Конец привычного мира.

Так и началась самостоятельная жизнь Виолетты Борисовны Киреевой.

Родственники от участия в ее жизни самоустранились решив, что возраст в двадцать два года вполне себе самостоятельный, и Ветка были им даже благодарна, за то, что не стали лезть со своим уставом в её, Веткин, монастырь и пытаться как- то влиять на её жизнь и контролировать. Исключение составляла разве что тетя Лена, то ли троюродная, то ли четвероюродная сестра отца, решившая, что Ветке нужна опека и с наглым напором потребовавшая, чтоб Виолетта срочно поселила у себя ее племянника. «Мальчик живет в общаге, неухоженным, а ты же девочка, тебе много не надо. Куда тебе одной в трех комнатах, без мужской руки.» – уверенно вещала в трубку тетя Лена.

Ветка, сначала вежливо молчавшая, представила, как чужой человек будет ходить по квартире ее родителей, или чинить кран взяв ящик с отцовскими инструментами, неожиданно для себя самой рассердилась. «Нет, тетя Лена, – твердо сказала она, – никого я к себе не подселю, я не благотворительная организация, а у меня тут не приют. Не звоните мне больше». Она решительно нажала “отбой” на телефоне не вслушиваясь в возмущенные крики тетки.

История, правда, на этом не закончилась. В один прекрасный день вернувшись с работы домой, Ветка узрела на площадке перед квартирой пару больших спортивных сумок, а рядом с сумками тощего высокого парня и тетю Лену.

– Явилась не запылилась, – язвительно пропела тетка уперев руки в бока складками висящие над поясом юбки, – хорошо же ты гостей принимаешь!

– Гости это те, кого приглашают и ждут, – огрызнулась слегка обалдевшая от наглости дальних родственников Ветка, – а я вас не звала.

– Нет, вы это видели?! – возмущенно заорала тетя Лена, так громко, что подъездное эхо подхватило ее голос и отзеркалило Где-тона верхних этажах, – мальчику негде жить, а эта шлёндра ему комнату пожалела!

Ветке хотелось съежиться и от громкого голоса, и от наглости этой бабищи, и от едкой насмешливой ухмылки длинного тощего парня, маячившегося за спиной тетки, будто говорящей: «Ну-ну, покочевряжишься и все будет по-нашему».

И Ветку перемкнуло. Дочь интеллигентных родителей, выпускница экономического факультета, отличница, и вообще, по утверждениям всех «скромная, милая девочка» сообщила тетке все, что думает о незваных гостях чистым русским, трехэтажным. А после спустила с лестницы чемоданы непрошеных визитеров и пока те собирали рассыпавшиеся вещи, заскочив в квартиру, вызвала наряд полиции.

Ей повезло, лейтенант приехавший с группой на вызов, здраво оценил ситуацию и изучив документы предложил написать заявление о попытке незаконного проникновения в жилище. Племянник и тетушка, высказав Ветке, все, что думают о «девках спутавшихся с мусорами», увидев сильно посуровевшие лица защитников правопорядка, быстренько ретировались восвояси.

Так в жизни Ветки появился Алексей, тот самый лейтенант. Сначала он заходил проведать одинокую девушку, проверить, все ли у нее в порядке. Несколько раз отваживал снова возникающую на горизонте тетушку.

Потом, пригласил Ветку на свидание, в кино. И, как-то незаметно, остался у нее. На дежурства от Ветки было ближе добираться. Обедать удобнее, ночевать вдвоем уютнее, а просыпаться приятнее.

Приносил цветы и шоколадки, дополняя их милыми открыточками. Честно брал на себя домашнюю работу и вкладывался в расходы.

И все чаще возвращался домой пьяным. Стучал кулаками по стенам, пинал двери. У Ветки возникало ощущение, что в скором времени она может оказаться на месте той самой, пробитой Лешкиным кулаком двери. А наутро протрезвев, возвращался хмурый, но почти прежний, спокойный рассудительный, внимательный и ласковый Алексей.

– Леш, я не могу так больше, – Ветка поставила перед ним тарелку с бульоном, – ты себя угробишь.

Алексей морщась, трясущейся рукой потянул к себе ложку.

– Вет, – виновато сказал он, – ну как я от коллектива оторвусь, они все там….

