— А кроме того, что вы будете моим должником, для меня какие-то плюсы будут?

— Он уже год обучается, поэтому он сможет, например, заряжать твой пробойник без особых усилий. К тому же, он сам уже прекрасно без него обходится. Еще, он имеет врожденные наклонности к магии жизни, поэтому любые простые простуды, порезы, переломы… Для него не проблема.

— Ладно, это все допустим. А вам, наставник, все это зачем?

— Обещайте, что не расскажете об этом Алану.

— Просто «пообещайте», и все? — я удивленно поднял бровь.

И тут же пожалел. Слишком, слишком уж владелец долины вжился в роль доброжелательного экскурсовода, что я даже забыл, как он может СМОТРЕТЬ.

— Вы уверены, что хотите нарушить обещание, данное мне? — нет, у наставника ни один мускул на лице не дернулся. Как была легкая улыбка, самыми уголками губ, так и осталась. И веки ни чуточки пошевелились. Но просто, как по мановению выключателя, у меня, кажется, зашевелились позвонки, и жутко захотелось лечь на дорогу, накрыться ее каменным полотном, словно одеялком, и не отсвечивать.

— Да, все, я понял, обещаю, что не расскажу. — замотав головой, поспешил я заверить учителя в своей надежности.

— Вот и отлично. — хозяин долины доброжелательно улыбнулся, и давление тут же пропало. — На самом деле, мы в хороших отношениях с отцом Алана, и он просил меня позаботиться о его сыне. У Алана проблемы с социализацией. Внешность и национальность сыграли злую шутку. Но парень не замкнулся в себе, и пытается понравиться людям. Как может.

— То есть никак?

— Вроде того.

— И поэтому выбрали меня? Мол, два социопата точно найдут общий язык?

— Не наговаривайте на себя, Константин. — наставник развернулся и продолжил свой путь по дороге. — Les yeux sontle miroir de l’âme. (Франц., Лез ё сон лё мируар дё лам.) Глаза — зеркало души. Вы неплохой человек. Далеко не самый плохой. Просто так сложились звезды.

И знаете, я согласился на это его условие. Нет, не то, чтобы там мне это было особо интересно жить с каким-то шутом. Но перспектива того, что наставник будет хоть немножечко должником, подкупала. То, что он сильный маг, сомнений не было. Ни на секунду. Опять же, у этого Алана можно узнать настоящий расклад, что тут у них в долине к чему. Одно дело, что говорит препод, и совсем другое — что на самом деле творится в школе. Кто авторитеты, кто им шестерит, с кем не следует связываться, и так далее. Не может такого быть, чтобы такого не было. Все люди такие. Все разбиваются на группировки, и эти группировки всегда кого-то прессуют сообща, или все друг друга — пофиг. А свалить от него в отдельное жилье — не проблема. Я узнавал. Если не уживемся, или жить с ним — зашквар. Я всегда могу выбрать другой домик, из свободных. Благо, в этом секторе их не то, что полно, но десяток-другой на всей улице наберется.

— Наставник, я пришел! — из-за дома, к которому мы свернули с дороги, вышел парень и приветственно помахал нам рукой.

И я понял, о чем говорил учитель, когда говорил про внешность и национальность. Да, чуваку не повезло. Полтора метра ростом, худой, я бы даже сказал — болезненный. Огромный нос, слегка нелепая жидкая короткая борода, шапка кучерявых и явно непослушных волос. Одет он был в футболку и шорты, так что было видно, что волосы у него растут везде. Да что там скромничать — он, блин, скорее был покрыт шерстью, а не волосами! Рыжими. Короче, к нам выбежала рыжая обезьянка с человеческим лицом и огромным клювом, да простит меня Алан, если прочитает эти строки. С социализацией, говорите, у него проблемы? Да ему повезло, что он в областной столице жил! В нашем городке он бы до выпускного не дожил, даже не смотря на кавказские корни. Загнобили бы, а когда он психанул бы и показал характер, запинали бы на заброшке. Возможно, даже учителя…

— Алан Эльдарович, знакомьтесь. Это Константин, и он изъявил желание жить с тобой. — видели бы вы, как на этих словах чувак засветился радостью. — Да, сам изъявил. — не скрывая усмешки в глазах, наставник взглянул на меня. — Так что будьте добры, покажите ему, где он может бросить свои вещи, а потом приступим к занятиям.

