— Ты меня хочешь? — спрашиваю я, млея от его близости.

У нас уже был подобный разговор несколько дней назад, когда мы ездили к Степашиным с проектом СПА-комплекса. Я тогда призналась, что не против с ним переспать, а он поблагодарил за честность и сказал, что секс со мной его не интересует. Я обозвала его «хамлом», а он убежал в лесочек продышаться. Теперь-то я понимаю, что он пытался совладать с чувствами, которые я в нём пробуждала своим агрессивно-доминантным поведением. Но сейчас всё иначе, он больше не убегает от меня. Он мой.

— Да. Очень. Я с самого начала тебя хотел.

Он ласкает меня глазами. От этого горячего мужского взгляда пальцы на ногах зарываются в песок. Интересно, можно его поцеловать? Или садисты не целуют? Я совсем запуталась. Я не садистка, просто притворяюсь. Я плохо знаю правила этой игры. А вот он — прекрасно.

— Только это ничего не меняет, Яна, — говорит Влад. — Я женат и не планирую изменять жене.

Твою ж дивизию! А я именно это и планирую!

М-да, не настолько он мой, как мне казалось. Меня накрывает разочарованием и досадой — такими нестерпимо острыми, что я с трудом удерживаюсь от рукоприкладства. Так бы и зарядила ему пощёчину! Две! Три — за мои растоптанные надежды поиметь сегодня классный секс.

Стоп.

Стоп.

Может, именно этого он и добивается? Получить от меня по максимуму оскорблений и побоев, чтобы воссоздать ситуацию из прошлого, которая так сильно его триггерит? Возможно, он специально нарывается. Он же чёртов мазохист! Он нарочно будет меня злить и провоцировать, чтобы я сорвалась на нём.

Я смотрю ему в глаза. У него даже ресницы мокрые, и в этом виде кажутся ещё длиннее.

Вот как его ударить? Меня швыряет от нежности к грубости, как игрушечный кораблик в шторм. Я всё отчётливей понимаю, что мне придётся его изнасиловать, никакой ночи любви по обоюдному согласию не будет. Он упрямый. И он хочет, чтобы я причинила ему боль. Настоящую боль. Я должна буду его ударить, чтобы получить то, что мне нужно.

— Ты ничего не решаешь, Влад, — говорю я, стараясь звучать поубедительней. — Всё будет так, как я хочу.

Он молчит. Беззастенчиво разглядывает мои соски, выпирающие через тонкую розовую ткань купальника.

— Иди на берег, переоденься в сухое и закажи чаю с мёдом, — командую я.

Он делает что велено, а я повторяю его недавний поступок. Раскидываю руки и падаю в холодное море. С ним работали четыре психолога, но прогресса не добились. После меня ему может понадобиться… психиатр? И мне, скорее всего, тоже.

Вечером мы усаживаемся на веранде. Жара спадает, мне даже зябко из-за ветра с моря. Девушки сервируют закуски, Роман Анатольевич приносит бутылки с более крепкими напитками, чем пиво и вино, а Влад находит в коттедже радиоприёмник и настраивает на танцевальную радиостанцию. Оставляет на веранде и уходит в дом. Официант привозит тележку с нашим ужином — жареной треской.

— Рыбаки поймали её сегодня ночью, — сообщает он.

— Ура, наша любимая тресочка! — радуются девушки. — В прошлом году она была у вас обалденной! И в позапрошлом тоже! Нигде такой не купить!

— Потому что сами ловим.

Они начинают вспоминать предыдущие посещения турбазы, а я заскакиваю в дом накинуть на плечи свитер. В одном топе слишком прохладно.

— Ася, если я чем-то тебя обидел, ты скажи. Нельзя же так просто уйти из дома, — раздаётся тихий голос Влада из его комнаты. Я замираю и прислушиваюсь. — Почему ты молчишь? Что с тобой происходит? Нам надо поговорить.

Он молчит, слушая ответ жены, потом произносит:

— Хорошо, как скажешь. Поговорим в понедельник.

Видимо, в понедельник Настя собирается предъявить мужу доказательства его измены и потребовать развод. Я забираю свитер и на цыпочках выхожу на улицу. Через минуту выходит Влад и садится рядом со мной. На нём джинсы и футболка с длинными рукавами, прежняя-то одежда вся мокрая. Он выглядит слегка расстроенным, но собранным. Даже полным угрюмой решимости. Как будто решил для себя что-то важное. Знать бы что. Жена несколько дней назад сбежала из дома в расстроенных чувствах и отказывается от общения. Встречаться тоже не хочет. Что в таком случае делать мужу?

