Никла на какое-то мгновение так и замерла, в положении завершенного удара. В свете древней луны и блеске снега она походила на статую.

Бродячий пес, который пришел на площадь вместе с заклинателем, отпустил штанину мертвого убийцы и довольно улыбнулся. Он казался как-то больше, чем раньше. Шерсть блестела в лунном свете, глаза отсвечивали красным.

Никла Четыре Меча нахмурилась и сжала рукояти крепче.

Пес вдруг прыгнул вперед – не сильно и не высоко, просто так, будто забавляясь, перепрыгнул наискосок ноги убитого Моута и, подогнув передние лапы, перекатился через голову. На лапы он встал, будучи размером уже с волкодава.

Он распрямился, передние лапы оторвались от земли, тело его стало гнуться и вытягиваться, хрустнули суставы, и спустя секунду пес превратился в человека, только голова осталась все та же, собачья, с хитрой, бесшабашной, пугающе безумной улыбкой на рыжей морде.

Существо пижонски поклонилось, ухитрилось при этом сдернуть с тела Моута расстегнувшийся плащ и тут же закуталось в него.

– Добрый вечер, уважаемая Никла, – сказало оно хрипловатым, в меру низким голосом с вибрирующими модуляциями. – Искренне рад был видеть вас в деле. Теперь мне окончательно понятно, почему вас разыскивают в четырех городах. Позвольте узнать: что вы делаете в пятом? Все не преминули проболтаться о своих причинах, и мы можем видеть, к чему это привело. – Пес обвел изящной рукой залитую кровью площадь. – Мы же с вами сохраняли молчание – и пока живы.

– Кто ты такой? – спросила Никла. Все ее четыре меча готовы были к очередному сражению, но существо вроде бы не собиралось нападать.

– Извините, миледи, забыл представиться. – Пес махнул хвостом под плащом. – Мортимер Фост, свободный землевладелец и уборщик.

– И что ты убираешь, Морт? – Девушка сделала шаг в его сторону.

– О, мы перешли на «ты»? Что ж, я приемлю быстрое развитие отношений. Жаль только, такими темпами они скоро подойдут к концу.

– Я не так дорожу ими, чтобы это меня расстроило, – сказала Никла. – Ты не ответил на мой вопрос.

– Следы преступлений. Как чужих, так и собственных, – хихикнул пес. – Например, мне придется убить и тебя, иначе я не смогу закончить уборку.

– Отчего?

– Оттого, моя любопытная леди, что на площадь наложено заклятие.

– Что-то много магов для одного вечера в одном городе. Впрочем, как видишь, я работаю над этим.

– Знаешь ли, у каждого своя работа. Меня наняли для того, чтобы убрать все следы происходящего на центральной площади Сина в канун праздника. И вот я тут. Пока вы выясняли отношения, я принимал меры. Поэтому к утру пойдет снегопад, закрывая ваш пепел, а я уже буду далеко отсюда и покину город, как только отворятся торговые ворота.

– Ну ты и собака, – сказала Никла. – Кстати, это магия?

– Врожденная особенность, – уклончиво ответил Мортимер.

– Так что там насчет пепла?

– Знаешь о заклинаниях Тоймара? Их применяли в храмовых войнах позапрошлого столетия. Когда в катакомбах становилось слишком тесно сражаться, часть трупов павших превращалась в пепел, освобождая место. Придя сюда, я оценил ситуацию и настроил заклятие. Так что, как только на площади станет семь трупов, они сразу обратятся в пепел.

– Семь? Да, но без тебя нас-то было восемь. Ты знал, что это будет голем?

– Странно, что вы этого не чувствуете, но это же слышно по запаху. Человек не может пахнуть снегом.

– А оружие? Его ты куда денешь?

– В колодец, Никла. Я бы забрал только Хейзенхейерн, но собака с мечом вызовет подозрения на выходе. Впрочем, завтра страже будет не до меня – градоправитель мертв.

– Только не в Сине, – возразила Никла.

– Что ты имеешь в виду?

– А с чего ты взял, что Эль-Хот мертв?

– Кто же тогда послал снежного голема, по-твоему?

– Тот же, кто и тебя. Гарма. Так что на оплату можешь не надеяться. Мало того, он должен был убить и тебя после того, как ты сделал бы свою работу. И Моута. Чтобы не платить, а также чтобы обезопасить в будущем самого Гарму. Убиты свидетели, убиты убийцы, только снег на площади, и все.

