Неспеша попили чай, потом Жека вызвал служебную машину, и поехали в горисполком. Несмотря на недавние новогодние праздники, в городе чувствовалась какая-то недобрая аура. Тень разрухи и уныния. Серые невесёлые люди — целые толпы на автобусных и трамвайных остановках. Неубранный с дорог и тротуаров снег — Романыч ехал и постоянно чертыхался.

— Никогда такого не помню, такого бардака. Это как конец света какой-то…

Цены поднялись на всё, и даже на топливо. Ельцин повышение цен на уголь, бензин и дизтопливо оставил на усмотрение властей регионов, но главы областей, естественно, повысили цены тоже, чтоб наполнить бюджеты. Однако предприятиям не хватало денег, чтоб заправить трактора и убрать снег с дорог. Замкнутый круг.

Горисполком встретил сменой названия. Все органы власти переименовывались, так же как и государственные ведомства, и сейчас над входом висела новая золочёная табличка: «Администрация города Н-ка».

— О, нифига себе, — удивился Славян. — Уже и горисполком по другому называется.

Сбоку от входа стоял небольшой столик, на котором продавали всякую макулатуру. Демократические и коммунистические газетёнки, газеты националистов и монархистов, и вообще всех политических движений, что всплыли в последнее время. За столиком стоял одетый в тулуп и енотовую шапку «политический мужик», знакомый всему городу. Был он как местный городской сумасшедший. Постоянно участвовал в каких-то митингах, пикетах, акциях, состоял в множестве партий, торговал политическими газетами, и журналами. Вот и сейчас, стоит у входа, что-то кричит.

— Воры во власти! Коммунисты пропили страну! Все в колхозы!

За мужиком, прислоненные к стенке, стоят два флага, один российский триколор, другой — чёрно-жёлтый имперский стяг Романовых. Временами мужик берёт то один флаг, то другой, и начинает бешено размахивать им. Увидев Жеку, и Славяна, заходящих в администрацию, мужик что то закричал, типа, вот мол, кровопийцы идут в пинжаках, но Славян показал кулак, и мужик заткнулся. Опытный. Наверное, уже прилетело от кого-то.

Внутри у двери стоял милиционер, что было неслыханно. При СССР никто не охранял горисполком, да никому и в голову бы не пришло лезть в орган местной власти. Такой срок намотают, вплоть до терроризма и вышки, что не рад будешь. Минимум антисоветчину и посягательство на устои государства пропишет судья. Сейчас же новая власть начала мести по новому. Правда, мусор ничего не сказал, увидев Жеку и Славяна. Вид у них был солидный. Поднялись к Конкину, а там и на его двери тоже новая вывеска. «Глава администрации города Конкин Кузьма Валерьевич». И даже не написано, что «товарищ».

Конкин, увидев Жеку и Славяна, сквасил рожу, как будто съел лимон. Видать, задолбали уже все. Просют и просют…

— Ничего нет, Соловьев! — чуть не крикнул он, замахав руками. — Солярки даже нет снег с дорог убрать!

— А я к тебе, Кузьма Валерьич, не просить, а наоборот, дать! — гордо сказал Жека.

— И что же ты мне хочешь дать? — заинтересованно спросил Конкин.

— А вот что! — Жека достал из дипломата бутылку коньяка, и поставил на стол, махнув рукой, чтоб глава города доставал рюмки.

— Ааа, ну это это само собой, — заулыбался Конкин, и достал три рюмки. — Твой товарищ тоже будет?

— Буду, буду, Кузьма Валерьич, — согласился Славян. — С хорошими людьми чё не выпить-то…

Выпили по рюмке, тут же закусили нещадным дымлением сигарет.

— Ну, ты ж понимаешь, Кузьма Валерьич, я тебя не коньяками поить пришел, — закурил Жека. — Не буду кота за хвост тянуть. Мы построили жилой дом! Осталась комиссия. Госприёмка.

— Во как, — удивился Конкин, и снова налил коньяк. — В наше время это редкость, прямо скажу. И что делать будете? Очередникам раздавать?

— А вот тут мы со Святославом разошлись во мнениях. Он хочет не отдавать никому, а продать квартиры всем, у кого есть деньги, — заявил Жека. — Потому что ведомственных денег, выделенных в 89-м году, хватило только на заливку каркаса. Потом сами знаете, кризис, инфляция, путч. Достраивали мы на свои деньги, и ушло очень много.

— Всё правильно, Кузьма Валерьич! — согласился Славян. — Так я и говорю! Чё это мы должны наши деньги разбазаривать?

