— Не вижу ничего плохого в том, что мне нравится, когда к вкусу какого-то блюда не примешиваются посторонние вкусы и запахи, — запальчиво возразила Кейро. — Вряд ли это хуже, чем ваша манера наваливать на тарелку все вперемешку.

— То, что не смешиваешь еду и возишь с собой все эти ненужные «предметы первой необходимости», говорит о том, что ты довольно странный человек, — парировал Лоутон, внимательно следя за реакцией Кейро. — Тебе нужно заказывать товарный вагон, чтобы возить с собой все, что может понадобиться в дороге, — включая плиту для приготовления пищи.

— Не отказалась бы от вагона, — взорвалась Кейро, отвечая Лоутону таким же взглядом — удар за удар. — Тогда я могла бы накрыть голову подушкой и зарыться под груду одеял, чтобы не слышать ваших отвратительных завываний!

Лоутону пришлось сдаться. Он перестал петь, зато, не скрывая злорадства, принялся с закрытым ртом мычать мелодию «Скачу к своей Лу» снова и снова. Он знал, что это действует Кейро на нервы, но ее высокомерие действовало на его нервы не меньше.

Отныне Кейро не протестовала против пения Стоуна и негодовала молча. Она знала, что он нарочно раздражает ее, но она и виду не покажет, что ему удалось в этом преуспеть, даже если он расшибется в лепешку.

Кейро ломала голову над тем, какую выработать тактику, чтобы достойно ему отомстить. Она понимала, что ведет себя по-детски, но все же ничего не могла поделать!

Пытаясь заглушить фальшивое мычание Лоутона, она начала постукивать деревянной ложкой по чайнику. Ее мерин не сразу свыкся с этим звуком, но Лоутон привыкал к нему гораздо дольше. Чем громче Кейро выбивала дробь на своем импровизированном барабане, тем громче приходилось орать Лоутону.

Жители Уэбберз-Фоллз узнали о приближении путешественников задолго до того, как увидели их. Заметив толпу любопытных, собравшихся возле паровозного депо, чтобы полюбоваться нелепой парочкой, Кейро спрятала ложку и приветствовала горожан благосклонной улыбкой.

— Мне нужно заехать на телеграф, чтобы узнать, нет ли на мое имя писем, — заявил Лоутон и натянул поводья.

— А я отправлюсь в гостиницу и, наслаждаясь кратковременным уединением, буду считать минуты до нашей встречи, — ехидно улыбнулась Кейро.

Лоутон зашел в комнату телеграфиста, а дежурный, на носу которого красовались толстые очки, уставился на белокурую красавицу, восседавшую на гнедом мерине.

— Это та самая леди, которая останавливалась у нас проездом несколько недель назад? — поинтересовался у Лоутона Ангус Форд. — Очень на нее похожа.

Подозрения, словно злобные гоблины, тотчас же выскочили из темных уголков сознания Лоутона. Он обернулся и проследил за восхищенным взглядом дежурного, устремленным на Кейро.

— Возможно. Вы разговаривали с ней в тот раз?

Ангус поправил очки на своем орлином носу и снова склонился над столом:

— Нет. Я только видел, как она проезжала по городу, так же как любой другой.

— Она была одна?

Старик невольно поежился под проницательным взглядом Лоутона. Он уже был не рад, что сказал о незнакомке и тем самым не на шутку взволновал прославленного судебного исполнителя, случайно оказавшегося в их местах. Ангус испугался, что из-за его болтливости хорошенькую женщину ожидают серьезные неприятности, хотя он не имел в виду ничего плохого, а просто хотел поболтать.

— Леди была со светловолосым мужчиной. Они завернули в лавку, чтобы запастись провизией, а потом выехали из города. — Прокашлявшись, Ангус попытался как-то сгладить свой промах. — Не поймите меня неправильно, судебный исполнитель Стоун. Я не могу поклясться, что это та же самая женщина. На мой взгляд, они все на одно лицо. Сами понимаете, зрение у меня уже не то. — Он пожал плечами. — Вполне возможно, что эти женщины просто похожи друг на друга, и та, которую я видел, вовсе не была вашей приятельницей. Я мог ошибиться…

Лоутон серьезно сомневался в том, что телеграфист действительно ошибся. Вернее всего, ошибся он сам, Лоутон, когда впервые истолковал свои сомнения в пользу Кейро!

