять часов до начала операции.

Обратился к секретарю укома:

— Вы у нас из гвардейцев корпуса, поднимите по-гвардейски весь свой актив — не милиционерам же и чекистам гоняться на виду у всех в поисках братьев.

Мучительно текли минуты и часы. Телефон молчал. Но вот раздался звонок. Чернышев схватил трубку. Из Таллинна сообщили данные об исчезнувшем стороже: до сорокового года он был владельцем склада деревянной тары, при немцах открыл лавку скобяных товаров, предположительно поддерживал связи с гестапо.

Через некоторое время позвонили, что братья находятся в надежном месте.

В два часа один из постов наблюдения передал для Мюри, что на шоссе, ведущем из Антсла, с грузовой машины соскочил человек, похожий на Роотса. Он движется к центру города.

— Передавать человека от поста к посту: ни на минуту не терять его из виду! — приказал Мюри.

Но от Анвельта и Ханса Матика — ни слова, ни звука.

А поиск продолжался. Бойцы народной защиты уж исходили, кажется, все ближние лесные тропы вокруг Кассинурме.

После четырнадцати в Выруский отдел позвонили из Кассинурме и сообщили:

— Разыскиваемую нашли. Целехонька. Сторожила ее хуторянка из кулачья.

Едва Мюри успел братьям Оясоо рассказать об этом, как пришло новое сообщение.

В пятнадцать двадцать «центральный» выруский пост доложил, что человек, похожий на Роотса, бродит у стоянки такси. Группе офицеров и солдатам Аверкиева приказано занять места в грузовой машине, поданной к подъезду. Новый звонок:

— Похожий взял такси.

— Что и требовалось доказать, — довольно спокойно изрек Чернышев. — По коням!

На стоянке находились три машины. Прежде, чем выбрать себе шофера по вкусу, Яан Роотс, не забывая наблюдать, нет ли за ним слежки, долго присматривался к каждому. Водитель зеленой «Победы» в дреме сполз на сиденье, прикрыв лицо от солнца парусиновой кепкой. «Вполне может притворяться», — сказал себе Роотс. Другой таксист, веснушчатый, юркий, только что высадил пожилую женщину с бесконечным числом мешков и корзинок, не стесняясь намекал на чаевые. Еще один водитель наклонился к капоту машины, держа перед собой развернутую газету. «Из-под нее не сложно стрельнуть глазом», — усмехнулся главарь банды.