Град закончился, и хоть Маньяк с Верой и отделались лишь многочисленными синяками, проблемы погодного характера на этом не прекратились. Оба они продрогли до костей, их била крупная дрожь. Нужно было двигаться. Движение было сейчас единственным доступным им способом согреться. И они побежали…

Поскальзываясь на ледяном крошеве, не зная точно куда бегут. Вера хромала, Маньяк помогал ей как мог, тянул за руку, но вскоре девушка совсем выбилась из сил, и он снова понёс её. «Что у меня за жизнь?» - подумал Маньяк. – «Всё время бегаю. То за кем-то, то от кого-то. Теперь вот, чтоб согреться… Хотя я вот недавно лежал, меня везли, красивая девушка за мной ухаживала. И как - разве понравилось мне это? Как-то не особо. Уж лучше бегать. Как говориться, лучше бегать наскипидаренным, чем лежать наформалиненным».

В небольшой посёлок Маньяк ворвался словно дикарь из первобытного племени, что затерялось где-то на дальних островах, а теперь встретилось с цивилизацией. То есть голый, злобный, шалый и с женщиной на плече. Населённый пункт под названием «Соловушки» (название Маньяк узнал из указателя по дороге) тоже пострадал от стихийного бедствия. Хоть буря и задела его самым краем, но на улицах было пустынно – местные обитатели, сколько бы их ни было, попрятались по укрытиям.

Лишь один бегун попался Маньяку по дороге: он топтался у входа в магазин, расположенный в центре посёлка. Магазин - это то, что Маньяку и было нужно. Маньяк уже присматривался к домам, выбирая какой из них мог быть перспективней для ограбления, но магазин - это самое оно.

Отвесив пинка бегуну, не достаточно быстро убирающемуся с дороги, Маньяк забежал в магазин, там усадил на прилавок стучащую зубами от холода, мокрую, растрёпанную и находящуюся в полной прострации Веру; забаррикадировал входную дверь, подперев её сельхозинструментом и навалив сверху садовую тачку; обследовал внутренние помещения магазина и, лишь убедившись, что никого, кроме них, в здании нет, принялся за инспекцию товаров. Вера сидела на прилавке и круглыми от изумления глазами смотрела на бурную деятельность, устроенную Маньяком…

Посёлок, к счастью, оказался достаточно большим, чтоб иметь свой поселковый супермаркет. То есть в магазине, куда так стремительно ворвался Маньяк, имелась не только еда, но и одежда, и инструменты, и даже кое-какая бытовая техника. Хоть последнее Маньяку не слишком-то было нужно, но вот вооружиться ножом и парой топоров, да и одеться наконец он сумел. Из обуви, правда, подошли только кирзовые сапоги сорок-последнего размера. Но с портянками, которые Маньяк соорудил себе из тёплой рубахи, найденной неподалёку, сели как влитые, так что лучшего и желать нет смысла.

Вера впала в какое-то оцепенение: она сидела на прилавке, обхватив себя руками, и дрожала. На попытки Маньяка расшевелить себя реагировала слабо. Он решил, что она всё ещё не может согреться, предложил ей переодеться в сухое, на что девушка вяло покивала, даже притащил к ней ворох одежды, подходящей, по его мнению, к случаю. Но когда он развёл живчика и вернулся к ней, одежда так и лежала рядом на прилавке, а состояние девушки не изменилось.

- Вот, попей живчика, – Маньяк протянул Вере бутылку.

- Спасибо, - девушка взяла протянутую ей полуторалитровку, безропотно сделала пару глотков и вернула Маньяку.

- С тобой всё в порядке? – вопрос прозвучал по-дурацки, если учесть, что пришлось пережить девушке за последние сутки. Но Вера поняла правильно:

- Да, я в порядке. Просто никак согреться не могу.

- Так переоденься в сухое! Вот, я принёс, – Маньяк указал на груду одежды на прилавке. – На ассортимент модного бутика, конечно, не тянет, но что-то должно подойти.