— На ваше имя получены две телеграммы, — сообщил Ангус, радуясь возможности сменить тему. — Одна пришла сегодня утром. А вторая… — он нахмурился, — только что она была здесь… Надеюсь, вы что-нибудь поймете. Мне это не удалось.

Прочитав краткое послание без подписи, Лоутон заскрежетал зубами:

«Судьба призывает тебя… всему свое время… следует платить свои долги — каждый платит как может…»

Лоутон отлично понял, кто прислал ему эту телеграмму и что означают эти слова. Гардинеры давали ему понять, что помнят о своих обещаниях, — они не забыли о том, что Лоутон убил их младшего брата.

Лоутон сунул телеграмму в карман и прочитал вторую — от Вуди и Такера.

«Гардинеры выползли из логова. Будь осторожен, дружище».

Выйдя на улицу, Лоутон зашагал к лавке, чтобы задать несколько вопросов приказчику. Плотный мужчина понимающе кивнул, когда Лоутон спросил его о блондинке, с которой прибыл в город.

— Мне так и не удалось как следует ее разглядеть, — заявил Джеффри Малдун. — В прошлый раз она даже не спешилась, а солнце било мне прямо в глаза. Ее лица не было видно из-за широкополой шляпы, но мне показалось, что она довольно хорошенькая.

— Можете описать мужчину, который ее сопровождал? — Лоутон постарался сдержаться, чтобы по голосу не было заметно, как он взбешен.

Джеффри кивнул.

— Высокого роста, худощавый, со светлыми волосами. У него угловатое лицо и холодные голубые глаза. При ходьбе он прихрамывал. Не могу сказать, чтобы он держался приветливо. — Джеффри положил перед собой гроссбух, лизнул указательный палец и перевернул несколько страниц. — Продуктов, что он купил, хватило бы на целую армию. Помню, я пытайся угадать, собираются ли этот парень со своей спутницей съесть все сами или ждут гостей.

Лоутон укрепился в своих подозрениях. Судя по всему, Гардинеры где-то разбили лагерь, а затем отправили Лесную Птичку в Форт-Смит, чтобы она обольстила его. Если догадка верна, нападение состоится, как только они с Кейро окажутся в безлюдном месте, подходящем для засады.

Лоутон отправился в гостиницу, осознавая, что дни его сочтены. Кейро оказалась совсем не той, за кого себя выдавала. По возвращении он застал ее в вестибюле. Она перебранивалась с каким-то детиной. Несмотря на свой утонченный вид, Кейро была женщиной, умеющей в случае необходимости постоять за себя.

Надев модное платье, Кейро выпорхнула из своей комнаты, намереваясь перекусить в ресторане. Как ни мучил ее голод, она все же побеспокоилась о том, чтобы к возвращению Лоутона быть во всеоружии. Перехватив плотоядный взгляд одного из постояльцев, сделавшего ей недвусмысленное предложение, Кейро резко осадила его, однако хулиган вцепился в ее руку, когда она попыталась прошмыгнуть мимо.

Эту сцену и застал Лоутон. В изумлении остановившись на лестнице, он наблюдал за потасовкой, которую устроила мисс Кейро Калхоун, пустив в ход кулаки. Ей нельзя было отказать в отсутствии стиля и недостатке азарта, а сочетание в женщине этих двух качеств представляло, по его мнению, серьезную опасность.

Для начала Кейро сжала кулаки и саданула толстяка в живот, а затем, когда он попытался ей ответить, лягнула его в голень, наверняка разбив ее в щепки, после чего нанесла удар точно между глаз. Издав испуганный возглас, обидчик попятился, но обнаружил, что на него смотрит дуло курносого «ремингтона» 41-го калибра, который красотка извлекла из сумочки.

— Только посмей прикоснуться ко мне, и я отстрелю тебе обе руки, — пообещала она. — Ты все понял?

Толстяк коротко кивнул. В испуге уставившись на дуло пистолета, он попятился назад, боясь получить выстрел в спину, проскользнул в свою комнату и заперся на ключ.

Кейро убрала пистолет в сумочку и двинулась своей дорогой. Только теперь она заметила Лоутона, стоявшего у перил и настороженно смотревшего на нее.

Подойдя поближе к лестничной площадке, Кейро взглянула ему в глаза:

— Вы могли бы прийти мне на помощь. В конце концов, это ведь вы стоите на страже закона и получаете за это деньги. Именно вы должны защищать граждан от разных недостойных субъектов.