– Хм. Слушай, а ведь в твоих словах есть рациональное зерно, – признал Мортимер. – Что, впрочем, не помешает мне выполнить свою работу. Я всегда все делаю до конца.

– А как ты собираешься раздобыть седьмой труп? Наложить на себя руки?

– Нет. Придется тебе помочь мне в этом деле.

– Найти труп?

– Стать им.

– Морт, – сказала Никла, – возможно, маг ты лучше этого несчастного Дим-Дима, но меня ищут не из-за ходьбы по газонам. Как ты собираешься убивать меня? Заклинания, как известно, с трудом действуют на живую плоть.

– Я неплохо фехтую. Хотя, если бы мог, принес бы револьвер.

– Фехтуешь? Ну так иди сюда.

– Сравняем шансы! – воскликнул Мортимер, хлопнув в ладоши.

…Я отвел глаза за секунду до того, как вспышка фонарей на площади ослепила Никлу. Впрочем, вспышку я увидел, но воочию, в окно. Потом фонари погасли уже насовсем.

Я встал с табурета, не мешкая, и подошел к двери, морщась от неприятного ощущения в затекших ногах. Открыл двери и вышел наружу, в зимнюю синюю темноту. Свежий воздух прояснил голову.

Снег почти перестал идти. Луна перевалила за половину неба и теперь спускалась к западу. Мороз тоже, видимо, миновал свой предел – теплело. Где-то в темноте, очень далеко, на самой окраине, кто-то играл на калимбе, и звук, отражаясь от вогнутой стены, достигал башни.

Я шел быстро, не задерживаясь ни на секунду, шел на звон мечей, заметая свои следы полами плаща. Редкие предутренние снежинки ложились на перья.

Я вышел на площадь сквозь арку меж двумя шоколадно-коричневыми домами, принадлежащими Торговой палате, и увидел, как Никла Четыре Меча и человек-пес по имени Мортимер Фост сражаются посреди красно-белой от снега и крови площади. Никла явно почти ничего еще не видела после вспышки, но пес все равно пока не мог ее одолеть. Впрочем, кто знает, что еще было у него в запасе. Я подошел к ним неслышно и поднял из снега свой клинок, Хейзенхейерн. Он проделал долгий путь, чтобы вернуться ко мне.

– Морт! – позвал я и, когда он удивленно обернулся, нанес удар.

Он повалился спиной к фонарю. Самый опасный из моих врагов по причине своего безумия.

– Эль-Хот? Разве ты не мертв?

– Как видишь, Морт. Я стою здесь, отбрасываю тень, разговариваю с тобой, а в глазах моих не пляшет зеленый огонек.

– Что до огонька, то он не единственный способ оживить тело. Впрочем, ты и сам знаешь. Но да, я вижу, что это ты. – Человек-пес поднял голову и посмотрел в звездное небо. Еще падал легкий снег, и иногда трудно было отличить снежинку от звезды.

– Я рад, что мне не приходится переубеждать тебя.

– Значит, это и правда Гарма послал снежить?

– Как и тебя. Моут должен был убить меня и Чиншана, которого Гарма отправил сюда обманом. Если вкратце, он поймал его на самолюбии, сказав, что Чиншан ничего не может сделать сам. Голем же должен был убить Моута и тебя.

Никла подошла поближе:

– Ты вовремя, градоначальник Эль-Хот.

– Как и договаривались.

– Как глупо… – произнес Мортимер Фост, сумасшедший наемник, и закрыл глаза.

Седьмое мертвое тело упало на площадь, и заклинание заработало: тела засветились изнутри золотым светом, иссохли вместе с затлевшей одеждой и пролитой кровью и рассыпались в легчайшую пыль, подхваченную ветром. Все они исчезли без следа: и Моут, убийца, нанятый Гармой, которому процветание Сина было хуже кости в горле; и Чиншан, правитель Кражаля, ненавидевший меня по той же причине, что и убитый собственным наемником Гарма; и наемный убийца Хиреборд, которого рано или поздно Чиншан бы отправил против меня, и заклинатель Дим-Дим, охотящийся на меня и Чиншана, и Мортимер Фост. Как исчез до того снежный голем, убитый Моутом, которому я продал свой собственный меч, украв у него его клинок, чтобы вооружить его против магов. И то и другое, конечно, я сделал не своими руками, но результат был ожидаем. Все мои враги, метящие на мое место, представлявшие опасность для меня лично или города, были теперь мертвы. Я сделал так, чтобы они все пришли сегодня сюда и чтобы никто не ушел.