– Алкоголики? – сердито перебила Ветка, сев на табуретку напротив, – Леш, ты спиваешься. И не говори, что я преувеличиваю. Мне за тебя страшно.

– Я не знаю, что делать, – нехотя признался Алексей, – мне и самому это не нравится.

– Бежать, – полушутя выдохнула Ветка, – бросай работу эту пока не поздно, сожрет она тебя в конце концов.

Алексей согласно мотнул головой и молча принялся за суп.

А на следующее утро она нашла на кухонном столе записку: Алексей, уволившись, уехал в Питер, по приглашению своего давнего друга. Развивать какой-то там бизнес.

А Виолетта невзирая на его спешный, неожиданный, но в общем-то, объяснимый, отъезд, выдохнула с облегчением. Совесть не позволяла выгнать хорошего человека, а инстинкт самосохранения вопил, что от алкоголика надо бежать. Написала СМС с пожеланием удачно обустроиться, получила в ответ уверение, что он останется её «верным другом» и успокоилась.

Иногда, конечно, накатывала обида, что он вот так, легко её оставил, однако, проходила быстро. Несмотря на то, что отношения были хорошими, любви между ними не было и даже привычки, которая появляется когда рядом постоянно находится близкий человек, не возникло. Просто временный союз людей, которым хорошо и уютно вместе.

Мужчины, кроме Алексея, в жизни Веты, конечно, были. Но нарушать размеренный и спокойный ритм своей жизни она не любила и очередной ухажер, поняв, что она не собирается ничего менять ради его присутствия, испарялся.

Закрыв дверь за вторым сожителем, от большой обиды обозвавшим её меркантильной шваброй, за то, что не пожелала продать квартиру, или дачу и вложиться в его бизнес, Вета плюнула и решила, что мужчин с нее хватит, уж лучше кошки.

Впрочем, с кошками тоже не особо заладилось. Длинношерстный, белый и голубоглазый, «перс» продержался в квартире Ветки пару месяцев. В один прекрасный день, когда она пришла с работы, ловко боднув головой входную дверь, со скоростью реактивного самолета просочился в подъезд и испарился в неизвестном направлении. Сколько Вета не искала породистого побегушку, сколько не расклеивала объявления, все было без толку. Кот словно в воду канул. Ветке оставалось надеяться, что он не сгинул где-нибудь в холодном, сыром, подвале и что теперь ему прекрасно живется у каких-нибудь сердобольных соседей по подъезду.

Вета, стараясь не смотреть в окно, ну, в самом деле, чего смотреть на эту сырость, успеет насмотреться на даче, налила себе кофе с молоком в большую кружку, взяла со стола яблоко и с ногами забралась на табуретку.

Табуретка была старая, с ободранными ножками, покрашенная чёрной краской, с сиденьем обитым толстым – претолстым войлоком, но очень надёжная и удобная. Когда – то табуретка была обита поверх войлока дерматином, тоже чёрным, но потом он испортился, облез и пришлось его срезать. Остался серый войлок.

Она отпила кофе, радуясь, что не нужно спешить на работу. Нажала кнопку на маленьком бумбоксе. Была у неё привычка пить утренний кофе под радио. Отстучала пальцами по столешнице в такт музыки.

Впереди целых четыре выходных: страна отмечала первые дни весны.

А у Ветки на подоконнике давно уже томились небольшие ящики с цветочной, и не только, рассадой. Как раз, ровно столько, чтоб поставить на заднее сиденье и в багажник машины. В прихожей стояла собранная с вечера сумка с продуктами. Дача диктовала свой ритм жизни, и редко какой выходной получался без, почти обязательной, поездки.

Ветка поёжилась, сырость за окном призывала согреваться горячим ванильным капучино и булочками с корицей, и не выходить на улицу.

А на даче надо будет протапливать дом отсыревший за зиму. Прибирать участок, приводить в порядок грядки. Высаживать цветы и овощи в небольшие парнички, белить яблони. Ветка вздохнула, дачные заботы ей нравились, но иногда утомляли.

В районе углового шкафчика раздался подозрительный треск, Ветка недовольно покосилась на шум, решив, что скрипят старые кухонные шкафчики и замерла: в воздухе висела, переливаясь синими искрами, шаровая молния. По крайней мере ей так показалось.