— Что ты будешь пить? — спрашивает он меня.

— А ты?

Он осматривает батарею бутылок:

— А давай треснем по коктейлю? — предлагает он. — Василиса, у нас есть лёд и апельсин?

— Должны быть. Сейчас принесу, — подрывается Вася.

Если любимый начальник попросит луну с неба, она метнётся на небо. Только он не оценит её стараний. В этом мужчине капитальная поломка, он заводится не от заботы и любви.

— Пробовала «Негрони»?

— Нет. Что это?

— Алкогольный шедевр от итальянского графа Негрони.

— А от румынского графа Дракулы ничего нет?

Влад пожимает плечами:

— Понятия не имею.

— Правда? Его тоже звали Влад. И это не единственное ваше сходство.

Смотрит на меня тёмными глазами, в глубине которых горит огонёк понимания. Я так дерзко шучу, потому что завтра мы расстанемся навсегда, но он, кажется, не обижается. По-моему, он в принципе не способен на меня обидеться. Другой бы давно уволил — в первый же день. За тупые разговоры, домогательства и навязчивость. Я перешла в общении с ним все границы, но границы этого парня находятся чёрт-те где. Мама его била и отвергала его любовь. То же самое делала его первая возлюбленная. Он не умеет выстраивать и охранять свои границы, и я этим пользуюсь для решения собственных проблем.

— Ты веришь в вампиров? — спрашивает он.

— Никто в них не верит, пока не встретит.

Он хмыкает.

— Ладно, ты меня раскусила, смертная дева. На самом деле я предпочитаю кровь девственниц, смешанную с их слезами. Пятьдесят на пятьдесят. Украсить ломтиком разбитого сердца, подавать со льдом.

— Чьего сердца?

— Женихов этих девственниц, конечно, — отвечает он.

Приходит Вася с тремя апельсинами и миской льда.

— Пришлось в ресторан сбегать, в доме не было апельсинов.

Влад кивает и продолжает разговор со мной:

— Как поживает твой жених Валерий?

— Прекрасно! — Вспоминаю предостережение Никитоса, что Влада может тормозить наличие у меня жениха, и добавляю: — Мы поссорились. Видимо, разорвём помолвку.

Вася не выдерживает:

— Да не было у неё никакого жениха! — она обращается к Владу. — Она его придумала, чтобы подобраться к тебе!

— Да, я выдумала жениха, чтобы втереться в доверие ко всем вам, — отвечаю я. — Таков был мой злой умысел. Ты довольна?

Ну просто день правды какой-то. Вася не успевает ответить, как Влад предлагает:

— Друзья, кто хочет попробовать коктейль «Негрони» по-дроздовски?

Хотят все, кроме Романа Анатольевича. Тот делает выразительную гримасу — только не «Негрони» по-дроздовски! — и подаёт шефу нужные бутылки. Он явно знает рецепт. Влад быстро смешивает напитки, кладёт в каждый стакан по паре кружков апельсина и пригоршне льда. Вручает всем, кроме главбуха.

— А теперь — ужин! — провозглашает он.

Коктейль вкусный, сладкий и горький, но такой крепкий, что я решаю ограничиться одной порцией. Мне нужна ясная голова сегодня ночью. Остальным на голову плевать и они радостно пьют напиток большими глотками. Влад тоже. Хоть бы не набухался, иначе мой план под угрозой.

Мы едим рыбу, а потом сидим за столом, как старые друзья, пьём «Негрони», болтаем и слушаем радио. Там крутят шлягеры восьмидесятых — Майкла Джексона и Юрия Антонова. Солнце садится в море, но темнота так и не наступает. В сумерках всё отлично видно, хотя официант включает для красоты садовые светильники. Светящаяся дорожка убегает через лесочек к морю, до нас доносится шум прибоя.

Влад что-то обсуждает с главбухом, а ко мне подсаживается Наташа. Мы редко с ней общались, я её почти не знаю.

Она начинает проникновенно:

— Послушай, Яна, говорят, у тебя с шефом близкие отношения…

— Что? Кто говорит? — пугаюсь я.