Марк захлопнул за ним дверь и повернулся ко мне. Я уже сидела на диване, открывая папку.

– Нужно поговорить, – серьезным голосом сказал мне мой бойфренд.

– Что?

– Я не хотел поднимать эту тему, пока тебе было плохо. Но вижу, тебе лучше. – Он подошел к журнальному столику, чтобы взять свой телефон. – Я прошу объяснить мне это, – Марк повернул свой телефон ко мне и на экране была та самая фотография меня и Кристофера.

Блин!

– Это фотография с благотворительного мероприятия в субботу, – сказала я.

– И?

– Что и?

– Почему этот мистер, как его там, Голдберг прижимает мою девушку к себе и что-то нашептывает в волосы?

– Ты серьезно? Ничего он мне не нашептывал, Марк.

– Выглядит иначе. – Он хмурился.

Тут мне вспомнились свои ощущения от просмотра фотографий Кристофера: я думала, что все дамы со снимков – его очередные короткие романы. Это оказалось показушным блефом, но ведь никто, кроме сотрудников фирмы об этом не знал, а я, в свою очередь, не рассказывала Марку о подробностях контракта, который подписала в «Голдберг фэшн».

– Откуда у тебя это фото? Ты обычно не лазаешь в интернете в поисках желтых статей.

– Мне коллега с работы показала.

– Понятно. Если ты спокойно выслушаешь, я объясню, – сказала я на выдохе.

– Слушаю.

– Я подписала контракт при трудоустройстве, согласно которому при необходимости должна сопровождать Кристофера, ой, мистера Голдберга, на мероприятиях или благотворительных вечерах. Это в интересах фирмы. Такие контракты есть у многих в нашей компании. Я пыталась отказаться от этого пункта, но у меня не получилось.

Марк замотал головой.

– Послушай, – продолжила я, – понимаю, как это выглядит с твоей стороны!

– Серьезно? Понимаешь? Ощущение, что меня поимели! – вспылил Марк, обычно умеющий держать себя в руках.

– Прости, Марк, там ничего такого не было. Это просто мгновение, запечатленное фотографом. Я клянусь. У нас строго деловые отношения с мистером Голдбергом.

– Знаешь, что? – Марк повернулся ко мне спиной и уперся руками в гарнитур, – мне больно это видеть. Поэтому, в следующий раз, когда согласишься сопровождать своего босса, лапающего тебя на глазах фотокамер, подумай, что после этого меня может не стать в твоей жизни.

Я опешила. – Ты шутишь? – почти шепотом медленно произнесла я.

Марк повернулся. – Похоже, что мне весело?

– Марк!

– Нет, Майя. Я сам подписался на то, что буду делить с тобой постель только в выходные. Но делить тебя с другим я не собираюсь! Если карьера важнее, пожалуйста! Только не заставляй меня это проглатывать.

Мне нечего было ответить. Это был ультиматум.

Мы провели почти два часа в молчании, а потом Марк уехал.

К воскресенью я выкашляла свои легкие, но в целом чувствовала себя нормально. В Рединг я не поехала, попросив Каталею навестить Гретту. Скрепя зубами, она согласилась, но я искренне не понимала, почему она отказывается навестить собственную мать.

Мне нужно было прогуляться, поэтому я поехала в центр: съела жирный бутерброд в уличном ларьке, зашла в пару магазинов, чтобы поглазеть на красивую одежду, сумки и обувь, и выпила горячий чай рядом с Лондон ай (колесо обозрения).

В понедельник уже в начале девятого я переступила порог офиса. Первое, что мне бросилось в глаза – закрытая стена между кабинетами. Меня, почему-то, это задело. Я так привыкла к взглядам Кристофера в течение дня, что эта возведенная стена означала для меня лишь одно: мы вернулись к началу. Холодному и отстраненному.

И я была права.

Всю неделю он избегал меня. Мы сидели всего в десятке метров друг от друга, но пропасть и даже тьма между нами ощущалась все сильнее, несмотря на солнечные дни за окном. Ни одного взгляда на меня на совещаниях, ни одной случайной встречи, ни одной личной просьбы по какому-либо делу с его стороны. Зато четыре из пяти дней я обедала в компании Мартина. Кузен Кристофера рассказывал мне разные истории из жизни, интересовался моими увлечениями, даже попросился сходить вместе на занятие йогой в четверг, но я убедила его, что мужчине делать там нечего.

