Парадоксы времени… С одной стороны, ленинградская газета «Смена» признаёт «Аквариум» лучшей рок-группой 1986 года, c другой — столичные власти винтят квартирник на Кропоткинской и запрещают выступать с концертами в ЦДХ, а также на рок-фестивале в Измайлове — с участием Карлоса Сантаны, Бонни Рэйтт, Джеймса Тейлора, The Doobie Brothers и группы «Автограф».

По «Голосу Америки» в это время звучат фрагменты интервью, данного Гребенщиковым писателю Андрею Матвееву, — и это, пожалуй, один из самых пронзительных монологов, записанных лидером «Аквариума» в те годы. Сидя на кухне, Борис и Андрей активно говорили на философские темы, связанные с функцией времени. Несколько дней они взахлёб рассуждали о том, что «жизнь — это нечто среднее между университетом и кино», анализировали творчество Дилана и Джаггера, а заодно обсуждали «День Серебра», «Радио Африка» и «Табу».

В паузах Гребенщиков по-прежнему горевал о том, что записываться группе совершенно негде. В это сложно было поверить, и вот почему. Осенью 1986 года «Аквариум» дал восемь концертов во Дворце спорта «Юбилейный». Выступая после гастролей в Новосибирске с высокой температурой, Гребенщиков мужественно отрабатывал программу «Движение в сторону весны», хотя крыша у него ехала в другом направлении. В глухой ярости от чудовищной акустики и неадекватного оборудования (за одной частью микшерного пульта сидел Слава Егоров, за второй — Лёша Ипатовцев), Боб на одном из концертов исполнил новую песню «Козлы»:

Со стороны это напоминало не то провокацию, не то революцию. По крайней мере — в умах музыкантов, журналистов, зрителей и охранников.

«Эпизодически репетируя дома, мы внезапно оказались на огромной сцене с аппаратурой, собранной со всего города, — говорил позднее Гаккель. — Никто из нас не имел понятия, как надо звучать и как мы должны слышать друг друга. Никто не догадывался о существовании слова “райдер” и не знал, что такое “мониторный инженер”. Поэтому концерты в “Юбилейном” стали для нас изнурительным опытом, после которого остались только стресс и разочарование».

Буквально через несколько месяцев на «Мелодии» выйдет первый винил «Аквариума», одна сторона которого представит композиции из «Дня Серебра», а вторая — из «Детей декабря». Говорят, что в те шумные дни было продано более миллиона дисков, стихийно названных в народе «Белым альбомом». Во многом этому прорыву способствовал эфир «Музыкального ринга» с «Аквариумом», состоявшийся на Центральном телевидении в январе 1987 года. Это историческое событие произошло за несколько дней до появления пластинки в магазинах. В каком-то смысле Борису с друзьями повезло — это была, возможно, одна из самых крупных рекламных кампаний в мировой рок-музыке, бюджет которой равнялся нулю. Любопытно, что авторские копии в данной ситуации не предусматривались, и музыканты стояли в общей очереди, чтобы приобрести несколько экземпляров этого винилового чуда. По одной из версий, первичный гонорар Гребенщикова составил около трёхсот рублей — ровно столько стоили старенькие барабаны, купленные Джорджем Гуницким в далёком 1972 году.

При этом условий для записи у группы по-прежнему не было. И реальный максимум, на который музыканты могли рассчитывать, — поработать в Доме радио над записью новой песни «Сестра». К сожалению, на этот незамысловатый процесс у «партизан подпольной луны» бесхозяйственно ушло пять полных смен. Что неудивительно — в отсутствие Тропилло студийная работа шла через пень-колоду.

Но порой случались и хорошие новости. Зимой 1987 года, после триумфальных концертов с симфоническим оркестром, в гримёрку к «Аквариуму» заглянул один из руководителей городского управления культуры. Впечатлённый высоким искусством, чиновник по фамилии Тупикин от всей души поблагодарил музыкантов, но с удивлением узнал, что группе негде записывать новый альбом.

«Нам тут же вручили телефон начальника “Мелодии”, который в приказном порядке должен был обеспечить звукозаписывающий процесс, — вспоминал БГ. — Буквально на следующий день мы уже находились в студии. Её директор оказался не на шутку напуган тем, что ему предстояло сделать. Он был весь бледный и трясся».

Как выяснилось позднее, бесплатная студия досталась «Аквариуму» дорогой ценой. Гребенщикову пришлось подписать документы, в которых музыканты отказывались от авторских гонораров. Время записи нового альбома «Равноденствие» было строго ограничено — двадцать сессий по четыре часа. Никакого графика не существовало — сессиями «Аквариума» тупо затыкали дырки. Кроме того, им предоставили не основной зал, где работали симфонические коллективы, а две крохотные комнатки, одну из которых занимали барабанная установка и микшерный пульт.

Но самой болезненной проблемой для Гребенщикова оказался выбор саундпродюсера. О крутых нравах звукорежиссёров ленинградской «Мелодии» уже давно ходили легенды. «Я, бля, сделаю так, что вы больше никогда не будете заниматься музыкой» — такие угрозы условным «Землянам» или группе «Август» неоднократно приходилось выслушивать от местных «волшебников звука». Другими словами, здешняя атмосфера никак не напоминала уютный Дом юного техника. Как пелось у Высоцкого, «здесь вам не равнина, здесь климат иной».

Штатный сотрудник «Мелодии» Виктор Динов, который ещё в 1980 году помогал «Аквариуму» записывать цикл песен под названием «14», находился в творческом отпуске. Динозавр отечественной звукозаписи Юрий Морозов участвовать в процессе категорически отказался. «А мне неинтересно с ними работать», — объявил начальству будущий звукооператор группы «Чиж & Co». В этот период Тропилло активно вынашивал планы по наводнению страны кассетами польского производства и находился в совершенно другой галактике.

Кроме того, собрать на сессию оптимальный состав Гребенщикову не удалось. В августе 1986 года утонул в Волге Саша Куссуль. Поехав с театром на гастроли в город Горький, он вызвался на спор с приятелями переплыть реку. На другой берег он добрался без приключений, но, когда плыл обратно, его отнесло в сторону сильным течением. По воспоминаниям родителей скрипача, невдалеке на лодке рыбачил местный житель, и когда с берега стали просить о помощи, он лишь огрызнулся: «Да у нас тут таких каждый день тонет».

В итоге так случилось, что Куссулю никто не помог. Сердце у скрипача оказалось слабое, давление низкое, и вскоре он ушёл под воду. Спасти Сашу не удалось. Ему было 23 года.

В те трагические дни идеолог «Аквариума» с семьёй отдыхал в посёлке Дюрсо под Новороссийском.

«В доме, в котором мы жили, не было электричества, и еду приходилось готовить на костре, — рассказывал Борис. — Прямо во дворе росло дерево, и я целыми днями сидел под ним и писал песни: “Лебединая сталь”, “Золото на голубом”, “Партизаны полной луны”, “Серебро Господа моего”, “Камни в холодной воде”… Там было непривычно много времени, чтобы песню “качать” — до тех пор, пока она не встанет на ноги».