— Эстер Тийвел! — слова с трудом пробивались сквозь одолевший акробата хохот. — Невеста клоуна… Ха-ха… предпочла коммерсанта… Хо-хо… Страсть как любит знаменитости… Мы непременно к ней съездим оба, любезный господин Яласто.
Его собеседник пожал плечами, склонился над записной книжкой. В ту же секунду смех слетел с лица Ивара Йыги, взгляд блеснул металлом.
Первый раз за много дней он не смог уснуть. Не подействовало и снотворное. Встал, набросил на плечи халат, сел за стол. С ленцой вывел несколько фраз:
«Улыбка — Бену-младшему. Из Эстонии. Надеюсь, Бридж передает Вам мои приветы. Антракты означают, что партнер в застолье (радист) не гурман (слабой квалификации). Путевые наблюдения. В мире прекрасного побеждает общепринятый метод. В пьесах А. Якобсона интеллигенты разоблачают друг друга, у А. Хинта рыбаки разоблачают бывших владельцев промыслов. Мои планы. Наносить визиты невесте для встреч с интересными людьми и вкушения блюд английской кухни, которая навсегда и притом бездарно потеряла своего багрового повара (Тыниссона)».
Перечел, хотел уж было нырнуть в постель, задумался и снова взялся за перо:
«Улыбка — Дедушке. Срочно сообщите все данные моей довоенной невесты Эстер Тийвел. Дизайнер. Таллинн, Пирита. Особенно о деятельности в период войны. Эстония, осень 1949».
Версии и легенды
— Два с лишним года испытанные чекисты бьются над разгадкой этих таинственных планетных чертяк и дисков, а просвета не вижу.
Полковник Дмитрий Таевел, проводивший оперативное совещание сотрудников отдела, поглядывал то на подчиненных, то на лежавшее перед ним распоряжение министра.
— Что, у этой Тесьмы или Диска — проколов нет? — с досадой спросил он. — Есть у кого-нибудь своя версия, хотя бы о происхождении кличек? Грибов, Мюри!
Пауль покраснел. У него сложилась версия. Но вот метод ее проверки, который чекисты окрестили «ложной миной», казался ему схожим с уловкой забывчивого школьника, подменяющего умножение двух цифр их многократным сложением. Чтобы не вызвать смеха товарищей, он начал с примет резидентов.
— Больше всего мы знаем о Диске. В триумвирате шпионов, судя по перехваченным шифровкам, он занимает самое подчиненное положение. Маневрирует между Выру и Таллинном. У него хорошие манеры, представителен. Кличка, по словам Лахта, связана с сомнительным заведением, которым он когда-то владел. Я уже расспрашивал старых таллиннцев, не помнят ли они владельцев таких заведений, — в комнате грянул смех, и Пауль запнулся. — Пока данных нет.
После небольшой паузы он продолжил:
— Есть еще две косвенные улики. Хотя не знаю, о чем они говорят. Рандметс — помните его спичечный коробок? — заинтересовался концертом в Выру. Может быть, стоит кое-кого в доме культуры просветить рентгеном. — Собравшиеся знали, что это любимое выражение министра. — И еще одна наводка на цель: обещание Рандметса, что его друзья помогут Эрике Ярвекюлг. Но, увы, адресами в Таллинне ее не снабдили. Придется ждать случая. А чтобы нам не тянуть за хвост только одну версию, я предлагаю оттолкнуться от клички Тесьма и кому-нибудь побродить по кружевным, пошивочным и прочим дамским ателье.
Все понимали, что в его предложениях главная роль отводится случаю.
— Нет, нет, — сказал Белянин. — На случай надеяться нельзя!
— Разнести любое предложение и я умею, — обронил Таевел. — А вы предложите, Белянин. Лейтенант вот не побоялся и предложил. Сразу говорить «нет» не хочу. Попробуйте обосновать, Мюри, свой план не одной ссылкой на случай. Есть ли у вас на примете кандидат для вхождения в мир дамского конфекциона?
— Пока нет, товарищ полковник. Но, видимо, будет, как только завершим трудоемкую операцию «Мнимые англичане».
— Жду. Но независимо от развязки «Мнимых англичан», вам придется с Эльмаром Вяртмаа выполнить поручение генерала и собрать все возможные данные, — наклонился к своему блокноту, перевернул страничку, — об Эстер Тийвел. Все свободны.