Та же холодность присутствовала и в отношении Марка ко мне. Меня это дико злило, но я решила, что дам ему время остыть. Наши телефонные разговоры были короткими, без всяких там «люблю тебя» или «скучаю, малышка». На месте Марка я бы отреагировала точно также, увидев его с горячей красоткой, прижимающейся к его телу. Но головой я понимала, что все на самом деле не так, как выглядит на фото. У меня с Кристофером Голдбергом ничего нет. Совсем. Даже приятельских отношений.

По окончании рабочей недели я вышла из офиса почти в семь. Внезапная болезнь не прошла мимо: я была завалена работой с ног до головы, поэтому придется взять дела для проработки в выходные. Сев в машину, я вспомнила, что забыла подарок, купленный для Марка, в ящике стола своего кабинета. Ничего не оставалось, как вернуться назад. Мне нужно было вручить Марку свой презент и всю себя, чтобы сохранить наши пошатнувшиеся отношения.

Ко входу в задние подъехал знакомый мне Майбах, пока я двигалась вперед, но остановилась в оцепенении, когда из двери компании вышла блондинка под руку с Кристофером. Та самая, с которой он целовался на благотворительном банкете. Лицо моего босса было серьезным, а Барби мило хихикала, ступая вниз по каменным ступеням. Кристофер открыл дверь машины своей спутнице, придерживая ее за руку, а затем нырнул за ней, захлопнув за собой дверь автомобиля.

На секунду я закрыла глаза, чтобы не заплакать. Это была ревность. Банальная, голая ревность, разрывающая душу. Прямо сейчас я хотела быть на ее месте: хихикать и уехать в неизвестность.

На мгновение мне стало дико наплевать на свой подарок Марку, на свою гордость и на все вокруг. Целую неделю я вышагивала по офису в надежде хоть украдкой встретить заинтересованный взгляд Кристофера. Но он попросту игнорировал меня, не замечал, как будто я та стажерка с 4 этажа, что приносит кофе раз в неделю, пряча свой юношеский взгляд. Он словно вычеркнул меня из списка контактов. Ему не составило труда сделать это – все задачи я получала через Маршу или через электронный документооборот.

Я вернулась к машине и оперлась руками на капот. Мне не хотелось домой. Мне не хотелось к Марку. Глупая Майя ревновала своего босса к блондинке в пудровом платье, которое, казалось, создано для того, чтобы соблазнить Кристофера на заднем сиденье Майбаха.

Ирония. Я пыталась спасти отношения с Марком, но хотела быть не рядом с ним. Не проще ли сказать ему, что я выбираю работу? Я выбираю смотреть, как мой босс уезжает с другой.

В итоге я ехала в машине со слезящимися глазами, направляясь в Рединг, предупредив маму, что сегодня останусь в ее доме. Я нуждалась во встрече с Греттой и разговоре с Марком. Каких-то три недели в Лондоне, знакомство с проклятым дьяволом в обличии принца Кристофером и публикация в интернете перевернули меня и мою жизнь с ног на голову. Я была разбита.

Мама, решив, что я хочу побыть одна, уехала на выходные в Лондон к Стиву. Эта женщина всегда сбегала, почувствовав, что мне нужен материнский совет, которые она не раздавала направо и налево. Марк же сказал, что больше не может пропускать смены выходного дня, поэтому нашей встречи тоже не состоялась. Ива была завалена работой, а Дженна отправилась в отпуск. Так что на выходных я осталась совершенно одна. В субботу и воскресенье я провела максимальное количество времени с Греттой, но из-за моего состояния и ее болезни у нас от моих визитов не вышло ничего хорошего. В воскресенье бабуля прогнала меня со словами: «Я тебя не узнаю». Они были недалеки от правды. Я сама себя не узнавала. Кровоточащая Майя.

***

Энтузиазм пропал. На работе я была амебой. Даже Марша заметила, что что-то не так. Я сослалась на свою грусть, основываясь на инциденте с Марком из-за фотографии в интернете. Она обещала, что постарается больше не задействовать меня на мероприятиях выходного дня. Это меня расстроило еще больше.