- Да, спасибо, – кивнула Вера. – Я сейчас, только соберусь немного с мыслями…

Маньяк подождал… секунд тридцать. Потом ещё не меньше минуты (целая вечность по его меркам). Вера всё так же дрожала, смотрела в одну точку и никаких действий не предпринимала. Маньяка, с одной стороны, раздражало, что человек сидит, страдает, но не совершает простейших действий, чтоб страдания прекратить. А с другой - было очень жалко девушку. Она была так красива, так трогательна, и так… неуместна посреди всей этой грязи и крови, что царит обычно в Улье. Маньяку так хотелось ей помочь…

Если Маньяк чего-то хотел и не видел серьёзных причин, почему этого делать не стоит, то он не откладывал дела в долгий ящик – просто брал и делал. По совести сказать, даже если он и видел эти причины, его зачастую это не останавливало.

В общем, он решил переодеть Веру в сухое, так сказать, собственноручно. Ну а чтоб одеть девушку в сухое, её для начала требовалось раздеть, к чему он с немалым энтузиазмом и приступил. Вера не только не сопротивлялась, но даже помогала Маньяк в его начинаниях. Видимо, понимала, что он старается для её же комфорта. Но оказавшись совершенно голой, она обвила шею Маньяка руками и прижалась к нему. Видимо, она понимала и что-то другое…

Например, то, что она, несмотря на всё приключившееся с ней за последние сутки, все так же остаётся стройной длинноногой красавицей с приятными округлостями везде, где им положено быть. А Маньяк – высокий, поджарый, атлетично сложенный парень… в общем, тоже очень недурён собой.

А ещё им нужно было скинуть напряжение, накопившееся за последнее время. Нужна была эмоциональная разрядка. И ещё что-то было между ними. Что-то, что непросто объяснить даже себе. Просто так иногда случается: двое знакомы совсем недавно или даже видят друг друга впервые, или, напротив, знакомы давно, но вдруг видят человека по-новому, и между ними происходит что-то, проскакивает некая искра, которая может затухнуть почти бесследно, а может стать ровным тёплым пламенем. А может и разгореться всепожирающим пожаром.

Именно это и случилось с ними сейчас – та самая искра, проскочившая между ними, когда они впервые остались вдвоём, и не важно, что он был пленником, а она его надзирателем - та искра сейчас вспыхнула пожаром.

Она отдавалась ему полностью, без остатка, каждым движением, всеми эмоциями и мыслями, каждым вздохом, каждым стоном. Он так же жадно брал её. Со всей страстью и нежностью, на которую был способен.

Ворох одежды, полетевший на пол в первые же секунды, послужил им постелью. А торговый зал переживающего не лучшие времена сельского магазина казался надёжным убежищем. Они ненадолго размыкали объятья. Затем снова ласкали друг друга, ни слова не говоря, - слова им были не нужны. И не было для них в эти мгновения никого и ничего – ни заражённых, ни рейдеров, ни внешников, ни самого Улья. Только он и она.

И Стикс дал им это время – никто не потревожил их. Но всему есть конец…

***

- Интересно, что это за метеорологическое оружие было? – спросил Маньяк, когда они вспоминали детали своего бегства.

- Обычное, в общем-то, явление, – улыбнулась Вера.

- Я что-то о таком обычном явлении не слышал никогда.

- Ну ты же знаешь, что кластеры могут загружаться не совсем такими, какими были при прошлой перезагрузке?

- Да, конечно.

- Ну вот. Иногда вместе с перезагрузкой копируются различные стихийные бедствия. Ураганы, наводнения, землетрясения. Это происходит нечасто, но повсеместно.

- Копируются? А не вырываются из бесконечного множества миров?

- Этого мы точно не знаем, – пожала плечами девушка. – Институт ведёт исследования по теме обновления кластеров, но результаты спорные и… это направление плохо финансируется. Это мало кому интересно, кроме настоящих учёных.

Маньяк хмыкнул:

- А направление мутаций финансируются хорошо?

- Да, эта тема интересна многим. Мы ведь работаем и со сверхспособностями, это тоже часть мутации, причём как у иммунных, так и у заражённых…

- А финансируют эти исследования внешники?

- Не только, – ничуть не смутилась Вера. – Институт сотрудничает с разными организациями. С кем-то тайно, с кем-то явно, я всего не знаю, я в институте мелкая сошка. И с внешниками отношения разные. Вот с теми, кого обычно называют имперцами, мы дружим… По крайней мере, наше отделение. И, по крайней мере, сейчас. А вот Нолдам с нами сотрудничать не интересно. Это, скорее всего, они напали на лабораторию.