Операцией «Мнимые англичане» руководили в эти февральские дни 1949 года Пастельняк и Грибов. Целью был разгром в Пярну-Яагупи группы лесных братьев, пытавшихся выйти на английскую разведку. То были изощренные садисты и грабители. Главарь банды Жигурс-Румянцев был младшим сыном врангелевского офицера. Его отец в свое время бежал в Париж, позднее женился на владелице скорняжного ателье в буржуазной Эстонии. При немцах Жигурс-Румянцев служил в гестапо. Он заработал даже у своих хозяев, мастеров пытки, кличку «Виртуоз петли». Позднее в звании штурмбанфюрера СС возглавлял карательный батальон. С приходом Советской Армии сколачивал в лесах из остатков эсэсовских офицеров бандитские группы, вырезал свастику на коже захваченных им новоземельцев. Тыниссон-Багровый тоже был свиреп до осатанения. В банде считался идеологом. Владелец крупного кулацкого хозяйства под Выру, он еще в сороковом бежал в Германию. Вернувшись в войну в Эстонию, громогласно именовал себя «геббельсовским советником по переориентации эстонцев». Он служил при генеральном комиссаре Эстонии Лицмане, оставил после себя сотни трупов в Выру, Тарту, Пярну. Сбежать за море не успел и присоединился к Жигурсу-Румянцеву. Он пытался составлять воззвания к крестьянам, изображая себя в глазах Запада министром пропаганды лесного братства.
Теперь эти самовлюбленные лжеминистры и помешанные на разбое «идеологи» получили аудитории в 10—15 человек. Их «лекционные» часы были сочтены, что вызвало острое беспокойство в некоторых спецслужбах Запада. В начале февраля 1949 г. чекисты перехватили директиву ответственного сотрудника «Интеллидженс сервис» Скотта, явно адресованную своей эстонской агентуре:
«Из Лондона. Архиепископу К. Стокгольм. Убедите свою паству и ее Планетного Гостя спасти пярнуских отроков (Жигурса-Румянцева и Тыниссона-Багрового) либо незамедлительно найти им на смену новых проповедников, способных отстоять веру словом и мечом. Скотт».
Бандиты были обложены, но чекисты считали необходимым отделить хуторян, шантажом и угрозами заманенных в банду, от группы эсэсовцев. Удалось разыскать сельскую учительницу Альвине Лауба, муж которой Артур, вероятно, не думал не гадал, что окажется среди функционеров СС. К ней направили Пауля Мюри.
Альвине Лауба оказалась молодой женщиной, рослой, хорошо сложенной, в фигуре которой угадывалась многолетняя привычка к физическому труду. Выросла она в семье среднего достатка на хуторе близ Выру. С молодых лет всегда тянулась к знаниям. Шла в школе первой ученицей, легко усваивала языки. Она сумела окончить учительскую семинарию и с увлечением преподавала в начальной школе. Приняв предложение агронома Артура Лауба выйти за него замуж, Альвине в сорок шестом переехала к нему на хутор вблизи Михкли. Детей своих у молодых супругов пока не было.
Все шло хорошо, пока в доме не появились чужие люди и не пригрозили Артуру расправой, если он не снабдит их мясом и хлебом. Боясь за жену, стариков-родителей, Артур достал лесным братьям продукты, которые те ночью забрали. Вернувшись вновь, они поняли с первых же слов агронома, что он им не помощник. Тогда они заявили, что их главарь Жигурс-Румянцев располагает материалами, которые могут вызвать у властей интерес к Альвине. В годы войны у нее якобы были какие-то дела с капитаном Тибером. Артур разительно переменился. Он стал угрюм, объяснений с женой избегал, на его веснушчатое лицо упала тень тревоги. Не очень понятная угроза «Виртуоза петли», видимо, вынудила Артура пойти на сделку с совестью. Запутавшись в одной комбинации по расчету с лавкой, получив вызов из милиции. Артур попрощался запиской с родными и ушел с бандитами в лес.
«Я все вынесу, — писал он Альвине, — я не вынесу только твоих страданий».
Беседуя с Альвине, Пауль почувствовал в этой немногословной женщине сильную волю, а также способность понять те причины, что загнали ее мужа в лес. Но она не спешила раскрываться перед незнакомым человеком. Пауль при первой же встрече четко объяснил, что его цель — вывести из-под удара крестьян, насильственно втянутых в банду, а уже затем — ликвидировать эсэсовское гнездо. Альвине загадочно улыбалась, изредка кивала, соглашаясь с собеседником, — и только.