Вещи я бросил в свободной спальне, на которую мне указал Алан. Вообще, дом был небольшой. Две спальни с общим залом-гостиной, кухня, кладовка, санузел, да и все. В самой спальне обстановка тоже достаточно простая — кровать, тумбочка, шкаф и офисный стол со стулом у окна. На кухне простая кирпичная печка, даже не старорусская, а более современная, соседствовала с современной электроплитой. Зачем? Ну, наверное, осовременился дом, а старую печку ломать не стали. Самое, что бросалось в глаза — это то, что снаружи дом был на вид ну совсем обычным. Ничем не покрытые, даже краской, бревна чуть ли не черные от времени. А внутри все аккуратно. Ровный, словно из бетона, пол, застеленный линолеумом. Такие же ровные стены и потолок. Без обоев, просто окрашены в белый. Как будто в квартиру зашел.

— Если захочешь, чтобы Иваныч разобрал вещи, то просто так и скажи ему. — Алан пусть и не тараторил, но говорил быстрее среднестатистического человека. Хоть и без какого бы то ни было акцента. — А если не хочешь, то тоже скажи. И продукты, если есть что скоропортящееся, достань. Пропадет — Иваныч неделю горевать будет!

— Погоди, погоди. — тормознул я его. — Чего за Иваныч?

— Так это, домовой мой! О, теперь наш, получается. Иван Иваныч, покажись! Познакомься с новым жильцом.

По полу что-то прошуршало. Я посмотрел в сторону источника звука, но ничего не увидел.

— Дык, он зеленый еще совсем. — по комнате пронесся едва слышный шепот. — Да это, под пилюлями еще. Он меня, это, если услышит, и то хорошо.

— Ой, так ты самоинициированный? Крутяк! — почему-то этот факт обо мне вызвал у рыжего бурю эмоций. — А что, прям совсем-совсем не видишь? Попробуй! Там просто нужно сконцентрироваться и захотеть видеть скрытое. Вот, сюда смотри.

С этими словами он ткнул пальцем в пол, возле моей сумки. Я сосредоточился, вглядываясь в пустоту, и через несколько секунд реально увидел. Сантиметров тридцать, не выше, еле заметный контур старого дедка. Карикатурные пропорции, словно и впрямь домовой из мультика. Большая голова, ступни и ладони тоже больше положенного. Калоши, растянутые в коленях треники, майка-алкашка, да бежевая панамка. Вот реально — типичный Иваныч, каких на рыбалке можно встретить. Домовой стоял и принюхивался к моей сумке, и вроде, жадно облизывался.

— Там только колбаса, пожалуй, из того, что можно в холодильник убрать. — я вспомнил, о чем изначально шла речь. — Ну, дошики тоже на кухню можно. Батончики на стол, вместе с книгами, потом разберу.

— А колбаса не копченая часом? — поинтересовался Алан.

— Краковская. — пожал я плечами.

— Тогда мой тебе совет — угости Иваныча! — дал рекомендацию пацан. — Он ее капец как обожает. Больше, наверное, только водочку с солеными огурчиками. Но огурцы не покупай, магазинные на дух не переносит. Сам солит. А водочку только по праздникам, он под градусом начудить может.

— В смысле? — я помотал головой. — А как он это… Того? Ну, он же дух, разве нет?

— Ну да. Дух. Поэтому он из еды энергию и вытягивает. — кивнул рыжий. — А вместе с ней и вкус, запах, воду. Остается полусухая безвкусная подошва. А в случае с водкой сухая рюмка. Ты это, за еду не переживай, продуктов полно, а Иваныч готовит — ты офигеешь! Ты как попробуешь его борща, еще за колбасой побежишь.

— Ну ладно. Иваныч, угощайся. Кстати, а что по еде? Какие продукты закупать?

Сумка тут же зашевелилась, зашуршала, и я увидел, как из нее вылетело колбасное колечко и тут же растворилось в воздухе.

— Забей. — отмахнулся Алан. — У моего отца сеть ресторанов, я раз в неделю домой хожу, продукты приношу. Он по оптовке закупает, это в несколько раз выгоднее, чем тут. А попробуешь мне бабки втюхать — обижусь! — едва я открыл рот, рыжий меня перебил. — Лучше Иванычу еще колбасы купи.