— Ну так это ваше дело! — осторожно сказал Конкин, внимательно глядя то на Жеку, то на Славяна. Чутьё старого чиновника и партократа говорило, что где-то тут собака порылась. Но где именно? Не будут же просто так приходить, и коньяком поить, и что-то раздавать.

— Решил я всё-таки как генеральный директор, исполнить договор. Договор перед родиной, и перед своей совестью, — важно сказал Жека. — Мы раздадим квартиры очередникам абсолютно бесплатно. 30 квартир комбинатовским очередникам, 30 квартир в жилфонд города, 12 квартир очередникам нашего стройуправления. Как видите, всем понемногу. Но хоть что-то. Боюсь, что это вообще в последний раз бесплатная раздача квартир.

— Ну, за такое дело грех не выпить, ребята! — заявил Конкин, опять разливая коньяк. — Это прекрасная новость! Самое лучшее, что я слышал за последнее время! Нам, горисполкомовским, давно уже ничего не перепадало. Очередь замерла. А у меня много многодетных родителей и в милиции, и в отделе культуры, и в образовании. Да и ветераны войны нуждающиеся есть. Спасибо ребята!

— Эти дома новейшей конструкции, — сказал Жека. — Монолитные, с кирпичными стенами. Планировка особо улучшенная, ленинградская. В доме будет свой отдельный ЖЭК. В подъездах консьержки, как на западе. Так что… Как пройдем госприёмку, собирайте в актовом зале людей, кто квартиры получит. Будем в торжественной обстановке ордера вручать. Телевидение позовём! Газетчиков!

— Ну это само собой, Соловьев! — воодушевлённо сказал Конкин. — Как же без этого? Всё сделаю! Да и с госприёмкой помогу. А сейчас пока списки на улучшение жилищных условий составим! Спасибо вам ребята! Обязательно это осветить в прессе надо.

Пока базарили с Конкиным, по три рюмашки успели приговорить, и выходили уже порядком навеселе, вдареные.

— Весело к Конкину ездить. Начали квасить с утра уже,— усмехнулся Жека. — Сейчас ещё к директору комбината поедем. Там догонимся может быть…

Приехали на комбинат, в заводоуправление, поднялись в приёмную, а там совещание у директора, начальники цехов пришли. Жека со Славяном сели пока в приемной подождать, но секретарша шепнула на ухо Семенычу, что подрядчики приехали, и он пригласил присоединиться.

— Заходите, заходите, товарищи, чего стесняетесь-то? Евгений, ты что, как неродной? Надо было и вас позвать, а то Володаров всегда один отдувается.

На совещания к директору комбината обычно ходил главный инженер АО ССМФ Володаров Сергей Нефёдыч. Вот и сейчас сидит, поблескивая стеклами очков. Кивком поздоровался с Жекой.

— Вот товарищи. Разрешите представить — новый генеральный директор строительного управления Евгений Соловьёв. Замечательный парень, хоть и молодой. Профессионал. Бизнесмен. А это его заместитель. Наверное, с хорошими новостями пришли, дорогие товарищи. Давно вас не видел.

— Да как сказать, — сказал Жека, пожав плечами. — Наверное, всё таки у нас хорошая новость. Мы своими силами, и за свои деньги закончили возведение жилого дома по улице Октябрьской, в квартале 44–45. Решили часть квартир отдать комбинату. Часть горисполкому. Выполнить так сказать, долг перед родиной. Думаю, это последняя бесплатная выдача квартир от предприятий. Мы уже и эти-то хотели продать.

— Да! — поддержал Славян. — Я как инвестор сильно недоволен был, что мы за свой счёт строим жильё,а потом ещё и разбазариваем его. Но директор настоял на том, чтобы все социальные обязательства были исполнены, даже в ущерб себе. Поэтому вот… Принимайте готовое жильё. Уступил я директору.

Тут же раздались аплодисменты от начальства.

Жека подождал пока шум стихнет, потом начал говорить.

— Дом сейсмоустойчивый, улучшенной ленинградской планировки, с отделанными по ГОСТу квартирами, своим собственным современным ЖЭКом. Всё уже подключено, в том числе и лифты. Сейчас в ближайшее время проведём госприёмку, и получим ордера для заселения. В доме девять этажей, два подъезда по 36 квартир в каждом. Всего 72 квартиры. Из них 30 квартир мы передаём комбинату, 30 квартир передаём городу, в администрацию, 10 квартир раздадим очередникам нашего управления, и 2 квартиры будем использовать в качестве служебных. Такой вот расклад, дорогие товарищи. Вопросы есть?